кругах зовется Гиви?
-- Мандарином, -- ответил Ужор.
-- И каковы азбучные составляющие сего погоняла?! -- моего друга, по всей видимости, понесло на куражную расслабуху.
-- Еще не задумывались, -- ухмыльнулся Израэль, -- Мандарин как мандарин. Фрукт. Цитрусовый.
-- Ха-ха. Ха-ха-ха! -- не унимался Бомс, -- Я, ха-ха!.. О-о-ой, умора!.. Я, ха-ха... Я-то тогда получаюсь, х-ха-а-а! Лох -- сын сэра! Или -- сэр -- сынуля лоха!! Ого-го-го!.. А он, -- костлявая сэрлоховская ладонь со всего маха больно-пребольно шлепнула меня по ляжке. Но я, в очередной раз собрав волю в очередной кулак, ни на микрон не вышел из роли временно умершего, -- Бадсон! -- извергал мой энергичный друг, -- Бад-сон! Биологически активная добавка! Да к тому же еще и сонная! Ха-ха-ха! А ведь его папик из аптекар-ре-е-ей! О как! Снотворное -- отпрыск аптекаря! Хо-о-о-о!..
-- Прошу прощения, -- втиснулся в провал сэрлоховской раскаленной словесной лавы Израэль, -- Не из ваших ли предков знаменитый Шерлок Холмс?
-- Из них, -- резко остыл и посолиднел Бомс, -- Прадед. По мужской линии. А доктор Уотсон.., -- кивком в мою сторону мой друг задал направление вниманию присутствующих, -- Доктор же Уотсон -- троюродный прадед этому свежеусопшему джентельмену. Он и надиктовал Конан Дойлу хроники своих совместных с Сэрлохом... Пардон, джентельмены. Совместных с Шерлоком похождений... А как насчет -- Бомс резво загнул траекторию разговора в крутой и непредсказуемый вираж, -- нашего с Бадсоном гонорара?!
Ужор с Израэлем вдруг впали в смятение и пристально уставились на меня...
-- А за-чем по-кой-ни-ку день-ги? -- наконец сбросив оцепенение, прошептал Ужор.
-- Ну как зачем? -- удивился Бомс, -- Деньги всем нужны.
-- И покойнику?! -- уже в полный голос переспросил Ужор.
-- А покойник что -- не человек?., -- вопрос завис безответно, -- Гроб надо? Надо, -- мой друг и соратник начал загибать для удобства счета пальцы, -- За пейзажное место отстегни, копальщикам заплати, катафалк найми, венки, а надгробие, а поминальный банкет... А если приодеться сносно -- не на китайском базаре? О-о-о!..
Визитеры синхронно пятились к выходу, подобно гейшам Страны Восходящего Солнца отвешивая на каждом шажке мелкие поклоны. Ритуал сопровождался аудиообращением Ужора Гурмановича к Сэрлоху: «За ценой не постою, за ценой не постою, за ценой не...»
Когда подозрительные джентельменчики ретировались окончательно и бесповоротно, Бомс в мгновение ока подскочил к слегка покалеченной мною двери и забаррикадировал ее обувной полкой, рассыпав по полу сандали, кеды, пару лаптей, болотные сапоги... В тройном прыжке достигнув дивана, он взмыл в воздух и шлепнулся впритирку со мной. Не теряя ни мгновения, Сэрлох горячо зашептал в мое чуткое ухо:
-- Дружище, максимум внимания и минимум эмоций. Дело пахнет динамитом(!!!)..
-- Фью-и-и-ить, -- присвистнул ваш покорный слуга.
-- Не свистите в жилище, -- не на шутку осерчал Бомс, -- Деньги не будут водиться... Моя ветренная Маргарет, записавшись в ансамбль художественного свиста, денно и ночно репетировала на дому. В итоге через полгода я был вынужден оказаться в роли гостарбайтера в сей благодатной России... Осведомлены ж?
-- Безусловно, -- признался я.
-- А какого же тогда хрена..?
-- Больше не буду, -- поклялся я.
-- Итак, -- продолжил Сэрлох, -- Через пару минут встречаемся в санузле. Но, умоляю, без каверзных свистоподлянок.
Первым делом Бомс символически опустошил в унитаз смывной бачок. Вторым -- запустил вмонтированный в стену вентилятор, служащий и антипрослушкой. Третьим делом водрузил на наши с ним головы самим же изобретенные серебристые обручи -- так называемые «Венки разума», ставящие непробиваемый барьер излучению психотропных генераторов. Четвертым делом на извлеченном из-под ванной и водруженном на крышку унитаза ноутбуке организовал видеопросмотр. Пятым -- приступил к вводу меня в курс криминального события, кое, по его утверждению, «пахнет динамитом».
Усевшись бок о бок по-турецки на обнаженном, бодрящем стылостью кафеле, мы в сплоченном порыве слились в сиамское близняшество.
-- Смотрите, Уильям на экран, -- Бомс неожиданно назвал меня по имени, -- и запоминайте. Это -- так называемое заочное ознакомление с местом преступления... Квартира Ужора. Скромное для владельца антикварной лавки и трех ломбардов обиталище. Приплюсовываем убогость гардероба сего субъекта, его неуемный аппетит на сварганенную мною примитивную похлебку и заверения, что, оплачивая наши с вами услуги, за ценой не постоит... Принц и нищий во единой плоти!
-- Да-а-а-а-а-а-а.., да-а-а-а-а-а.., да-а-а-а-а.., -- монотонно тянул я по ходу повествования.
-- И у этого двуликого Януса вдруг пропадает из сейфа экземпляр первого, по его утверждению, издания поэтической сказки великого Ершова «Конек-горбунок», датированный девяностым годом девятнадцатого века. Хотя подлинная дата выхода в свет первого и единственного произведения девятнадцатилетнего сибирского поэта -- год тридцать четвертый того же века...
-- Почему единственного произведения? -- полюбопытствовал я, -- Рано помер?
-- Да не-ет, -- разъяснил Бомс, -- Сочинил в студенчестве и вскоре стал чиновником. До сказок ли в карьеристских восхожденьях и падениях?.. Ё-ёк-хохолок! Гарри! -- самый близкий на тот момент человек, обозвав меня чужим именем, вдобавок еще и беспощадно врезал локтем под ребра, после чего я не мог отдышаться около пятиминутки, а может и более. Просто от адской боли было не до взглядов на часы, кои, впрочем, в санузле начисто отсутствовали, -- Обратите внимание на дамочку с пылесосом! -- замораживая видеопросмотр, еще раз, но уже щадяще, ткнул меня в ребра Бомс, -- И как она вам?
-- С-сука. Как-кая с-сука! -- корчась от боли, выдавил я, имея ввиду напарника.
-- Ан не скажите! -- посчитав сие адресованным уборщице, возразил великий сыщик, -- Лимпомпончик! Кстати, это она вас укладывала на диван в процессе вашего обморочного коллапса.
-- У-у-у..! -- завыл я от вдруг нахлынувшей в подреберье пульсирующей боли.
-- Благодарность-то благодарностью... Это понятно... Ну а как она вам с позиций мужчины к женщине? -- игриво допытывался Бомс.
-- У-у-у..!! -- от резкого болевого приступа, сковавшего грудину, я взвыл пуще прежнего.
-- Понимаю и разделяю ваше восхищение! -- душевно сказал мой самый ближний изо всех, -- Отменная барышня!
-- Угу, -- кивнул я, любуясь пышнотелой молодухой, и задал вполне закономерный вопрос: -- Откуда видео?
-- Кулек, отказавшись от этого дела, по электронной почте подогнал.
-- Какой-такой Кулек? -- поинтересовался я.
-- От те на! -- поразился Сэрлох, -- Запамятовать старину Эркуля Пуарло!..
-- Извиняюсь, -- потупился ваш покорный слуга, -- Вспомнил. Но почему ж Кулек вышел из игры?
-- Об этом позже, -- задумчиво вымолвил Бомс, -- Кулек вышел, а феноменальный Эрзаст Фантдорин и вовсе в нее не вступил, пропав без вести после предложения Израэля взяться за расследование... А не прогуляться ли нам, любезный, по приморозку в супермаркет за пирожками?
Я не возразил, и минут через десяток мы оба в песочного цвета макинтошах, серых одинаковых бейсболках, маскирующих «Венцы разума», и в преклонного возраста кирзовых сапогах выходили из подъезда.
-- Бадсон, -- обратился ко мне Бомс, -- Давно хотел задать вам несколько бестактный вопрос: «Почему вы -- выпускник престижного британского университета -- прозябаете примитивным санитаром в примитивнейшем морге захолустной лечебницы?»
-- Элементарно, -- с грустью пояснил я, -- Российские власти полагают, что квалификация докторов-иноземцев не столь высока, чтобы оказывать гражданам качественную медпомощь.
-- Резонно, -- разведя руками, Сэрлох приласкал меня сочувственным взглядом.
В момент, когда он начал сужать широченный жест, в нас чуть не врезался встречно спешивший в подъезд моложавый бродяга-оборванец. Если на меня с Бомсом его внезапное появление не произвело и мизерного впечатления, то он -- напротив: оцепенев как вкопанный и замельтесив растерянным взглядом, вдобавок еще и, корректно выражаясь, звучным выхлопом кишечника изменил химический состав атмосферы. Мы, как истинные джентельмены, состроив невозмутимые мины, обогнули опешившего с обеих сторон и продолжили свое пешеходное путешествие. Бомс, правда, поровнявшись с ним, медленно вдохнул через нос во всю грудь, что в данной ситуации мне показалось в некой мере циничным.
-- Вот, Уильям, и первая ласточка, -- когда мы с запасом удалились из зоны слышимости бомжа, искаженным по системе «Губошлеп» голосом многозначительно произнес Сэрлох. Мы с ним еще в Бретани освоили сию бесхитростную методу, предотвращающую прочтение по движению губ смысла разговора. Гениальность механизма заключалась в его простоте и надежности: произнося, к примеру, «а», губы складываешь в куриную гузку; озвучивая «м», расшепериваешь в позицию «зевающий бегемот»; на звуке «я» формируешь микрощель... Безусловно, порой беседа протекает с провалами взаимопонимания. Однако ж... И самому прилежному глухонемому шпику не расшифровать смысла секретных переговоров.
-- Ласточка? -- в скрупулезном соответствии с «Губошлепом» поинтересовался я.
-- Вернее, это -- наш первый на сегодня, профессионально жаргонируя, хвост, -- конкретизировал Бомс, -- От британской внешней разведки «МИ-6». Спро-осите, какой методой я пришел к сему умозаключению?
-- Пренепременно, -- прогубошлепил я.
-- Считайте, мой приятнейший из приятелей, что уже спросили, -- напыщенно изрек Сэрлох, -- Отвечаю. Итак. Внешний облик якобы случайного встречного-поперечного. Лохмотья прилежно выстираны и отутюжены, боты-развалюхи отполированы до ослепительного глянца, фирменные наручные часы, идеальная выбритость, а классические бакенбарды сего «беспризорничка», а его сума-побирушка натуральной пингвиньей кожи!.. Более того, вместо помоечной вони изысканный аромат туалетной воды «Шервурдский лес». Еще более того!.. Фрагментарные составляющие кишечных газов: винцо «Мадам Коко», натуральный рошфоровский сырок, омуль естественного копчения, устрицы со дна водоема, а не из химической лаборатории... Изыск! Эт вам, друг любезный, не демократичная колбасень из сои в гармонии с пенопластом и детским пластилином. Нас, без тени сомнения, пасет соотечественничек, что очень-преочень настораживает...
Выслушивая Бомса, я ни на мгновение не выпускал из зоны бокового зрения бредущего за нами бомжеподобного растяпу-филера.
-- Бомсяра!!! Привет с поклоном!! Ты где, корешок, зависаешь?! -- вывел меня из аналитического анабиоза истошный вопль сбоку. Пара небритых, азартных оптимистов в яркополосатых комбинезонах цветов российского госфлага усердно тискала моего попутчика.
-- Братан! Подкинь, блин, стольник на пивасик!., -- чмокая Сэрлоха в щеку, в любвеобильных интонациях клянчил конопатый верзила.
-- Зема! Да мы любого за тебя порвем как Тузик грелку!! -- тщетно пытаясь допрыгнуть для поцелуя до сэрлоховской физиономии, верещал низкорослый брюнет. По голосам я прытко идентифицировал шебутную парочку массовиков-политиков из бомсовского подъезда, кои своим неадекватным поведением парой часов ранее сподвигли меня на экстренные меры.
-- Пацаны! -- перейдя с «Губошлепа» на обычный язык и воодушевленно тиская соседей, не скупился на любезности и Сэрлох, -- Какой базар?! Оформим в лучшем виде! А че такое?! После
