лоском, не меньшим, чем у светских львиц. Плюс опыт, класс и уровень, ну, ты меня понимаешь?
- Нет.
- Ну еще бы, конечно, нет! – Катя усмехнулась. - Ты и не можешь знать об этом, ты ведь воспитывалась на луне, - она многозначительно посмотрела на Свету. - Ну и разные другие. Модели, актрисы, и просто красивые девушки…
- И кого же он предпочитает? Блондинок, брюнеток, а может, рыженьких?
- Мелированных, - Катя поджала губы. – Света, ты как ребенок. Ну какая разница, какого цвета волосы. Главное, что все они красавицы, ноги там от ушей, грудь четвертого размера, яркая внешность, все, как на подбор, куколки Барби.
- Он любит куколок Барби? – Света поморщилась. – И грудь четвертого размера?
- Не утрируй, пожалуйста. Все его женщины имеют общую отличительную черту – они все красивы.
- Понятно, - Света помолчала, склонила голову. - В таком случае, не понимаю, что ему от меня-то нужно, - в сердцах проговорила она. – Уж я-то должна быть самой защищенной от его притязаний. Я не подпадаю под определение куколки Барби никаким боком.
Катя задумчиво посмотрела на подругу.
- А может, это любовь…
- Я тебя умоляю, Катя! Ты тоже, что ли, воспитывалась на луне? Только, наверное, на обратной ее стороне.
- Я могу сказать, что Арсений всегда избегает ситуаций, когда вынужден быть кому-то чем-то обязанным, и считает недопустимым от кого-либо зависеть. А с такими женщинами, о которых я тебе сказала, очень удобно - им не надо хранить верность, давать отчет о своих действиях. Это очень удобно. И всегда что-то новенькое, - Катя усмехнулась. – Здравствуй, тело младое, неизведанное.
- Но это же ужасно!
- Почему же? Смотри: Арсений никому не разбил сердце, никого не предал и не бросил. Он никому не давал никаких пустых клятв и ложных обещаний. Он вообще избегает серьезных отношений в любви. Насколько мне известно, он ни с кем не связан никакими обязательствами.
- Да уж, ни с кем, - проворчала Света себе под нос.
- Ты это о чем? – Катя внимательно посмотрела на нее.
- Ну, одной клятвой он все же себя связал. Я тому свидетель, и, кстати, второе лицо в этом соглашении, - напустила тумана девушка.
- Так, с этого места попрошу подробней, - Катины глаза сверкнули.
- Да ничего особенного, ничего такого, что могло бы привлечь твое внимание. Просто, если у меня появится мужчина, ну, ты понимаешь, в каком смысле, любовник короче, то Арсений обязан будет его убить. Он мне обещал, поклялся даже.
Катя посмотрела на Свету, не шутит ли она, потом взяла апельсин, и тут же положила обратно. Взяла другой, и тоже отложила. Света сосредоточенно чистила апельсин и не могла видеть Катиных глаз. А девушка словно боролась с нахлынувшими на нее чувствами, с подступающими слезами.
Обе вздрогнула, когда раздалась трель входного звонка. Девушки переглянулись. Катя вновь была спокойна и прекрасна.
- С легкой руки Арсения я боюсь этих неожиданных визитов, - Света поднялась с колен.
- Ну что ты, я же с тобой, вместе мы отобьемся от любого маньяка, - улыбнулась Катя.
- Много ты знаешь, как от них отбиваться, - проворчала Света, выходя в прихожую. – Я вот опыт имею, и то толку ноль.
На пороге стоял Кьенг. Усталый, худой, осунувшийся, но счастливый. Он протянул Свете букет роз и улыбнулся своей волшебной улыбкой. Света так и не произнесла ни слова, лишь во все глаза смотрела на своего любимого, и букет приняла автоматически.
- Сюрприз, - проговорил мужчина. – Мне можно войти?
У Светы защипало глаза. Она только протянула к нему руки и тут же обвила их вокруг его шеи.
- Милый, - прошептала она и больше не могла сказать ни слова.
Его сильные руки подхватили ее и закружили прямо в коридоре.
Кьенг, будучи немного ниже ростом, чем Света, обладал необыкновенной силой и гибкостью, его натренированное тело всегда восхищало Свету до головокружения. По сравнению с Кьенгом высокий и довольно стройный Арсений кажется более медлительным и даже угловатым. Ему, конечно же, не хватает той подвижности, той скорости, той кошачьей изящности движений, которыми обладает Кьенг. Света в мыслях часто называла его «мой золотой вихрь». И мускулы Золотого китайца более рельефны и выражены. Девушка чувствовала силу и мощь мужчины, и это вызывало дрожь в ее коленях, а по коже бежали счастливые мурашки.
Из комнаты вышла Катя, заинтересованная долгим отсутствием хозяйки квартиры. Она ожидала увидеть кого угодно, включая пингвинов с Мадагаскара, но заметив китайца, да еще «самого главного», да еще которого презирала по необъяснимой причине, девушка на какое-то время лишилась дара речи.
Света обернулась к ней, не в силах скрыть сияния счастливых глаз.
- Катя, дорогая, познакомься, это - Кьенг Чан. Перечислять его регалии не буду, ты знаешь. В общем, это тот, кого я люблю.
Катя по-прежнему молчала, и только поспешно кивнула незваному гостю. Тот широко улыбнулся ей в ответ и слегка поклонился на восточный манер.
- Кьенг, это Катя, моя подруга.
- И я уже ухожу, - спохватилась светская львица. – Как раз вышла в коридор, чтобы предупредить тебя, что мне пора. К мастеру. Хочу сделать педикюр.
Девушка быстро оделась, и, окинув Кьенга странным взглядом со смесью удивления и невольного восхищения, вышла из квартиры.
Влюбленные остались одни. Пока Кьенг снимал куртку, Света достала из серванта хрустальную вазу и налила воды. Дрожащими руками она поставила в нее цветы и расположила на журнальном столике. Что же она так разволновалась, почему вся дрожит? Что с ней происходит? Но непонятная истома и беспокойство не помешали ей разглядеть встревоженность Кьенга.
- Милый, что-то случилось? – спросила она, подходя к нему.
Китаец оглядывал ее комнату.
- Вот, значит, где ты живешь, - он с интересом озирался по сторонам. – У тебя уютно,и очень мило. Понимаю, почему ты так любишь свою комнату и уединение. Я бы согласился здесь остаться, - и он как-то необычно посмотрел на нее, чем вогнал ее в краску.
- И все-таки, что-то произошло, я же вижу.
- Произошло, - Кьенг опустил голову. – Дело в том, что у нас взорвали храм.
- Что? Главный храм? Когда? – вскричала Света, пораженная известием.
- Нет, не главный, пока что… - проговорил Кьенг. – Сегодня утром. Естественно, никому ничего не известно, свидетелей нет, и можно только гадать, чьих рук это дело.
- Это случайно не храм Священной Обезьяны? – тихо проговорила Света.
- Ты помнишь? – глаза китайца вспыхнули радостью. – Мы были там, кажется, целую вечность назад, а я помню, во что ты была тогда одета, и о чем мы с тобой говорили в тот день…
Света подошла к мужчине и осторожно обняла его, склонив его голову к себе. Она стала поглаживать его как маленького ребенка. Ее сердце разрывалось на части от боли, и таяло от блаженства.
- Знаешь, Света, - тихо проговорил Кьенг. – Я хочу сказать тебе, что… тебе лучше не показываться пока в Чина-тауне еще какое-то время.
- Что? – Света произнесла этот вопрос шепотом, пораженная и обескураженная. Она сразу выпрямилась и сделала шаг назад, чтобы видеть глаза мужчины.
- Понимаешь, это для твоей же безопасности, - произнес он печально.
- Как! Но разве ты не сказал мне, что все уже закончилось, и в городе воцарился мир и порядок! Я одна, я постоянно одна. Я живу только мечтами о тебе, о том дне, когда смогу тебя увидеть, услышать, обнять. А ты говоришь… что я… - девушку начали душить рыдания.
- Солнце мое, родная, ну пойми, что это опасно! Это просто опасно для тебя! – Кьенг взял ее лицо в ладони и посмотрел ей в глаза ласково и печально.
- Но почему? Ты же говорил, что все закончилось! – твердила Света. - Ты же сам сказал мне, что проблем больше нет!
- Да, но все считают, что все закончилось именно после твоего ухода. Ты ушла, и нас отпустило. Теперь мне ставят в вину еще и то, что я дал Арсению уйти в ту ночь на мосту.
- Все жаждут его крови… - проговорила Света, с удивлением обнаружив вдруг нотки сожаления в собственном голосе. В голове пронеслась мысль, что ей, почему-то, по совершенно необъяснимой причине, было бы ужасно жаль узнать о смерти Арсения.
- Да, я не должен был отпускать его …
- Вот как? Но ты же не зверь, не душегуб! Ты правильно поступил, ты это понимаешь? – Света заглядывала ему в глаза, пытаясь прочесть там ответ. – Ведь ты же не жалеешь об этом?
Кьенг улыбнулся ей и обнял, чтобы она не увидела холодный блеск в его глазах. Он давно уже сожалел, что Арсений так легко отделался. Что и говорить, идеальный был шанс, теперь ищи ветра в поле. Но он понимал также, что мог навсегда потерять эту девушку. И любовь к ней перевешивала сейчас в его сердце жажду мести и горечь сожаления об упущенной возможности.
- И все меня ненавидят, - утвердительно проговорила Света.
- Они не понимают, что говорят и делают. Ими руководит страх и паника. К тебе лично они не питают даже неприязни. Но все равно твое имя связывают с этим … человеком.
- Ты… расстаешься со мной… навсегда? – голос изменил девушке, губы не слушались ее и слезы дрожали в огромных глазах.
Кьенг на мгновение замер, перестав дышать.
- Нет, что ты! Вовсе нет. Я не могу так поступить с тобой, и … с собой. Что тогда будет с нашей любовью? Да, между нами сейчас проблемы, но мое сердце принадлежит одной тебе. Я люблю тебя, и не забывай, скоро ты станешь моей женой! Ты сказала мне да!
Они смотрели друг другу в глаза, Кьенг с силой прижал девушку к своей груди.
- Ты всегда в моих мыслях. Ты живешь там. Ты царишь в моем сердце. И за это меня упрекают мои соотечественники, - он улыбнулся. – Так что не сомневайся во мне. Каждый китаец в Чина-тауне уверен в моей любви к тебе. И обещаю, что очень скоро мы будем вместе.
И вдруг Света вспомнила, о чем хотела спросить его в самый первый момент, как только увидела на пороге своей квартиры.
- Кьенг, но как ты здесь оказался? Как ты решился! Это опасно для тебя! Кто-нибудь знает, что ты здесь?
- Нет, никто. Но я больше не мог жить без тебя. Мне надо было увидеть тебя. Я не могу подвергать тебя опасности, и приглашать к себе, поэтому я рискнул, и сам пришел к тебе.
- Ты не имеешь права рисковать собой, ты мой, и должен спрашивать моего разрешения, понимаешь? – Света серьезно смотрела на мужчину. – Где ты оставил машину?
Всем горожанам хорошо известно, что на темно-зеленых джипах ездят только китайцы из Чина-тауна, и эти машины довольно редко появляются в городе, разве только в Офисном Центре, и то по очень важной причине. Увидеть такой джип на обычной улице огромная редкость.
- На соседней площади, в сквере. Так просто ее не заметишь. Не волнуйся, со мной не может ничего случиться.
Кьенг замолчал и как-то странно посмотрел на девушку. Она мгновенно вспыхнула и задрожала. Подобный взгляд, ну или очень похожий, она уже ловила на себе не так давно, и уже могла понять, что он означает. Но это ее любимый человек, дорогой и единственный, и чувства, которые затопили ее сердце в эту минуту, сравнить было не с чем. Это впервые, такого еще не бывало.
Однажды в отношениях влюбленных наступает такой момент, когда слов уже недостаточно для того, чтобы выразить свои чувства. Слова теряют смысл и значение, и становятся лишь бессмысленными звуками. А душа рвется выражать себя, передавать это объекту своего обожания, и начинаешь чувствуешь свою беспомощность и всю тщетность слов - стихи и песни уже потеряли свою силу. И тогда наступает следующая фаза в
