Иванов

становимся добрее кота Леопольда и святее Папы.
Расставил рюмашки по ранжиру. Они у меня хоть и разные - уцелели из разных комплектов - но одинаково дороги мне. Как память. Женщины, подарки, командировки - множество приятных мелочей, согревающих душу, связано с ними…
- У нас каждый ребёнок с рождения привыкает общаться, минуя акустическую связь. - брякнул Иванов, что называется, под руку.
Я чуть не перелил благородный напиток через край. Казалось бы, что такого? Нет, я не нервный. И я легко разливаю напитки поровну даже на телеге, трясущейся по просёлочной дороге. Глаз - алмаз, или, если хотите - опыт не пропьёшь! Но Иванов так произнёс это своё „у нас“, что я вновь с подозрением уставился в его расширенные глаза. Ещё, помню, автоматически отметил несколько странную реакцию зрачков на хоть и неяркий, но всё же - свет на кухне…
- У кого у нас? - переспросил я.
- У нас? - Зрачки мгновенно сузились в две едва заметные точки. - Ну, у нас... на курсах... экстрасенсов…
Иванов слишком, пожалуй, поспешно потянулся к рюмке и осушил её, икнув три раза подряд.
Новая шальная догадка пришла мне на ум. Я быстро наполнил водкой его „питейную принадлежность“.
- Запей! - почти приказал я Иванову.
- Да, мне самому уже интересно, - как обычно, без слов понял меня Иванов и опрокинул в рот новую порцию.
Икота повторилась четырежды.
- Хм-м... - протянули мы одновременно. Я - обращаясь, скорее, к холодильнику, а он, не изменяя себе - прямиком в центр моего понимания где-то в закоулках полушарий.
Я выпил сам. Главное правило любой попойки - не давать собутыльникам слишком от тебя отрываться. Иначе сидишь дурак дураком и теряешь нить разговора.
После „промывки мозга“, и впрямь, дурацкие мысли полезли на бастионы моего сознания плотной тучей, будто суворовские орлы - на стены Измаила. Перво-наперво в атаку бросились химические батальоны, подстёгиваемые в спину дружным ура лейб-гвардии от физики. Я живо припомнил институтские лекции. Обуреваемый боевым азартом, я пошарил глазами по кухонным полкам. Нашарил самую большую кастрюлю и с воплями - врёшь, не возьмёшь - вскочил и напялил её себе на голову. Стены пали. Обрывочные знания, поначалу в полном беспорядке и сумятице, принялись выстраиваться на плацу поверженного бастиона ровными шеренгами.
«Так, - судорожно соображал я под сенью крутобокой кастрюли, - если принять за аксиому, что мышление - всего лишь цепочка биохимических реакций, то что мы имеем? А имеем мы следующее. Любая химическая реакция, строго говоря - круговорот ионов и электронов, то есть попросту - заряженных частиц. А движение заряженных частиц - что? Не что иное, как электроток, так? Та-а-ак... А электротоки, даже такие слабые, обязательно вызывают  электромагнитные импульсы. Эврика! Этот гад где-то раздобыл какой-то навороченный детектор, который расшифровывает мои импульсы на расстоянии. Спецслужбы, не иначе. А то я бы знал о нём из интернета. Такой чудо-прибор разве остался бы незамеченным публикой? Никогда! Америкосы, вон, за банальным Айпадом ночь напролёт в очереди давились. А тут такое! Да-а... Давай-давай, кумекай дальше!.. Так почему же я сижу в кастрюле? Правильно - металлическая оболочка экранирует электромагнитное излучение, и этот козёл...»
- А за козла, между прочим, ответишь! - разнеслось эхом всё там же - в центре моего понимания, будь он неладен. Этот гад, Иванов, сумел каким-то образом изобразить даже эффект пустой металлической бочки. Я как бы стоял внутри неё и гулкие отзвуки смеха долбили меня прямо в мозжечок, отражаясь от лобных долей.  
- Ну и видок у тебя!.. Нет-нет, не снимай, - давился всхлипами Иванов. - Ты напоминаешь мне тевтонского рыцаря, вернувшегося из крестового похода. Доспехи сброшены, осталось сорвать рогатый шлем и - можно бежать в спальню в замковой башне, отмыкать запоры на поясе верности изголодавшейся по любви дамы сердца!..
- Как?! Как, сволочь? - В отчаянии вскричал я. - Я же загородил свои мысли!
- Мальчик мой, не отчаивайся...  - ласково, будто с ребёнком заговорил Иванов. - По физике я тебе ставлю твёрдую пятёрку, но всё же смирись. Электромагнетизм здесь ни при чём.
- А что тогда?
- Дружище, я говорил, тебе будет сложно. - Иванов слегка задумался. - В общем, это как бы сродни цифровым технологиям. И, так же, как передавать и читать информацию, наших детей с рождения учат её защищать. Тут кастрюля, старичок, не поможет. Тут, скорее, шифрование. Примерно так, как у вас шифруют компьютерные данные и электронную почту. Мы, поверь, тоже не хотим выставлять свои сокровенные мысли на всеобщее обозрение.
- Ты о ком опять, Иванов? Вы, мы - о ком это?
- Как же? Экстрасенсы, старичок. О ком же ещё?!
Я признался сам себе, что пропустил ещё один гол. Два - ноль, не слишком ли большая фора? Я был близок я отчаянию. И в отчаянии я упустил из виду одну явную нестыковку. Если он говорит, что технике телепатического общения учат с малолетства, то как он сам освоил её за месяц? Вместо того, чтобы задуматься, я не нашёл ничего лучше, чем разлить остатки водки по рюмкам. Отчаяние резко осадило назад. Я сказал тпру отчаянью!..
Мы выпили за телепатию. И вот тут пошло-поехало…
Нет, сначала Иванов икнул пять раз. Это важно. А потом уж всё произошло. Произошло так стремительно, что у меня захватило дух.
Это была гениальная случайность. Само провидение вело меня под руку. Не знаю почему, я возьми да и ляпни без всякой подготовки:
- Вань, а ведь ты никакой не Иванов! Иванова я знаю как облупленного. Он свой в доску. А ты - упырь! Признавайся, тварь, пошто погубил моего лучшего друга!
Ну, пошутил я так. Мне, знаете, несмотря на все невзгоды, после стакана водки, заполированной полторашкой пива, становится исключительно весело. Я, может, и пью только ради глумления над всеми мировыми катаклизмами. Мне они сразу до лампочки, катаклизмы. Нет, даже больше - по барабану!
Видели бы вы, как он подскочил!
- Я не убивал, - верещит. - Жив, жив! Спит он, твой Иванов. И, возможно, всё происходящее ему сейчас снится. Я всего лишь слесарь, - голосит, - я всех тонкостей не знаю. Меня внедрили в тело, я только покататься! Покатаюсь и - домой. Турист я, простой турист.
«Опаньки!» Теперь уж я заржал. Как в кино. Мне бы забиться в угол и молить о пощаде, а я от смеха надрываюсь. Говорю же, со стаканом во лбу мне сам чёрт не брат. Пришельцы, оборотни, каракатицы с Марса - пофиг. И, что удивительно, я сам не знаю, верю ли я ему, нет ли. Точнее сказать, мне абсолютно всё равно, правду он говорит или корки мочит. Мне весело, а на остальное чихать. Меня просто ситуация заводит.
Я уж после догадался, что произошло. Но, если сразу секрет не открою, боюсь, разорвёт меня от нетерпения как ту бутыль с недобродившей брагой, из которой пробку вынуть забыли да в тёплое место определили. Хоть и неправильно это - с пятого на десятое перескакивать.
Икал-то он не просто так. Это, оказалось, сигнализация такая, степень опасности показывает. Турист и сам ни ухом, ни рылом. Ему, видать, инструкции неполные дали. Или, знаете, как у нас в стране - когда инструктаж по технике безопасности - простая формальность, для галочки. Там, откуда он прибыл, у них алкоголя ведь нет. Организм его видит какую-то странность непонятную и, значит, Ивановским телом икает. Пять раз, как я позже вычислил, это значит юмор отключился, самоконтроль ослаб и некоторые телепатические функции заглючили. Вот как у них бывает, у пришельцев.
А тот, лже-Иванов который, „турист“, прям изнылся весь, бедолага. Не губи, говорит, мужик - мне в этом теле ещё три месяца кантоваться. Ей-богу, говорит, не попорчу и верну, говорит, в целости и сохранности. Он, говорит, твой Иванов, ещё благодарить будет за знания и откровения свыше, что, значит, во сне ему чудом из чудес явятся. Мы ж не просто так, говорит, дикари какие-то, мы ж, говорит, цивилизация культурная и, соответственно, несём культуру в массы.
В общем, соловьём заливается, а я сижу и не втыкаю: то ли вправду пришелец, то ли Иванов, гад, изловчился-таки меня на пушку взять. Ну, я вида не подаю, решаю подыгрывать. В любом случае полезно: если не брешет пришелец - лучше сразу показать, кто в доме хозяин. Пусть поёрзает, помучается неизвестностью. Если Иванов прикалывается - тоже ничего. Давай,  родной, наживку поглубже заглоти - ужо я тебя потом прищучу. А ещё я для себя решил - кто б ты, тварь, ни был, буду тебя по-прежнему Ивановым звать. Не хватало мне ещё самому шизофрению или другую какую хворь с раздвоением личностей подцепить.
- Ну... - отвечаю. Это „ну“ я произнёс так важно и многозначительно, как редко удавалось даже нашему профессору на утреннем обходе. Отчего Иванов тут же прекратил ёрзать и перевёл молящий взгляд из загадочных далей мне в рот. В глазах читались преданность и надежда. Одновременно он приостановил  бомбардировку моего центра понимания жалобными излияниями. Лишь время от времени, видимо по инерции, в ходе дальнейшей беседы в мозгу продолжал вспыхивать зелёным огоньком грустный смайлик.
- Ну, - говорю, - так и быть. Если меня на своей тарелке прямо сию минуту прокатишь, обещаю тебя фээсбэшникам не сдавать. Извини, - говорю, - дружище, но на нашей планете такой порядок: не сдашь пришельца - самому кирдык. Сухари, в смысле, суши, понял? Видишь как я, - говорю, - сильно из-за тебя рискую?
Смотрю - головой кивает. Верит, родимый. Тут, кстати, и первые подозрения меня одолели, что икал он неспроста. Сломался, думаю, вражина. Мысли уже не читает. Подстрелил, думаю, я твой „сканер“ из сорокаградусного орудия. И - к холодильнику, за новым боеприпасом. Я ж говорил, что с запасом купил. Как прям знал, что в баталию с инопланетным разумом ввяжусь.
А он, сволочь, на попятную. Нет, выпить он выпил исправно, без вопросов. Икнул, как вы догадываетесь, шесть раз. И вот потом уже…
- Покатать, - прям по живому режет, - покатать тебя, мужик, никак не могу. Ты уж не серчай, - просит. - Потому как прибыл я сюда не на тарелке вовсе, а, можно сказать, своим ходом.
- Эй-эй! - кричу я ему, - ты края-то видь! Хорош заливать. Как можно из космоса пешком дойти? Я, - говорю, - может, и дебил, но не настолько же!
- Я, старичок, тебе больше скажу…
«Ага, я уже снова старичок. Быстро же ты в чувство пришёл…»
- Я больше скажу, - говорит. - Я вообще с места не вставал. Нет, врать не буду, до туристического агентства пешком дошёл. Офис в соседнем подъезде - чего, думаю, робокар вызывать. А там уже как сел в кресло, так и сейчас сижу. Только тур по каталогу выбрал - вот и все мои трудозатраты.
- А-а-а, - смекаю, - так это у тебя виртуальное путешествие? Ты как бы телик смотришь? Или ты из параллельного мира у нас возник?
- Это как взглянуть, - говорит.
Нет, пожалуй, настоящий Иванов так не сыграет - кишка тонка. Больно уж вдохновенно „турист“ исполняет. Ни дать, ни взять - артист. На „Оскара“ прям.
- Можно, - говорит, - и так сказать, и так. А на самом деле и не так, и не эдак. Ты пытаешься свести всё к известным тебе понятиям, а в действительности все гораздо сложнее. Как мне прикажешь тебе объяснить?
- Слушай, Ваня, - остудил я философский пыл этого пришлого „ботана“, - хорош уже огород городить, давай всё как есть. Жми мои кнопки - тебе ведь даже слов подбирать не требуется.
В голове раздался треск. Нет - канонада. Даже не канонада - какофония разных шумов и звуков. В чудовищную канву из скрежета,