Ненавижу правозащитников! Давно уже пора разобраться с этими ЦРУшными НКО! Бандиты! Правильно их наш мудрый президент! А то возомнили, будто им всё позволено: воровать, убивать, насиловать девчонок!
Ещё я ненавижу дачи. После смерти бабушки я продала участок с домом почти сразу. Не заладилось у меня с дачами, причём с самого детства.
Было мне лет, наверное, пять или шесть, когда со мной произошёл загадочный случай. Бабушка, как обычно, пошла с утра за молоком. К завтраку она не вернулась. Обеспокоенные родители отправились на рынок, но там все знакомые продавцы в один голос твердили, что она там не появлялась. Тогда пошли по соседям, зная бабушкину страсть заходить к ним по пути и подолгу болтать. Но все только пожимали плечами.
Надо ли говорить, что к вечеру все были как на иголках? Вдруг бабушка, не дай Бог, попала под машину? Или стало плохо с сердцем? До глубокой ночи мать с отцом пили валидол и обзванивали больницы и морги. Меня отправили спать, только сон не шёл. Мне страшно хотелось что-нибудь сделать для родителей, как-то их утешить. И я решила во что бы то ни стало найти бабушку.
Никто не заметил, как я тихонько выскользнула из комнаты. На дворе стояла темень – хоть глаз выколи. Куда идти, я не знала – тупо шла вперёд.
Вскоре дорога вывела меня к озеру.
- Бабушка! Бабушка! – звала я.
Помню, мне показалось, будто в воде мелькнул чей-то силуэт. Я подошла к самой кромке обрывистого берега. И не удержавшись, кубарем полетела в воду.
Намокшая одежда потянула меня вниз. А я вдруг с ужасом вспомнила, что не умею плавать. Тогда мне стало по-настоящему страшно. Я помню, как отчаянно барахталась в воде, кричала…
А потом… Потом я с удивлением обнаружила, что стою на пороге своего дачного домика. Вода стекала с меня ручьями. Ох и ругали меня тогда мама с папой!
Что тогда произошло, я так до сих пор и не вспомнила. Кто-то меня вытащил из воды? Или я сама каким-то чудом выбралась? Не помню, хоть убейте!
Бабушка нашлась только на следующий день. В другом городе. Оказывается, забыв, куда направляется, она решила, что едет домой. Да ещё и села не на ту электричку. Дальше склероз прогрессировал. После этого случая мы старались не отпускать её одну. А то мало ли что?
Это был первый травмирующий случай на даче. Второй произошёл, когда я была уже студенткой. Антон, мой лучший друг, решил познакомить меня со своими бывшими одноклассниками – Геной Зотовым и Олегом Карповым. Знакомство решили отметить на даче у последнего.
Начиналось всё очень хорошо. Высокий широкоплечий Гена много смеялся и шутил. Олег рассказывал интересные случаи, произошедшие на Северном Кавказе, куда он много ездил как журналист и правозащитник.
А потом… Потом я погрузилась в глубокий сон… Словом, меня подпоили какой-то гадостью и изнасиловали. Проснувшись утром, я нашла на прикроватной тумбочке записку от Антона. Он писал, что вместе с Генкой уезжает домой, а меня оставляет на попечение Олега, потому как я, перебрав спиртного, тут же вырубилась. А я выпила совсем немного – чем угодно поклянусь!
Итак, ночью в доме находились только я и Олег. Арифметика простая!..
Антон был в ужасе:
- Прости, Анют, прости! Если бы я знал! Я ведь с Олегом с первого класса дружил. Я никогда не думал… Видно, работая на Госдеп, нельзя оставаться порядочным. Дурак я, просто дурак! Знал бы, никогда бы тебя с ним не оставил.
Я хотела обратиться в милицию, но Антон сказал:
- Я бы на твоём месте не рисковал. У них же, так называемых правозащитников, всё схвачено. За ними Соединённые Штаты. Поэтому они и считают, что им тут всё можно. Мало того, что Карпова не накажут, тебе же ещё по башке надают. А может, и не только тебе.
Последняя фраза оказалась наиболее убедительной. Всё-таки у меня семья: мама, папа, Леночка. За сестрёнку я переживала больше всего. В милицию я не пошла, но забыть, как советовал Антон, так и не забыла. Я готова простить президенту всё на свете за одно только, что за НКО взялся. А если он их все позакрывает, выберу его не только на третий, но и на четвёртый, и на пятый срок.
Рассказывать я никому не рассказывала.
- Я, Анют, понимаю, что ты не виновата, - говорил Антон. – Но девушки очень часто жестокие. Каждая умом понимает, что с ней тоже может случиться, только хочет думать: уж со мной-то никогда.
Поэтому на меня будут показывать пальцем, называть бесстыжей.
Не сказала я об этом даже Надьке, подруге, живущей в соседнем подъезде. И как оказалось, правильно сделала. Когда я узнала, что она пошла работать в правозащитную организацию, мной овладела дикая ярость. Я буквально ворвалась к ней в квартиру, крича:
- Ты должна уволиться!
Надька пыталась меня успокоить, спрашивала, в чём дело.
- А в том, что эти твои правозащитники мне угрожают, - соврала я.
Не признаваться же, что меня изнасиловали.
- Странно это для правозащитников, - откликнулась эта лицемерка. – Но кто бы это ни был, поговорю с Олегом Карповым. Он как раз в соседнем офисе… Слушай, а покажи мне эти угрозы.
Я с трудом удержалась, чтобы не заехать ей по физиономии.
- Иди ты к чёрту вместе с твоим Карповым! – заорала я так, что, наверное, весь подъезд слышал.
Больше я с ней не разговаривала. Надька тоже не особенно стремилась к общению. Более того, она вела себя так, будто это я её предала, а не наоборот.
- Лживая тварь, - коротко охарактеризовал её Антон.
Он-то меня никогда не предаст. Он хороший. Нет, он просто замечательный! Я благодарна Богу за то, что послал мне такого друга. В то страшное время, когда я, обесчещенная, раздавленная стыдом, не знала, как жить дальше, он один меня поддерживал. Так как Антон, поддерживать, наверное, никто больше не умеет. Я буквально возвращалась к жизни, восставала из пепла, словно птица Феникс. И всё благодаря ему, своему лучшему другу.
Конечно, это было не единственное испытание, встретившееся на моём пути. Проблемы на работе, неудачи в личной жизни, тяжёлая болезнь мамы… Антон всегда был рядом, помогал, чем мог. А если реально не мог ничем – то хотя бы добрым словом. Тот, кто переживал несчастья, понимает, как много оно значит в те моменты.
А что же я? Я всегда рада поддержать Антона, когда ему трудно. Именно мне он частенько рассказывает о своей личной жизни. Ну почему, почему у такого замечательного человека она никак не складывается? Почему девушкам всё больше нужны деньги и сексуальная свобода? Оттого и неспособны они оценить его чуткую душу, его порядочность. Разучились девушки хранить верность своим возлюбленным.
Вот сочувствую Антону, а у самой в этом плане ничуть не лучше. Парни мне попадаются всё не те. Изменяют, предают, уходят, ничего не объяснив. Один вообще украл деньги, что я скопила маме на операцию. Хорошо, Антон помог – одолжил, сказав: отдашь, когда сможешь. Конечно, я потом вернула долг. Антон взял деньги с явной неохотой.
Говорят: не имей сто рублей, а имей сто друзей. А ещё лучше – хотя бы одного такого друга, как Антон. Друга, которому можно верить, как самому себе. И даже больше…
Эх, на какие, однако же, длинные размышления вдохновила меня одна лишь статья в газете. Очевидно, жёлтой, ибо в ней было про «Голос» - гнобят, видите ли, такую полезную организацию. Тьфу!
Отложив газету в сторону, я стала смотреть в окно. Перед моими глазами мелькали леса и поля – типичные пригородные пейзажи. Кое-где протекали маленькие речушки. Стук железных колёс клонил в сон…
Что-то я проголодалась. Сняла с крючка пакет, достала наугад один из пирожков, которые заботливо уложила мне в дорогу тётя Вера. С капустой. Мой любимый!
Тем временем электричка, тяжело вздохнув, словно дряхлая старушка после долгого бега, остановилась на станции.
Бросив недоеденный пирожок, я схватила пакет, сумку, вскочила с места и, расталкивая стоящих пассажиров, пулей понеслась к выходу. Люди на платформе шарахались – настолько, видимо, моё лицо было перекошено от ярости. Той самой дикой и неудержимой, когда хочется бить, топтать, рвать в клочья.
Нет, это была не моя остановка, и злилась я не оттого, что могла её проехать (какая наивность!). Просто из окна электрички я увидела того урода, что украл у меня деньги. Хотя знал, сволочь, что у меня мама тяжело болеет.
Он был достаточно далеко от платформы и направлялся к лесу. Я стремглав бросилась за ним следом. Радуешься жизни, скотина? Сейчас не обрадуешься!
С минуту я ругала последними словами товарный поезд. Приспичило ему выскочить у меня перед носом! Вагоны, коих я насчитала штук семьдесят, казалось, еле тащились по рельсам. Как будто нельзя быстрее!
Наконец, поезд проехал. Силуэт моего бывшего стал едва различимым. Я бегом бросилась к лесу. Что я буду делать с этим негодяем, когда догоню, я и сама толком не знала. Убила бы, честное слово! Но умом понимала, что убить-то не убью.
Я бежала вперёд. А расстояние между нами как будто не сокращалось. Он словно издевался: то чуть-чуть подпустит поближе, а то вдруг окажется снова далеко. Злость придавала мне силы. Подожди у меня, голубчик!
Чем дальше мы заходили в лес, тем труднее становилось различить ненавистную фигуру за деревьями. Но я старалась не отставать.
Вот он снова мелькнул за деревцем. И пропал. Я ускорила бег. Оглянулась, но своего врага не увидела. Где же он, чёрт побери? Пропал, сволочь! Как сквозь землю провалился.
«Посмотри направо, - шепнул мне внутренний голос. – За деревьями».
Я подчинились. Но нет – того, кого преследовала, я так не увидела. Впрочем, я забыла о нём в ту же минуту. В нескольких метрах лежали обломки. Дирижабля – не дирижабля? А рядом… Рядом я увидела ЕГО. Существо, отдалённо напоминавшее человека, с непропорционально большой головой и круглыми, размерами с розеточки для варенья, глазами. Всё тело, с головы до тонких коротких ножек, слабо светилось фиолетово-зелёным перламутром.
- Господи, что это? – вырвалось у меня.
«Не бойся. Я не причиню тебе зла. Помоги мне», - я не сразу поняла, что это не мои мысли. А чьи же? Чертовщина какая-то!
«Помоги. Я истекаю кровью».
Тут только я заметила, как из тела странного существа ручейками вытекает зелёная жижа.
Больше всего на свете мне хотелось убежать прочь. Подальше от этого места, от леса. И забыть, забыть обо всём. Но ноги меня не слушались. От одного вида этой ужасной жижи, от этого уродливого лысого тела меня выворачивало наизнанку. Мне было жалко умирающее существо, но я чувствовала, что не могу преодолеть отвращения. Кроме того, мне было страшно. Вдруг оно причинит мне вред? Если оно может вот так залезть мне в голову…
Я чуть было не закричала, когда оно повернуло голову в мою сторону. Чёрные, как угли, глаза уставились на меня в упор.
«Вспомни».
Что же мне вспо…
Вот я, маленькая девочка, барахтаюсь в озере. Вода упрямо тащит меня вниз, смыкается над головой, проникает в нос, в рот. Я захлёбываюсь. Это конец! С ужасом понимаю, что никогда больше не увижу маму, папу…
Вдруг чьи-то сильные руки подняли меня вверх. Когда я увидела своего неожиданного спасителя, была так ошеломлена, что не додумалась сделать то, что сделал бы любой утопающий – ухватиться за него обеими руками. Существо с большой светящейся головой тащило меня к берегу. Потом спаситель тряс меня, пока вода не вылилась из моих лёгких. Я пыталась спросить: кто Вы, - но вопрос он оставлял без ответа. А в мыслях почему-то
