Увидев из окна идущего к нему д`Аршиака, Саша встретил его на пороге дома и сразу произнес:
- Я принимаю вызов, пусть он даже сделан от имени так называемого сына.
Он не ошибся. Приняв от виконта письмо, через хитроумные словеса все-таки сумел продраться, чтоб уразуметь его смысл:
«Милостивый Государь!
Не зная ни Вашего почерка, ни Вашей подписи, я обращаюсь к виконту д`Аршиаку, который вручит Вам настоящее письмо, с просьбою выяснить, точно ли письмо, на которое я отвечаю, исходит от Вас. Содержание его до такой степени переходит всякие границы возможного, что я отказываюсь отвечать на все подробности послания. Вы, по-видимому, забыли, Милостивый Государь, что Вы же сами отказались от вызова, который сделали барону Жоржу Геккерену и который был им принят. Доказательство того, что я здесь утверждаю, существует, оно написано собственно Вашею рукою и находится в руках секундантов.
Мне остается только предуведомить Вас, что виконт д`Аршиак едет к Вам, чтобы условиться о месте встречи с бароном Жоржем Геккереном и предупредить Вас, что встреча не терпит никакой отсрочки.
Я сумею позже, Милостивый Государь, научить вас уважению к званию, которым я облечен и которого никакая выходка с Вашей стороны оскорбить не может. Остаюсь Ваш покорнейший слуга Барон Геккерен.
«Читано и одобрено мною», стояло под ним и подписано:
Барон Жорж Геккерен.
Наконец-то тягостное ожидание для него закончилось. Теперь Саша, спокойный и веселый, много выезжал, не пропуская ни одного бала или приема. Обедал у графини Е. П. Ростопчиной, поразив супругов постоянной беготней в умывальную и обратно - мочил себе горящую голову холодной водой.
Вернувшись после первого раза в комнату и, увидев их недоумение, рассмеялся белозубо:
- Ах, меня мучает жар в голове и - давно! А вы не знали?
Двадцать шестого января утро он, как обычно, провел с Тургеневым, читая его дневники о путешествиях по Европе - готовил их для пятого тома своего журнала. С Александром Ивановичем он в последнее время особенно сблизился. Тема путешествия Сашу неудержимо влекла - считал , что воспоминания, впечатления такого человека,как Тургенев, от зарубежной поездки, чего сам был лишен всегда, обязательно заинтересуют публику. Заслушивался его рассказов, значит, и всем будет интересно прочитать его впечатления о чужих краях.
Вечером он, на балу у графини Разумовской, куда отправился без жены, веселился от души - давно его не видели такого: полного жизни, веселого, без всяких признаков задумчивости, каким он представал перед всеми до сих пор.
Постоянно шутил и смеялся, много разговаривал. И никто не догадывался, что у него в кармане лежит записка от виконта д’Аршиака, полученная до прихода сюда.Тот его извещал, что будет ждать его дома у себя до одиннадцати часов вечера, а после, на балу у графини Разумовской, он хочет встретиться с его секундантом, "которому будет поручено дело, которое должно закончиться завтра».
И в самом деле, встретившись здесь, на балу,с д`Аршиаком и уединившись, стали тихо говорить о деле, когда до Саши донеслось его имя. Настороженно оглянувшись, увидел, как Соллогуб, низко нагнувшись над сидящим в кресле князем Вяземским, шепчет:
- Пойдите, посмотрите - Пушкин о чем-то объясняется с д`Аршиаком. Тут, видно, что-нибудь недоброе.
Саша незаметно подал виконту знак, как только увидел, что Вяземский поднялся и направился в их сторону. Д`Аршиак быстро отошел от него.
У Саши с Вяземским завязалась легкая беседа о присутствующих дамах. Потом он поинтересовался, как продвигаются его любовные дела - князь был сильно влюбчив и болел очередной любовной болезнью, о чем много говорил.
Между шутками поэт не переставал думать о деле - из разговора с виконтом выяснилась дата поединка. «Стало быть, это будет завтра - двадцать седьмого!». Но ни малейшая тень не омрачила его лицо. Продолжал себя вести, как ни в чем не бывало.
Но … Надо срочно выбрать секунданта. Кого же? - Он обежал взглядом толпу танцующих и вдруг наткнулся на Магениса, советника при английском посольстве. Они познакомились у графини Фикельмон, где беднягу окрестили «Больной попугай» - за красный длинный нос. Саша знал его, как порядочного человека и уважал за честный нрав. Обрадовался – так не хотелось вовлекать в дело, за участие в котором полагается смертная казнь, никого из приятелей!
Выбрав момент, тронул Магениса тихонько за рукав, и отвел в сторону;
- Мистер Магенис, я прошу вас быть свидетелем в деле чести.
- Скажите, а могу я узнать причину дуэли? - пытливо уставился тот на него.
Но не мог же Саша ему рассказывать о своей семейной жизни!
- Я не могу вам ничего сообщать по этому поводу, - ответил он, сжимая за спиной руки. Ногти впились в ладони.
Магенис на него некоторое время смотрел с сожалением, потом поклонился слегка:
- Тогда я тоже отстраняюсь от этого дела, извините .
Саша заволновался: не так-то легко найти человека, которому можно доверять. На Соллогуба нет надежды, он первый раз с Геккернами не оправдал его доверия…
Почти под утро, после бала, Саша приехал домой, сильно озабоченный. Бегая по кабинету из угла в угол, перебирал имена, кого можно просить стать секундантом. Но так ничего и не придумал.
Ему не спалось. Он сновал по кабинету, изучая бумаги, документы, и приводя их в порядок. Утром не успел выйти к столу, как на подносе подали письмо. В нем д`Аршиак писал: «Я настаиваю еще сегодня утром на просьбе, с которой я имел честь обратиться к вам вчера вечером. Необходимо, чтобы я имел свидание с секундантом, которого вы выберете, притом, в самое ближайшее время. До полудня я буду дома; надеюсь раньше этого времени увидеться с тем, кого вам угодно будет ко мне прислать».
Саша, кипя от негодования, тут же набросал ему ответ: «Я не имею никакого желания вмешивать праздный петербургский люд в мои семейные дела; поэтому я решительно отказываюсь от разговоров между секундантами. Я приведу своего только на место поединка. Так как г. Геккерен меня вызывает, и обиженным является он, то он может сам выбрать мне секунданта, если увидит в том надобность: я заранее принимаю его, если бы даже это был его егерь. Что касается часа, места, я вполне к его услугам. Согласно нашим, русским обычаям, этого вполне достаточно... Прошу Вас верить, виконт, - это мое последнее слово, мне больше нечего отвечать по поводу этого дела, и я не двинусь с места до окончательной встречи».
Отправив письмо, с нетерпением стал ждать ответа. Д`Аршиак - честный человек, опять прислал письмо:
«Оскорбив честь барона Жоржа Геккерена, Вы обязаны дать ему удовлетворение. Это Ваше дело - достать себе секунданта. Никакой не может быть речи, чтоб его Вам доставили. Готовый со своей стороны явиться в условленное место, барон Жорж Геккерен настаивает на том, чтобы Вы держались принятых правил. Всякое промедление будет рассматриваться им, как отказ в удовлетворении, которое Вы ему обязаны дать, и как попытка оглаской этого дела помешать его окончанию. Свидание между секундантами, необходимое перед встречей, становится, если Вы все еще отказываете в нем, одним из условий барона Жоржа Геккерена; Вы же мне говорили вчера и писали сегодня, что принимаете все его условия".
Саша вскочил и стал бегать по комнате «Что же делать? Кого просить? Клементия Осиповича Россета! И как я сразу не догадался. Он порядочный человек и никому не растреплет преждевременно ничего о дуэли».
Приказав заложить экипаж, быстро сбежал с крыльца и назвал адрес, но не застал того дома. Еще сильнее занервничал: времени уже в обрез - уже около часу пополудни!
И тут, на его счастье, на Пантелеймоновской увидел Данзаса, не спеша шествующего ему навстречу – с левой рукой на перевязи. Саша возликовал: это же, Данзас, милый лицейский летописец "Мудреца», а теперь - боевой подполковник.
Саша громко окликнул его:
- Данзас, я же ехал к тебе! Садись со мной в сани. Поедем во французское посольство, где ты будешь свидетелем одного важного разговора.
Да, это был тот самый покладистый Константин Данзас! Не говоря ни слова, он сел с ним рядом и они поехали к Большой Миллионной, где находилось французское посольство. Там жил секундант Геккерна.
Саша всю дорогу оживленно болтал о последней встрече 19 октября, где они тогда были. Оба не затрагивали тему дуэли…
Переступив порог жилища д`Аршиака, после приветствия с хозяином, Саша обратился к Данзасу:
- Теперь я вас введу в сущность дела. - И, обращаясь только к нему, рассказал все, что происходило до сих пор между ним и Геккернами. Свое объяснение закончил следующими словами: - Теперь я вам могу сказать только одно: если дело это не закончится сегодня же, то в первый же раз, как я встречу Геккерена, - отца или сына, - я им плюну в физиономию. - Повернулся к виконту, и, глядя ему в глаза, объяснил причины, которые заставляют его драться. - Есть двоякого рода рогоносцы: одни носят рога на самом деле; те знают отлично, как им быть; положение других, ставших рогоносцами по милости публики, затруднительнее. Я принадлежу к последним. - Указав изящной рукой на Данзаса, прибавил: - Вот мой секундант. - И только тогда спросил его:- Согласны вы?
-Да,- прозвучал такой же лаконичный ответ.
Оставив секундантов договариваться обо всем, Саша откланялся, окончательно успокоившись.
Он знал, что Данзас, хоть уже и подполковник, остался ленивым, и в свете говорят, что он притворяется повесой и развратником. Но все это – неправда. Костя - отличный боевой офицер, светски образованный. И сейчас он находится в отпуске по ранению. «Данзаса я знаю с детства, на его самоотвержение я могу положиться…». - Ехал, так рассуждая сам с собой.
Как только он вышел из дома д`Аршиака, секунданты мрачно посмотрели друг на друга. Потом Данзас задал виконту тот вопрос, который его мучил с тех пор, как узнал о будущем поединке:
-Нет ли средств окончить дело миролюбиво?
-Нет, никаких средств нет к примирению, – прозвучал твердый ответ француза.
Им ничего не оставалось, как приняться составлять условия дуэли, обсуждая каждый пункт и споря.Наконец, из-под их пера вышел документ, подписанный внизу обоими:
1. Противники становятся на расстоянии двадцати шагов друг от друга, за пять шагов назад от двух барьеров, расстояние между которыми равняется десяти шагам.
2. Противники, вооруженные пистолетами, по данному сигналу, идя один на другого, но ни в коем случае не переступая барьера, могут пустить в дело свое оружие.
3. Сверх того принимается, что после первого выстрела противникам не дозволяется менять место для того, чтобы выстреливший первым подвергся огню своего противника на том же расстоянии.
4. Когда обе стороны сделают по выстрелу, то, если не будет результата, поединок возобновляется на прежних условиях: противники ставятся на то же расстояние в двадцать шагов; сохраняются те же барьеры и те же правила.
5. Секунданты являются непременными посредниками во всяком объяснении между противниками на месте боя.
6. Нижеподписавшиеся секунданты этого поединка, облеченные всеми полномочиями, обеспечивают, каждый за свою сторону, своею честью строгое соблюдение изложенных здесь условий.
Константин Данзас,
