на Сергея. Компьютер предложил место недалеко от океанского побережья на материке, который назвали, чтобы голову не ломать, первым, на поляне возле реки. Экипаж приготовился к посадке, усевшись в кресло. Люберец взялся за штурвал, и тут все поняли, что Люберец ещё никогда не производил посадку.
-- Может самогона? – Неуверенно спросил Люберец.
-- Тебе бы только напиться, -- упрекнула его Родина.
Люберец, не обращая на неё внимания, спросил:
-- Сергей, ты как думаешь, мы справимся?
-- Если бы у меня не сорвали предохранители в первый же полёт, я бы не за что не позволил бы такого шага, но в теперешнем состоянии я считаю, что можно попробовать.
-- Тогда поехали!
-- Не надоело ещё Гагарина цитировать!? – Подначил, как всегда, Гнида.
Космический корабль впился в атмосферу Медного Таза. Люберец старался держать траекторию, вычисленную Сергеем, который постоянно выдавал на дисплее различные показатели полёта и подсказки, помогающие корректировать отклонения курса. Люберец покрылся испариной, когда КРОПОТИНа стало трясти из-за угловых завихрений. Температура наружной обшивки возрастала.
-- Скорость слишком велика, -- сделал заключение Сергей.
На обзорных экранах всё было затянуто облаками, летели по приборам, показания на которых для Люберца являлись китайской грамотой. Схематично изображённая траектория полёта на дисплее стала отклоняться от заданной. Люберец попытался осторожно выровнять корабль, но этот манёвр привёл к ещё большему боковому раскачиванию. Тогда Люберец, совсем уже очумевший от страха, потными руками рванул на себя штурвал, одновременно с этим врубил тормозные двигатели. Затрясло ещё сильнее, кто-то вскрикнул, в иллюминаторах и обзорных экранах бились струи пламени, образовавшиеся при прохождении Разведчика через плотные слои атмосферы. Внезапно корабль с грохотом тряхнуло от удара о поверхность Медного Таза так, что все внутренности перевернуло, и экраны замигали. Корабль покачался немного на стабилизаторах, и всё успокоилось. Люберец открыл глаза:
-- Что, уже сели?
-- А ты что ли не знаешь? – Спросил обалдевший Гнида.
-- Не-а, мне страшно стало – я глаза закрыл.
Сэм и Боб в испуге переглянулись. Они ни как не могли привыкнуть к манере Люберца пилотировать..
-- Посадка закончена, -- на главный экран всплыла белая маска Сергея, -- погрешность от заданной точки высадки всего двадцать километров. Как ни странно, повреждений нет.
-- Поздравляю, мы первые люди на этой планете, -- сказала Родина и чмокнула Люберца в лысину.
Люберец дёрнул головой. Родина не обратила на это внимание и обняла Боба.
-- Ибо один махонький шажок для человечишки, но за сим огромнючий шажище для человечества есть, -- торжественно произнёс Боб.
4.
Люди высыпали из Космического Разведчика, как стайка детсадовских детей на прогулку, только Сэм угрюмо шлёпал по трапу вслед за остальными.
-- Beautiful! – Воскликнул Боб и плюхнулся на траву.
Это не была обычная трава, как на Земле. Она ровным слоем выстилала поверхность Медного Таза и была похожа на гигантские снежинки, в центре которых попадались мелкие цветочки невероятных красок и оттенков. На голубом небе ласково улыбалось местное солнышко, на горизонте всходила огромная белая луна. Недалеко от места посадки шумела лесополоса, откуда доносился приятный запах свежей зелени и речной прохлады. Все последовали примеру Боба и уселись на мягкую травяную подстилку. Разговаривать не хотелось, и они молча наслаждались окружающей природой. Космические перелёты, невесомость, перегрузки, побеги от пришельцев казались далёкими и нереальными. Как приятно было вдохнуть нормальный не восстановленный системами жизнеобеспечения КРОПОТИНа свежий воздух. Грудные клетки новоявленных первооткрывателей расправлялись на полную мощность, глаза блестели, они чувствовали лёгкое головокружение и пьянящее чувство свободы.
-- Мы же как будто высоко в горах, -- заговорил Гнида.
-- Не понял, -- подал голос Люберец.
-- Чего не понятного-то? Такое же низкое парциальное давление кислорода, -- ответил Гнида.
-- И откуда вас таких умных берут? В институте для Гнид, что ли?
-- Учиться надо было.
-- Хватит препираться, -- прервала их Родина, -- здесь же так красиво.
-- May be, go in the walk? – Спросил Боб.
-- Тогда надо кого-нибудь оставить на корабле, -- предложила Родина, -- вдруг чего-нибудь…
Вызвался Сэм. Ему единственному не нравилось на Медном Тазе.
-- How are you? – Спросил его Боб.
-- I’m OK. Don’t worry.
Сэм поднялся обратно на корабль, а остальные пошли к опушке леса. Сэм наблюдал за ними с обзорного экрана. Родина подхватила Боба под руку, Люберец отчаянно размахивал руками, видимо, снова спорил с Гнидой. Шли не очень быстро, с передышками, так как не привыкли к столь малому содержанию кислорода в воздухе. Сэму было не по себе. Собственно, с самого начало их злоключений он чувствовал себя ужасно. Бобу было легче. Он был моложе и лучше адаптировался. Сэм же всё никак не мог привыкнуть к фантастичной реальности: сначала плен у инопланетян, затем сумасшедшие гонки на космическом корабле, сейчас новая неизвестная планета. Эти русские столько раз приводили всех к краю гибели, что Сэм сомневался, не лучше ли было остаться на станции пришельцев. Сэма всю жизнь учили, что русские безбашенные и безалаберные психи, деградирующая и вымирающая раса, и теперь он в этом убедился лично. Пилотировать космический корабль в состоянии почти коматозного опьянения, да ещё вдобавок не умея им управлять, мог только чокнутый. Сэм вздохнул. Самозваные первооткрыватели, постояв в нерешительности на опушке, всё-таки углубились в лес и пропали из виду. Сэму стало одиноко. Он стал осматривать окрестности. Плохое предчувствие всё ещё не покидало его.
-- Ну, и чего мы встали? – Спросил Люберец, когда команда остановилась перед деревьями.
Деревья были невысокие, крепкие, с блестящей ровной корой бежевого цвета. От стволов почти горизонтально отходили прочные ветви, начинающиеся около самой земли, на некотором расстоянии от ствола ветви практически под прямым углом загибались вверх. Листва, как и трава, имела форму снежинок, различных по величине, в центре которых в изобилии висели плоды: на одном дереве крупные ярко красные «яблоки», на другом – длинные голубые и жёлтые «баклажаны», на третьем – разноцветные мелкие ягоды. В общем, всего и не перечислишь.. Подлесок представлял собой редкие вкрапления какого-то моховидного кустарника, больше похожего на бесформенную зелённую губку. Трава была такая же как и на поляне.
-- Ну, так мы пойдём или как? – Повторил Люберец.
-- В лесу может быть опасно, -- сообщила Родина.
Гнида фыркнул:
-- Лес! Да он больше на парк похож, разве что асфальтированных дорожек нет.
-- Не забывай, мы на чужой планете, -- парировала Родина.
Бобу надоело слушать – всё равно ни слова не понимал – и он шагнул в глубь леса. Люберец пошёл за ним, ворча себе под нос:
-- И тут американцы опередили.
Гниде и Родине деваться было некуда, и они пошли за ними. В лесу стояла умеренная прохлада, в воздухе витали странные незнакомые, но довольно приятные запахи. Солнце весело светило сквозь листву, где-то впереди еле слышно шумела река. Однако не было такого привычного для людского уха щебетание птиц. Либо на этой планете их не было совсем, либо они спрятались при виде чужаков. Боб сорвал с дерева оранжевый плод.
-- Боб, нет! – Вскрикнула Родина. – Брось это!
-- Боб, брось каку! – Передразнил Родину Люберец.
Гнида захихикал.
Боб осторожно понюхал плод и, не слушая Родину, откусил от него небольшой кусочек. Родина смотрела на Боба со страхом, Гнида же с Люберцом – с интересом: не лопнет ли он случайно. Но Боб не лопнул, а расплылся в довольной улыбке. Родина облегчённо вздохнула. Гнида разочарованно отвернулся, а Люберец с досады пнул губкообразный куст. Куст незамедлительно испустил из себя зеленоватое облачко.
-- Be careful! – Воскликнул Боб, хотя, ему ли было говорить об осторожности.
Облако распространилось метров на пять, окутав Люберца, и постепенно растаяло. Люберец испуганно отряхивался и беспокойно крутился вокруг собственной оси, пытаясь осмотреть себя со всех сторон.
-- Как ты думаешь, -- спросил Гнида, наклоняясь к Родине, -- а с Люберцом-то хоть что-нибудь случится?
-- Ты как там, в норме? – Крикнула Родина, не решаясь подойти ближе к Люберцу.
Боб во все глаза пялился на Люберца и возбуждённо хрумкал плодом. Люберец заметил это и, перестав кружиться, со словами: «Ты что думаешь, это тебе твой кинотеатр американский!?» бросил в Боба первым попавшимся под руку плодом. Синий «огурец» с чмоканьем разбился о физиономию Боба, окрасив её в соответствующий цвет.
-- А! – Махнул рукой Гнида. – Похоже, Люберец тоже в полном порядке.
Боб не мог оставить себя не отомщённым и швырнул в Люберца красным «помидором». Люберец не остался в долгу, правда, промахнулся и попал в Гниду, Гнида возмутился и бросил пригоршню ягод в ответ, заодно попав и в Родину. И тут началось! С диким гиканьем они принялись носиться среди деревьев и обкидываться плодами. Через несколько минут все с ног до головы уделались разноцветным соком. Безмолвный лес огласился озорным ором, который утих лишь тогда, когда люди на полном ходу бултыхнулись в реку. Вода была на редкость чистой и прозрачной. Чуть позже они выбрались на берег, скинули с себя верхнюю одежду и разложили её на солнышке. Все пятна от фруктов сошли, к тому же смылись многодневные запахи стального корабля. Люди чувствовали себя обновлёнными.
-- Чудесно! – Заключил Боб, растягиваясь на траве.
-- Что!? – Изумился Люберец. – Ты умеешь говорить?
Боб обиделся:
-- Конечно, я умею говорить.
-- Я имею в виду, говорить на человеческом языке, а не на вашей тарабарщине.
-- Русский язык, как бесперспективный и отмирающий, -- гордо ответил Боб,-- в наших школах не изучается.
-- Тем не менее, -- заметил Гнида, -- ты на нём говоришь.
Боб смешался и ничего ответить не мог.
-- Это удивительное место, -- счастливо вздохнула Родина, -- здесь так хорошо. Зря Сэм не пошёл с нами.
Все молча согласились с Родиной и разлеглись на берегу, греясь на солнце и лениво протягивая руки к нижним веткам, срывая фрукты и с удовольствием поедая ужасно вкусную мякоть плодов. Как прекрасно было вновь чувствовать под собой землю, купаться, есть натуральные продукты прямо с дерева и подставлять обнажённое тело под ласковое солнце.
-- А вы заметили, -- вдруг сказал Гнида, -- мы совсем не запыхались, когда бегали.
-- Это волшебный лес и волшебная планета, -- без тени сомнения заметила Родина.
-- Чтоб я сдох, -- добавил Люберец, -- если она не права.
За всю свою жизнь он первый раз так расслабился и никогда ещё не чувствовал себя так хорошо.
-- Кто за мной?! – Соскочил внезапно Боб и ринулся в спокойные воды.
Остальные замешкались, но лишь на чуть-чуть, и округа вновь заполнилась радостным гоготом барахтающихся в реке людей.
Сэм же весь извёлся. Они не должны были так задерживаться. Хоть он особо и не любил своих товарищей, но перспектива остаться одному во враждебном Космосе нисколечко не улыбалась. Сэм с надеждой всматривался в ту сторону, куда они ушли. Ничего подозрительного он не видел, но это ни о чём и не говорило. Сэм набрал тюбики с едой и в волнении поедал их, не отрывая глаз от экрана.
-- Я
