овраге. Но от этого он был не менее прекрасным и даже в чём-то, как показалось Рае, более удивительным, чем другие монастыри, возведённые на холмах.
- Видите, крышу, - говорила экскурсовод в начале осмотра, показывая купол вдали. – Кажется, что эта крыша стоит на земле.
Но с противоположной стороны это оказалась обыкновенная крыша. Вот такие фокусы случаются, когда храм строят в пещере.
В поезде, лёжа на верхней полке, Рая с грустью думала: как жаль, что путешествие кончается! Перед глазами отчего-то становился Иван. Отчего он так запал ей в душу? Потому что красивый? Наверное. Хотя если б был конкурс красоты для мужчин, Иван проиграл бы Вадиму. Умом Рая это понимала. А сердце… Сердце говорило, что он гораздо красивее. Да, Вадим был в этом плане совершенством. Как древнегреческий бог Аполлон. Но Аполлон, с милой улыбкой сдирающий кожу с пастуха Марсия – разве это прекрасно? Не потому ли Вадим не любил Федю Барабанова, что у того были лучшие оценки, чем у него? Так же, как Аполлон ненавидел тех, кто в чём-то пытался его превзойти.
Ивана же сравнивать с Аполлоном Рае даже в голову не приходило. Была в его облике некая добродушная простота, никак не свойственная античным богам.
Умный? Наверное. Так сходу сумел вспомнить стихи Пушкина. А ещё он…
«Рая, да ты, кажется, влюбилась!».
Влюбилась? Опять? После Вадима, после всего?
Можно было бы, конечно, попытаться убедить себя, что это не так. Но нет – поздно, теперь уже поздно. Знакомое ощущение полёта, желание обнять весь мир: и соседей, болтающих на нижних полках, и проводницу, и проходящих между рядами пассажиров. И звуки леса за окном: рас-с-скажи, рас-с-с-с-скажи про Ваню». И облака в небе так едины в своём стремлении, вопреки ветру, сложиться в одно имя – Иван.
Но как больно падать, поднявшись в небо! А если Иван…
«Никаких «если» уже быть не может, - оборвала девушка собственные мысли. – Мы никогда больше не увидимся. И вообще, это не Вы, а я люблю».
«Не Вы, а я люблю!
Не Вы, а я богата!
Для Вас по-прежнему осталось всё,
А для меня весь мир
Стал полон аромата».
Эту песню на стихи Аделаиды Герцык Рая слышала ещё когда только поступила в институт. И она вспомнилась ей теперь.
Ну и пусть у неё с Иваном нет будущего, пусть её влюблённость обречена раствориться в повседневных заботах. Зато сейчас мир будет полон аромата. Как там у Пушкина: «И божество, и вдохновенье, и жизнь, и слёзы, и любовь».
Закатное солнце медленно заходило за горизонт. Скоро на небе появится россыпь золотых звёзд, которые под строгим взглядом тётушки-луны станут тайком подмигивать Рае: смотри, мол, узнаёшь чьи-то глаза? мы-то знаем, знаем.
Рано утром девушка сошла с поезда. Солнце уже встало из-за горизонта, спеша осветить землю. Сегодня оно казалось особенно ярким. А может, это просто так казалось.
Из головы у Раи всё не выходила мелодия, услышанная намедни по вагонному радио. Девушка даже пожалела, что не знает итальянского и не смогла понять, о чём поёт Пупо. Но её мозг быстро переделал слова на русский лад.
«Жизнь и слёзы, и любовь
В моей душе проснулись вновь,
Лишь только встретила тебя
В глуши во Псковской…»
Нет, не затмить ей Солнца русской поэзии.
Колёсики сумки, которую Рая везла по асфальту, казалось, отбивали такт.
«Обман неопытной души
Ты развенчать не поспеши…»
- Вадик, это твой ребёнок! – в музыку нежданно вклинился истеричный крик. – У меня, кроме тебя, никого!
Кричащая с большим животом бежала за красным автомобилем. В какой-то момент ей удалось ухватиться за капот. Водитель не остановился, лишь прибавил газу. Несчастная бы упала, если бы Рая вовремя не подоспела, не придержала. Женщина, казалось, даже не поняла, что происходит. Тяжело дыша, плакала, крича вслед стремительно удаляющейся машине:
- Вадик, постой! Вадик, я умру без тебя!
Только когда Рая окликнула Наташу по имени, та подняла на неё заплаканные глаза.
- Райка, это ты?
Удивлённое узнавание длилось где-то две минуты, затем неожиданно сменилось яростью.
- Что, Щукина, довольная? Добилась своего? Зачем ты вообще пришла в наш класс? Кто тебя просил? Если бы не ты, Вадик бы никогда меня не бросил!
- Наташка, ты чего? Я же давно уже не с вами…
- Это неважно! Если бы ты не пришла, всё было бы по-другому. Это всё вы с Лариской! Наговорили, что это не его ребёнок! Вот он и бросил!
Рае даже показалось, что её бывшая подруга сошла с ума. Пусть она не видела своими глазами, но Вадим наверняка рассказал ей, как «круто опустил эту Щукину». Даже если бы Рая и распускала сплетни, неужели Наташа всерьёз верит, что Вадим стал бы её слушать? Всё это девушка хотела объяснить Наташе, но та не дала ей этого сделать, закончив свою гневную речь простым и понятным:
- Пошла вон!
И Рая пошла. С чувством превосходства? Удовлетворения? Нет. Скорее искренней благодарности. Да, теперь она была даже благодарна Наташе за все сплетни и злословие. Не будь всего этого, возможно, сейчас она сама так же рыдала бы, умоляя Вадика пожалеть свого ребёнка… Нет, не умоляла бы. Ибо невозможно вымолить любовь, которой нет.
«Если бы я знала, что этот человек способен бросить любимую женщину с ребёнком, - писала она Антону. – Я бы никогда в жизни его не полюбила».
О своей поездке в Псков она старалась написать как можно короче – в общих чертах. Ибо её одолевала неловкость за то, что пишет о путешествии сидящему за решёткой. Более-менее подробно девушка рассказала про соседей Пушкина и про то, как трудно, оказывается, писать гусиным пером.
Антон ответил через неделю. Среди бытовых мелочей в письме он рассказывал, что его брат тоже недавно ездил в Псков, и ему там понравилось.
«На днях получил от него письмо. Тоже, кстати, писал гусиным пером. Да ещё в стихах, что особенно приятно».
Ездил в Псков… писал гусиным пером в стихах… своему брату… братец рыжий… Простое ли совпадение? Но ведь Иван Бекетов – Рая это точно помнила. А Антон – Петровский.
«Скажите, Антон, а у Вашего брата такая же фамилия, как у Вас?» - вопрос глупый, но девушка не смогла удержаться, чтобы не задать его в конце письма.
Что мог ответить на это Антон? Наверняка, скажет: естественно, мы же братья.
Но ответ, пришедший неделю спустя, удивил и одновременно обрадовал Раю.
«Фамилии у нас разные. Ванька мой сводный брат. Я у матери от первого брака, а его папа – мой отчим».
Сводный брат, да ещё и Ванька. Теперь последние сомнения у девушки рассеялись, как дым. Если бы кто-то взглянул на Раю в этот момент, наверное, прищурился бы от яркого света – так сияли её глаза.
«Классно Ваш брат читал стихи Пушкина! – пальцы стремительно стучали по клавишам. – Сразу видно, любит великого поэта. Привет ему от меня!»
«А вдруг я делаю ошибку? – испуганная мысль завиляла хвостиком, словно мышь при виде кота. – Вдруг Иван скажет: да пошла она! Да ещё и посоветует засунуть свой привет в одно место. Вдруг он окажется таким же, как Вадик?»
И что тогда делать? Снова страдать? Кидаться под машину?.. Нет, убиваться она больше не станет.
«Но ведь я уже заметила разницу между ними, - подумала Рая в следующую минуту. – Может, Ваня и в самом деле гораздо лучше? Почему я решила, будто ему доставляет удовольствие унижать тех, кто к нему всей душой? Будет ли хороший человек так поступать?»
В конце концов, девушка решительно нажала на кнопку «Отправить». Будь что будет!
Следующие дни тянулись так медленно, словно черепаха, попавшая в густой мёд, перебирая лапками, пыталась продвинуться хоть на сантиметр. Ничего не происходило. Ни страстно желаемого привета от Вани, ни насмешек с его стороны, которые Антон, в силу своего воспитания, едва ли стал бы передавать. А может, поэтому он и молчит?
По нескольку раз на дню Рая проверяла электронную почту – не появится ли скан листа, исписанного знакомым почерком? Но писем от Антона не было.
Вот и сейчас, с нетерпением дождавшись окончания пар, девушка устремилась в компьютерный класс. Пусто! Опять пусто. Разочарованно вздохнув, она спустилась с лестницы в фойе.
«Не бери в голову, Райка, - пыталась девушка вразумить саму себя. – Сама ведь понимаешь, что это несерьёзно».
Ведь если бы Иван случайно не оказался братом Антона, Рая бы вообще о нём больше не услышала. Так стоит ли придавать столь большое значение случайности?
- Рая!
Девушка не сразу поняла, что её окликнули. А обернувшись, не поверила своим глазам. Перед ней стоял Иван. Он, собственной персоной. В руке он держал красную розочку.
- Привет, Рая! – проговорил он, приблизившись.
- Привет! Как ты меня нашёл?
От удивления она не заметила, что сказала Ивану «ты». Тот, судя по всему, не обиделся. Напротив, улыбнулся.
- У Антохи спросил. Он рассказал, где ты учишься. Ну, я и решил проведать. Надеюсь, ты любишь цветы?
- Да, спасибо.
- Как у тебя со временем? А то, может, погуляем, поговорим?
«Об этом я даже мечтать не смела!» - подумала Рая, а вслух сказала:
- Давай. Почему бы и нет?
Солнце нехотя покидало небосклон, провожая прощальным взглядом вечно спешащих куда-то москвичей. А парень и девушка всё прогуливались по бульвару, весело болтая, и никуда не спешили. Да и к чему торопиться, когда впереди целая жизнь? Новая жизнь рядом друг с другом.
И неважно, что у Вани брат в тюрьме. В конце концов, должен же весь этот беспредел когда-нибудь закончиться. А любовь и дружба не умеют ждать до лучших времён.
