отпугивать. Логично?
Собратья по профессии медлили. Моя идея не вызвала восторга.
- Ладно, - решился, наконец, дядя Миша, отфыркиваясь от попавшей в рот воды. - Других вариантов все равно нет. Давай, студент, дави на зверя.
Я нажал, почувствовав, как деревянный рельеф ощутимо подался под рукой. Что-то щелкнуло.
Других заметных изменений не последовало.
- Похоже, нужно искать… - начал Ваня, которому приходилось тяжелее всех.
И в этот момент с каким-то то ли хлопком, то ли с гидравлическим ударом разом распахнулся стенной люк, открыть который мы когда-то (кажется, это было десятилетие назад) пытались.
Поток хлынул в распахнувшееся отверстие, нас сбило с ног, потащило… И поочередно протиснув сквозь узкое отверстие люка, буквально выплюнуло в соседний, гораздо более просторный зал.
Удивительно, но здесь был свет.
В центре зала, озаренное лучом мощного фонаря, отчетливо вырисовывалось возвышение. На нем стоял сундук с распахнутой узорной крышкой. А над всем этим сокровищем стоял, распрямившись во весь рост… мой бывший друг и одноклассник. Юрий Ведёркин.
- Добрались все-таки, - сказал он с оттенком досады и, одновременно, превосходства.
Надо сказать, что по сравнению с ним мы выглядели не слишком впечатляюще: мокрые, грязные, только-только выбравшиеся на четвереньках на твердую поверхность.
- Значит, это твои ребята пытались меня похитить? - спросил я, просчитывая в уме диспозицию. Получалось, что мне ни за что не успеть перехватить меч, если Юрий захочет его выхватить.
- Людям нужен лидер, - пояснил бывший одноклассник. - Они пойдут за победителем. Который не знает сомнений, не отступает и не боится быть жестоким. Посмотрите на себя…
- Ты это, меч руками не трогай, - негромко посоветовал дядя Миша.
Юрий захохотал, картинно откинув голову.
Да, сейчас он действительно выглядел, как победитель - высокий, уверенный, красивый…
- Вы погрязли в болтовне, - сказал он, чтобы расставить точки над i. - Вы никогда не решитесь на серьезный поступок. Вам, как любым другим овцам, нужен пастух, не боящийся поднимать кнут.
- Юра, - проникновенно сказал дядя Миша, - твой отец…
- Что отец?! - вскричал новоявленный диктатор. - Он считал меня заурядным. Среднестатистическим! Он не способен был понять и даже под пыткой…
- Юра, твой отец даже под пыткой жалел тебя.
- Меня?! Жалел?!
- Он пытался уберечь тебя от страшного.
- Вы слепы! Теперь, когда я обладаю самым сильным оружием, против которого нет защиты…
- Юра, стой! Одумайся! - заорали мы одновременно. Увы, нравственные проповеди не воспринимаются, когда их произносят люди, стоящие ниже.
Самозваный лидер сардонически рассмеялся и нарочитой медлительностью протянул руку.
Осторожно, ласкающим движением пальцев коснулся рукоятки и… эффектно воздел сверкающее лезвие над собой.
Мне показалось, что мрак подземного зала озарила вспышка молнии. Меч воссиял!
- Ложись, - шепотом скомандовал дядя Миша.
Мы ткнулись мордами в грязь.
Меч-кладенец способен любого ворога посечь в мелкую капусту. И Бог знает, как и с какой скоростью он действует. Может, рубит всякого, на кого направлен…
Прошла самая длинная минута в моей жизни. Я лежал зажмурившись и пытался не думать ни о чем. Слышно было, как где-то с высоты капала вода.
По истечении минуты мы услышали вроде бы слабый стон. И последовавший звук падения чего-то тяжелого.
Осторожно, как пехотинцы, не до конца еще поверившие, что вражеский обстрел прекратился, мы приподняли головы и посмотрели в сторону возвышения. Там творилось что-то непонятное.
Дядя Миша, пробормотав что-то о том, что «не нужно дразнить гусей», сноровисто, на четвереньках, перебрался к помосту, на котором по-прежнему красовался раскрытый сундук и… заглянул.
Зрелище, похоже, было безопасным. Во всяком случае старший прапорщик немедленно прекратил приседать и ловко запрыгнул на помост. Когда мы подоспели к месту действия, он уже уверенно ставил лежащему без сознания «диктатору» укол из аптечки, каковую каждый из нас носил на поясе под одеждой.
- Что с ним? - спросил я, не в силах оторвать взгляда от сверкающего лезвия, лежащего на полу.
- Инфаркт, - пожал плечами дядя Миша. - Боюсь, что не выживет.
- С чего вдруг?
- Ну, ты же сам сказал, что совесть - это когтистый зверь, скребущий сердце. А с таким грехом, как у него, никакое сердце не выдержит.
- И что теперь делать?
- Меч в сундук, диктатора под руки, и выбираться отсюда подобру-поздорову.
- Нет, я о другом. Кто меч будет укладывать на место?
Мои коллеги переглянулись.
Нет, конечно, среди нас не числилось грешников, способных пытать собственного отца. Но все же… Пятна на совести есть у каждого, и сейчас, когда доказательства немедленного и тяжкого возмездия лежало у нас перед глазами…
- А может его чем-то поддеть? - осторожно спросил Ваня-Киборг. - Или рубашку набросить и брать через ткань?
- М-м-м, - сказал дядя Миша, задумчиво почесывая затылок.
- Погодите, - предложил я, - давайте рассуждать здраво.
- Ну?
- Все, что мы видим перед собой, сделано людьми, которые так или иначе все равно грешны. Вспомните притчу о блуднице, приведенной на суд к Христу. «Пусть тот, кто без греха, первым бросит в нее камень», - сказал он. И толпа разошлась.
- Я бы тоже разошелся, - вздохнул старший прапорщик.
- Значит, предусмотрен какой-то предохранитель. Защита. Чтобы люди, так сказать, не слишком порочные…
- Я предлагаю жребий, - перебил меня Ваня. - Исповедоваться перед вами я не хочу, а меч требуется уложить в сундук в любом случае. Не бросим же мы его просто так?
- Что будем тянуть? - оживился дядя Миша. - Спички, или бросим на пальцах?
Результат жеребьевки заставил старшего прапорщика слегка побледнеть. Но, как говорится, уговор дороже денег.
Он помедлил, оценивающе глядя на нас и как бы решая про себя: стоит ли в последнюю минуту сообщить нам что-то сокровенное?
Ничего не придумал, крякнул, тщательно вытер руки о штаны и, нагнувшись, осторожно, словно мину со взведенным детонатором, поднял лежащий у ног меч.
Мы все смотрели на причудливый узор, высветившийся на стали. Говорят, что высшие сорта булата имеют узор, подобный звездам. А на самых совершенных проступает будто бы стилизованная фигура скачущего всадника.
Меч, который держал в руках дядя Миша, относился к совершенным. И при наклоне лезвия луч падающего света прокатывался от рукояти до самого кончика и, казалось, что рисунок на нем живет.
Старший прапорщик бережно уложил волшебное оружие в замшевое углубление сундука и бережно тронул крышку. Та сама мягко закрылась, замки на ней защелкнулись.
Мы перевели дух.
- Ну, как теперь будем выбираться?
- Через подземный ход, вестимо, - ответил дядя Миша, отирая покрытый испариной лоб. - Желательно через тот, которым сюда добрался несостоявшийся диктатор. Потому что снова тонуть я не хочу.
Что вам сказать в заключение?
Юрий выжил, но в правители мира более не рвался. Не может же быть Вселенским диктатором человек, которого медсестра три раза в день кормит с ложечки…
Дядя Миша отделался легко. Когда мы выбирались из подвала, он только один раз врезался лбом в каменную притолоку. И долго бормотал что-то о том, что к счастью, среди строителей оказался только один безгрешный. Иначе он бы себе весь лоб тут расшиб.
Сундук с волшебным мечом мы сдали руководству, и сейчас этот сакральный предмет хранится в недрах главного хранилища Большого государственного банка. Причем в описи он указан только под инвентарным номером, без расшифровки. Во избежание!
Ну а нас, сразу по завершению этого удивительного задания, вызвали к генералу. Потому что прошла информация, будто бы в древнем, погибшем 800 лет назад городе под названием Ярополч…
Впрочем, это другая история.
