похожее на былинный эпизод зафиксировано в погребальных обычаях болгар:
“Они имеют также большой храм; когда кто-нибудь умирает, то они его заключают в этом храме вместе с его женой и слугами, которые остаются там, пока не умрут”
(А.Я. Гаркави “Сказания мусульманских писателей о славянах и русских”, с. 127, С.-Петербург, 1870)
Но и этот обычай касался только женщин и никого кроме них. Живого мужа никогда, ни при каких условиях не хоронили вместе с умершей женой. Единственное совпадение с погребальным обычаем из русской былины содержится в сказке о четвёртом путешествии Синдбада (“Синдбад-мореход. Избранные сказки, рассказы и повести из “Тысячи и одной ночи”, с. 64-68, М., 1986). Причём, совпадение абсолютное. Совпадают два фольклорных источника, а это означает, что эпизод с погребением не отражал реальной жизни, его выдумали с целью поставить персонажи в условия необходимые для продолжения сюжета. Эпизод из сказки про Синдбада явно вторичен по сравнению с былинным эпизодом. В сказке он преподнесён в качестве курьёза, диковинки, лишь бы удивить соотечественников странными иноземными обычаями и никакого развития в сюжете эпизод не получил. В былине же, напротив, эпизод с погребением стал стержнем всего повествования.
После смерти своей жены Михайло, выполняя данный им обет, спустился в могилу вместе с ней. Но если Синдбад в аналогичной ситуации тайком выкарабкался наружу вслед за неизвестным зверем, не позабыв бессовестно обобрать умерших, то Поток сражался под землёй со змеями, чтобы добыть живую воду для спасения любимой. Авторы арабской сказки не поняли заимствованный сюжет, скомкали его, избавившись от основы. Отсюда и огромная разница между персонажами: в русской былине главный герой – благородный витязь, а в арабской сказке – беспринципный проныра. Былинный эпизод перекликается с индийским мифом о похищении Гарудой напитка богов амриты, с помощью которого он спас свою мать от рабства. В борьбе за амриту Гаруда победил всех индийских богов (“Махабхарата. Книга первая. Адипарва”, ЛП, I.21-23, с. 95-101, М.-Л., 1950). Но похоже, что в этом мифе боги заменили собой более древних противников. Ими были Наги – существа со змеиным телом и человеческой головой. Под землёй им принадлежал свой мир. Наги были способны оживлять людей, а сами они получили бессмертие, отведав амриту. Они враждовали с птицами и их царём Гарудой (“Наги” // Е.М. Мелетинский, ред. “Мифологический словарь”, с. 384, М., 1991). И в русской былине мы находим прямое соответствие индийским мифам. Поток – это Симаргл, который спускается под землю вслед за своей умершей женой. Живая вода, за которую он сражается со змеями, это русский аналог амриты.
Чтобы заставить змею принести живую воду, Михайло взял в заложники её змеёныша (“Онежские былины, записанные Александром Фёдоровичем Гильфердингом летом 1871 года”, т. I, №52, с. 376, С.- Петербург, 1894). А в сказке “Иван-Царевич и Серый Волк” точно так же волк захватил воронёнка, вынуждая ворона принести живую воду (А.Н. Толстой “Собрание сочинений”, т. VIII, с. 497, М., 1960). Живая вода от змей перешла к птицам, мифология видоизменялась и змеиный культ постепенно уступал птичьему. В шумеро-аккадском варианте змеи обрели вечную молодость, похитив у Гильгамеша цветок бессмертия (“Эпос о Гильгамеше”, ЛП, таблица XI, с. 81, М.-Л., 1961). А в индийской мифологии Гаруда лишь показал змеям амриту и сразу же унёс её назад. Так что змеям осталось только слизывать капли амриты с травы, отчего их языки навсегда остались раздвоенными (“Махабхарата. Книга первая. Адипарва”, ЛП, I.21-23, с. 104, М.-Л., 1950). В русской былине отражён период перехода владения живой водой от змей к птицам.
Таким образом, можно восстановить славянский миф: Симаргл – древнерусское божество в виде собако (волко) – птицы после смерти своей жены Мары (Марены) вступает в бой со змеями, хранящими живую воду, отведав которую, он и его жена становятся богами. Птица символизирует небо, значит, Симаргл был небесным богом. Родственный ему Симург (Сэнмурв) сидел на вершине мирового дерева, которое обозначало весь мир: крона – небо, ствол – средний мир, корни – преисподняя. Змея символизирует землю, так люди представляли богиню земли (например, змееногая Эхидна). Борьба между двумя божествами отражает реальное соперничество между патриархатом и матриархатом. Греческий Аргос убивает Эхидну (Аполлодор “Мифологическая библиотека”, ЛП, кн. II.2, с. 24, Л., 1972), а вавилонский Мардук убивает Тиамат (В.К. Афанасьева, И.М. Дьяконов “Когда Ану сотворил небо. Литература Древней Месопотамии”, с. 2-10, М., 2000) – эти мифы отражают утверждение нового общественного строя. После победы патриархата главенствующим стал небесный бог, живущий в раю. На Руси это был Симаргл, хотя он и отдал первенство Сварогу, но его идол всё равно стоял на капище среди главных русских богов. Жена Симаргла постоянно летала на Русь и приносила оттуда души праведников и героев, павших в битвах.
После принятия христианства отношение к языческим богам изменилось – все они были объявлены нечистой силой. В народных верованиях они стали отрицательными персонажами, а вместе с ними и кикимора.
