Произведение «ИГРЫ С МИНУВШИМ Гл. 12 В царстве кесарей» автора Галина Сафонова-Пирус - Литературный сайт Fabulae (страница 1 из 2)

1982-й

«Ура! Кажется, увижу Индию!.. Автобиография, рекомендация-характеристика с места работы, пять фото, анкета: ваши братья и сестры, где и когда похоронен отец, где живут братья мужа, его родители?.. Еще - медицинская справка: можно ли делать прививку от холеры? Уф!.. Но собрала все эти бумажки за неделю. Теперь - «на комиссию» в Райком. Утвердят ли?
Вхожу. Заглядываю в кабинет:
- Можно?..
- Да. Ну и что? - бросает, не поднимая головы, с интонацией: чего нужно?
- Мне войти или здесь подождать? - улыбаюсь вопреки его «гостеприимству».
И снова его взгляд, как... на стул, и только один вопрос:
- Были раньше за границей?
- Нет.
- Тогда у вас преимущество.
И снова глаза - в стол.
Теперь - за второй подписью ко второму секретарю на четвертом экземпляре рекомендации с работы. Стою у приоткрытых дверей в кабинет, жду. Идет!.. Лет десять назад, когда проходила практику в областной библиотеке, он приударял за мной, а сейчас - мимо, не приостановившись и даже не взглянув, когда обратилась:
- Алексей Алексеевич, нужна только ваша подпись...
Вошел в кабинет, сел за длинный стол, дверь оставил открытой и, не ответив, спросил у сидящих за столом мужчин:
- Все собрались?
- Все. Даже лишние есть, - пошутил один, взглянув на меня.
Что делать? А-а, войду! И, зацепившись за шутку, вошла:
- Ага… Это я лишняя, Алексей Алексеевич, - улыбаюсь, как ни в чём ни бывало.
Смотрит мрачно, держит паузу... но вдруг:
- Давайте... - протягивает руку.
Подписал! Утвердил! Увижу Индию!
... Цейлон, Индия. Может, потом и напишу что-то об этой неожиданной сказке, но только не сейчас, - слишком всё спуталось в каком-то ярком, радостном ощущении, и, наверное, поэтому иногда снится такое: я - в поле, ещё грязными клочьями мается снег, но полянами – трава. Зеленая-зеленая, яркая-яркая! Лежу на ней, вдыхаю запахи её, земли и от этого - радость!.. Или: прямо на снегу, - глубоком!.. пушистом!.. ослепительно белом! - собираю цветы. Огромные розовые цветы. И их уже целый букет! Дивлюсь: на снегу - и такие?.. И снова – радость.
... Вчера Платон пришел домой в половине двенадцатого.
- Где так долго? - спросила.
- У Махонина.
За бутылкой коньяка, которую принёс наш «семейный художник» и друг Виктор Якушин, - повод: его картину взяли на выставку, - читал им свой новый рассказ «Прах Плеханова*»… Как-то, придя с работы, я рассказала ему о Лёше, нашем киномеханике, который вечно рвётся рассуждать «глубоко и научно», хотя в голове у него... Так вот, в тот раз Лёша всё приставал к выступающему из моей передачи: «Скажите, а где теперь находится прах Плеханова?» Наконец, мой остроумный ассистент Димка Миловидов спросил его с иронией: «Лёша, а зачем тебе прах Плеханова?» И Лёша уловил иронию, - набычился, засопел… Так вот, рассказала тогда Платону это, а он и написал рассказ, развив тему по-своему, и вчера прочитал его друзьям, а они сказали: вещь, мол, очень глубокая, но держать её надо в столе и подальше, «чтобы не попала в руки гэбистов*. Но будет ли «держать в столе»? Нет, еще не знает.
... Командировка в район. Гостиница. Затёртые, ободранные обои на стенах, нет покрывал на кроватях, нет половичков возле них... А рядом - совсем седая соседка: её муж погиб в автокатастрофе восемь лет назад, дочь в девятнадцать лет родила, хотя нет мужа, у сына жена не готовит, не стирает, а только гуляет.
И рассказывала всё это сдержанно, с полуулыбкой, но всё равно…
А утром, в прорвавшемся через тучи луче солнца – освежающе-жёлтый бархат одуванчиков и воздух обалденный!
... С «Прахом Плеханова» Платон ходил к литературоведу Непомнящему и тот посоветовал ввести в текст рассказчика, чтобы читатель иногда мог передохнуть от плотности повествования.
- Но Вам мешает журналистика, - добавил: – Тем не менее, Вы - самый глубокий писатель из местных.
И в общем-то он прав.
...Вечер встречи с композитором Микаэлом Таривердиевым*… Послала ему записку: «Вы творите гармонию. А что же делать нам, не творцам, живущим в этом дисгармоничном мире?» Думала, что ответит: иногда, мол, наслаждаться той гармонией, которую предлагаем мы, но он прочитал… взглядом отыскал меня в зале (следил, когда передавали записку по рядам), улыбнулся, положил в боковой карман:
- Буду хранить, - только и сказал.
... Ходили с Платоном в лес за черникой и его так искусали комары и оводы, что теперь весь - в крапинку. И все же ездил со мной в Карачев, я полола картошку, а он корытом перетаскивал в сарай уголь, который как раз привезли, - брат выписал целую машину. Занятие было ему не по душе, - привык-то всё за столом, с ручкой и бумагой, а тут… Но ничего, почти тридцать корыт отволок, в поезде отдыхал а я читала Германа Гессе*. Оказывается, он хотя и немец, но предки его служили России, - то-то близок мне «по духу», как мама говорит.
... Муж отослал «Прах Плеханова» в Москву, в молодежный журнал «Смена»*.
Ну, что ж: «Попытка – не пытка».
... Ура! Платон повез группу туристов в Ригу и взял с собой детей, - ему за это платят в день аж на кило «Докторской» колбасы… если в магазинах попадется. Блаженствую, придя с работы! Не надо готовить завтраки, обеды, ужины. И продлится этот «подарок судьбы» аж три дня.
... И возвратили моему писателю рассказ из «Смены», - «Не подходит по тематике», - но журнал не хотел бы терять автора: присылайте, мол, еще, посмотрим. Сейчас стояли с ним на балконе и вдруг услышала:
- Пишу рассказ, - посмотрел вниз на кроны каштанов: - но кому будет нужен? – Помолчал и добавил: - Да и всё, что написал, кому нужно?
Грустный, жалкий.
- Ну как «кому»? – бросилась утешать: - Ведь четыре книжки уже издал, так что пиши, пиши, старик, надо ж как-то барахтаться.
Ничего не ответил и нырнул в серую прохладу комнат.
... А может, мне самой делать передачи, - без журналистов? Но тогда неизбежны конфликты с ними, - отнимаю гонорар! Да и с начальством, - делай, мол, только своё. Нет, не смогу «выбивать» гонорары, ругаться, отрывать «свой кусок» - не смогу быть стервой... А дочка посмотрела «Салярис» Тарковского* и пришла с пылающими щеками: «Буду режиссером!» Что ответить? «Состоявшийся талант - это когда – вопреки»?
... Полоса неудач у мужа. Всё возвратили из газет и журналов. Даже статейку из
«противоалкогольного» журнальчика, как его называет. Как-то позвонил Владимир Владимирович Соколовский, бывший секретарь Обкома по идеологии, тот самый, рассказы которого в своё время правил мой брат:
- Ноги отказали. Никуда не хожу, никого не вижу...
А я - ему:
- Владимир Владимирович, а у Платона и есть ноги, но всё равно никуда «не ходит».
И рассказала про его неудачи.
... Приходила Зося, моя «индийская» подруга. Пили кофе и говорила только она: её мастерская увешена акварелями с пальмами, океаном, бунгало, - не может забыть Индию! – и о Валере, который был в нашей группе, а во мне... Как это у Бориса Чичибабина*?
Есть друзья, а в душе недоволен.
Одиночеством, что ли, я болен?
А за окном всё моросил и моросил дождь.
... Платон отсылал письмо Кривоносову, местному писателю, пробившемуся в Москву, и спрашивал: не даст ли рекомендацию в члены Союза писателей? Сегодня получил ответ: «Не переоцениваешь ли ты себя?»
За ужином грустно бросил:
- Наверное, я и впрямь не писатель.
А меж тем в «Литературной газете»* напечатали его письмо к маститому Астафьеву*. Правда, причесали, попудрили, приглушили взволнованность, но суть оставили. Значит, Качанов чего-то стоит?.. Но всё реже и реже садится за письменный стол, а иногда и скажет: «Стареем, стареем… Теперь, кроме одной рубахи да штанов, ничего боле не надо».
Сегодня, когда подкрасила волосы, услышала:
- Все молодишься? Пора бы и остепениться.
Да не хочу я остепеняться! И «одних штанов» мне мало! И стареть не хочу!
И больно, что он уже и физкультуру не делает, и телевизор наш черно-белый готов смотреть вот таким, дергающимся. Больно и тоскливо».

В 1991-м наконец-то и в России издадут философа Бердяева*:
«В истории мира происходит противоборство двух начал: субъективности, духовности, свободы, истины, правды, любви, человечности и: объективности, мирности, пользы, устроения, силы, власти. Это и есть борьба Царства Божьего и царства кесаря. Сын Божий был распят, и дух распинается в этом мире объективации. Объективация духа и есть его распятие».
И эти строки словно приподнимут меня, - так, значит, не только мы, но и те, кто пытается по-иному взглянуть на то, в чём живёт, «распинается в этом мире объективации»? Ну, что ж, это утешает… в какой-то мере.

«Дождь, дождь… Всю неделю! А по телевизору - о Веронике Долиной: трое детей, но пишет стихи, песни, ездит с концертами по стране. Зависть.
- Зато ты источаешь флюиды, - Платон.
Ну, если флюиды... Но утром - на сына:
- Кран в ванной вчера начал чинить и бросил!
На дочку:
- Ни черта не читаешь!
На Платона:
- Не вызываешь ни электрика к неисправным розеткам, ни газовика к протекающей колонке!
А еще - этот дождь въедливый!.. гремящий по жестяной крыше балкона!
И лохматые деревья треплет ветер.
И мокрые листья мечутся по тротуару.
И на работе - в коридорах содрали линолеум, выкрасили стены!
Ненавижу себя, презираю!
А вечером - голодный Женька Сорокин, - «Сбежал от скандала с женой» - и вот сидит, чинит наши розетки, а я жарю ему картошку.
Чуть позже – подвыпивший Платон с выставки Гусьлистова. И всё ходит по пятам и бубнит: звонили из «Современника»*, выбросили рассказ «Житная поляна», а он - название сборника. И скулит, и просит совета, а я…
А во мне: ну, где же, где вы?.. умные, талантливые, смелые, благородные! Хоть издали подмигните! И слезы – перед сном, после фильма Марка Захарова* «Тот самый Мюнхгаузен» - его неправды святой не принял, отверг мир смертных и кесарей. И последние кадры фильма: он по веревочной лестнице поднимается и поднимается в голубое небо, теряется в нём.
... «Поблагодарили» Платона из Москвы сразу газета «Советская Россия» и «Журналист»*, - отсылал туда статью о кооператорах. Не сдержалась:
- Старик, как же я устала от этих благодарностей!
- А я?.. – жалко улыбнулся и ушёл к себе.
Приготовив обед, всё же решаюсь всколыхнуть отвергнутого писателя: не напечатали, мол, этого очерка, так другой… И вхожу, сажусь рядом:
- Что это Вы, Платон Борисыч, всё читаете, читаете... а не пишете?
Знаю: вызываю огонь на себя!
- Думаешь, писать... всё равно что щи варить?
А у меня, между прочим, сегодня отгул. А я, между прочим, пригласила его сходить в лес за грибами и вроде бы соглашался… хотя была бы рада, если б сел писать, но вот:
- Лучше бы пуговицы пришила к моей рубашке, чем лезть в то, чего не