Псих

бледные, мерцали за спиной. Может они обретали силу? Может быть Луна делилась с ними своим могуществом? Они летели всё быстрее. Они догоняли меня!
В правый бок вонзились сотни ножей, лёгкие заполнил расплавленный свинец, а сердце едва не разламывало уставшие рёбра. Но я не позволял себе остановиться. Я влетел во двор, промчался по ступеням крыльца, и упал в сени. Руки сами толкнули дверь, и она захлопнулась перед провалившимся носом дохлой твари.
Белыми фосфоресцирующими пятнами мертвецы обозначились в темноте - они проходили сквозь толщу дерева. Но не липкими сгустками белёсой жижи, как в прошлый раз, а облачками смердящего тумана; они, как призраки, проползали с той стороны. В панике я шарил по темноте в поисках дверной ручки. Я надеялся вбежать в прихожую раньше, чем они окажутся здесь, со мной. И у меня даже мысли не возникло, что проникнуть в прихожую им будет ничуть не сложнее, чем в сени.
Один жёлтый и два красных глаза алчно взирали из темноты. Жажда крови кипятила воздух; казалось ещё чуть-чуть - и он запузырится. Костлявые руки, увенчанные острыми когтями, потянулись ко мне и в этот миг дверь в прихожую отворилась. Я запрыгнул внутрь, едва не сбив маму с ног, и спешно закрылся на все замки.
-Я думала, ты уже десятый сон видишь, - сказала мама. Я сбивчиво объяснил, что и сам так думал.
Только убедившись, что мертвецы не стремятся попасть в дом, я смог перевести дух.
Мы долго сидели на кухне, и пока грелся чайник, я пытался рассказать, что со мной произошло. У мамы был очень странный взгляд. Она хотела верить мне, но не могла. И лишь под утро, когда мы выпили по третьей чашке чая, она решилась озвучить свои мысли:
-Наверное, ты бродил во сне. Такое случается... Тебе приснился кошмар, а когда ты очнулся - реальность и сон перепутались...
Я не пробовал возражать, пусть и понимал уголком сознания, что всё случилось на самом деле; но мать была права. Этот бред можно объяснить только расстройством психики.
-Тебе надо сходить к врачу...
Обращаться к докторам я бы предпочёл в последнюю очередь. Однако, следовало исключить все варианты. Может я и вправду сошёл с ума?

Воздух плавился в лучах раскалённого солнца. Четыре друга брели следом за мной по опустошённому жарой городу. Конечно я им всё рассказал. И мы вместе решили пойти в тот заброшенный дом.
Мои школьные товарищи Дима и Сергей с недоверием отнеслись к истории про ходячих мертвецов, а вот Гришка и Лёха - два брата, которых я знаю с детства, - напротив: выслушали всё очень серьёзно.
-Упыри, - мрачно резюмировал Алексей, при этом посмотрев на Гришу. Тот затрясся от страха:
-Может лучше не пойдём никуда?
-Может лучше ты вернёшься к мамочке? - съязвил Дима, широко улыбаясь, - Настоящие мужики идут до конца! Если там есть хотя бы заброшенный дом с туннелем, нас ждёт незабываемое приключение.
Дима имел право не верить мне. Мы с ним часто врали друг другу, рассказывая фантастические истории, которые произошли "вот, например, вчера...". Ему казалось, я просто переборщил с фантастикой. Что удивительно, психотерапевт, на приём к которому я ходил два дня назад, был того же мнения. Он внимательно выслушал меня, записал что-то в карточку, и равнодушно заметил: "Если подобное повторится, буду вынужден отправить тебя на отдых."
Мне и так неплохо отдыхалось этим летом. Ядовито-зелёная трава пьянила сладкими ароматами, ослепительное небо сияло первозданной белизной, пыльные улицы с редкими прохожими будоражили воображение. Что может быть лучше летних каникул?
Только заброшенный дом с привидениями, который мы без труда отыскали.
Ночью я этого не заметил, но дом стоял намного дальше от дороги, чем все остальные дома. Его бока покосились, стёкла давно выпали, а печная труба обвалилась внутрь. И всё равно дом не выглядел зловеще или пугающе. Это был обычный дом с палисадником, за которым давно никто не ухаживал. Мы прошли сквозь кусты репья и двинулись вокруг, заглядывая в кривые оконца. Никто не решался войти внутрь. Теперь, когда мы были на том самом месте, где происходил ночной кошмар, моя история казалась всем не такой уж и фантастичной. Гриша семенил в конце, замыкая наш бравый отряд. Его колени тряслись от страха.
В седьмой раз обойдя развалину по кругу, и не обнаружив ни следа вурдалаков, упырей и привидений, мы наконец вошли внутрь. Здесь всё было в точности таким же, как и той злополучной ночью, за исключением двадцатилетнего слоя пыли, не нарушенного ни единым следом. На столе, где орал мёртвый младенец, не осталось ничего, кроме нескольких кусков разбитого стула. Массивный шкаф валялся посреди комнаты, как я и говорил. Его дно откололось, боковины треснули, и всё равно он был недвижим. Я подивился своей тогдашней силе: теперь мы и впятером не могли его сдвинуть.
Серёга где-то откопал старый ржавый топор.
Около часа ушло у нас, чтобы разломать лакированные доски. Под шкафом нашёлся люк. Мы аккуратно приподняли его топорищем и откинули. Пахнуло сыростью и гнилью, чёрная дыра подвала уставилась на нас. Залезть туда, пусть бы у кого и нашёлся фонарь, никто не решился. Лёха догадался поджечь обломок стула: тусклое пламя осветило несколько ступеней каменной лестницы, уходящей вглубь.
-Метров на сто под землю, как думаешь? - усмехнулся Дима и толкнул меня плечом. Он старался не подавать вида, но я-то знал, что теперь он верит каждому моему слову.
Алексей отпустил импровизированный факел. Тот пролетел совсем немного и потух. Подвал оказался неглубоким, и всё же никто не рискнул спуститься по ступеням. Гриша и вовсе стучал зубами, прячась за спиной брата. Страх понемногу овладевал каждым. Мы поспешили закрыть люк и выбраться из заброшенного дома.
Обратно шли молча.

Той же ночью я проснулся от жуткого мороза. Даже не проснулся, а открыл глаза.
Я сидел под деревом у дороги, причудливо изгибавшейся и терявшейся в темноте. Ноги сами подбросили меня вверх, как только я осознал, что произошло: непостижимым образом меня зашвырнуло в середину леса, на кривоватую колею, разбитую лесовозами.
Тишину, рвотным спазмом сведшую желудок, прорезал отчаянный вой. Я бросился бежать по дороге, которая теперь казалась бесконечной. В правильную ли сторону я бегу? Кто преследует меня? Чей вой я слышал? Нет, я не задавал себе вопросов. Страх гнал вперёд, а вой раздавался всё ближе. И сейчас он напоминал вопль приговорённого к вечным страданиям.
Кладбище! Наверняка поблизости находится кладбище, и именно оттуда серыми толпами бредут ожившие мертвецы.
Адский стон раздался совсем близко. Дорога вильнула в сторону. Я вильнул вместе с ней и оказался на широкой поляне, залитой лунным светом. Вся она была усеяна чёрными крестами. Некоторые из них валялись, спешно вывернутые из земли, рядом с уродливыми отвалами. А посередине, в самом центре поляны, пировало существо. Огромное лохматое чудище, рычащее и урчащее, раздирало вырытый из могилы труп и заталкивало куски иссохшейся плоти в бездонную глотку, зияющую чёрным провалом.
Монстр оторвался от трапезы и медленно, будто принюхиваясь, повернул ко мне свою ужасную морду. Его зелёные глаза мгновенно отыскали меня, и думал он недолго. Недоверчивый взгляд сменился на кровожадный взор хищника.
В голове застучало: "Надо бежать!" - но я не мог пошевелиться и стоял неподвижно, загипнотизированный его плавной раскачивающейся походкой и неотрывным взглядом.
На другом краю поляны зашуршали и стихли кусты. Зелёные глаза монстра отвернулись, и я тут же дал дёру, но вдруг понял, что за мной никто не гонится.
В этот раз любопытство пересилило страх, и я посмотрел на поляну. Там в беззвучной схватке, среди порушенных крестов и разрытых могил сцепились два извивающихся тела. Они рвали, грызли и кусали друг друга, и монстр проиграл. Он просто затих, перестав биться под своим противником, вцепившимся ему в горло. Второе существо поднялось во весь рост, и я узнал его. Тот самый упырь, как назвал его Лёха. Одноглазый мертвец, способный проходить сквозь стены. Краюха луны осветила его жуткую улыбку. Я знал, что будет, если обернусь, и потому не стал оборачиваться. Я сделал то, что раньше считал невозможным.
Секунду спустя я уже вовсю драпал по дороге, а упыриха визжа барахталась на траве со сломанными ногами.
Зомби быстро пришли в себя и взлетели. Мне казалось, они изменились за последние три дня. Их тела больше не выглядели грудой гниющей плоти, разрывы кожи затянулись, волосы, которые раньше падали спутанными космами и колтунами, теперь свободно развевались на ветру. Неужто они принимают обличье простых людей? Что будет, когда они станут неотличимы от живых? Судорожно хватая ртом воздух, я старался изгнать из себя эти вопросы, но вновь и вновь возвращался к последнему: почему они преследуют именно меня?
А упыри нагоняли.
Я выбежал на распутье, и лишь секунда потребовалась, чтобы выбрать дорогу. Но и этой секунды хватило им, чтобы подобраться ко мне на расстояние вытянутой руки. Я устремился к огням, решив, что именно там находятся люди. Но подбежав ближе, увидел, что ошибся. Новая поляна и десятки развороченных крестов, и десятки ковыляющих мертвецов, каждый из которых держал горящую палку. Пламя освещало их лица: провалы носов, разбухшие языки, растрескавшиеся и изгнившие щёки, ямы пустых глазниц.
Это обман! Ловушка! Они заманили меня сюда!
Точно зная, кто стоит сейчас за моей спиной, я обернулся к ним. Упырь и упыриха были в шаге от меня. Нет, они больше не походили на ожившие трупы. Их кожа была белой и гладкой, под ней перекатывались тугие узлы мускулов. Грудь упырихи не свисала ниже живота. Она была подтянутой и упругой. Передо мной стояли обыкновенные люди. Обнажённые мужчина и женщина. И лишь оскал клыкастых улыбок, острые когти и жуткие горящие в темноте глаза выдавали их дьявольскую суть.
Бежать было некуда. Я сделал шаг назад.
Скользкие руки мертвечины повалили меня на землю, костлявые пальцы потянулись со всех сторон, зомби набросились, падая и отшвыривая друг друга. Я зажмурил глаза и заорал...
Не знаю, сколько времени прошло, но когда я открыл глаза, я сидел у двери собственного дома голый. Меня била дрожь, хотя я больше не чувствовал холода. Всё тело ныло от боли. Голова раскалывалась, в желудке повисла противная тяжесть, а кожа будто пульсировала. Десятки царапин и ссадин едва не сочились кровью. Я взобрался по ступенькам, переполз сени, и ввалился в прихожую. С трудом я нацепил кое-какую одежду и рухнул в кровать. Я чертовски устал и мгновенно вырубился, погрузившись во тьму без сновидений.

Щемящее чувство пустоты разбудило меня утром - я был чертовски голоден.
Кожу саднило. В душевой я осмотрел себя с ног до головы, но не нашёл серьёзных ран. Похоже этой ночью мертвецы не получили ни капли крови. Тем не менее всё тело покрывали царапины и синяки, нос распух так, будто кто-то пытался его оторвать. Уши горели, а на кончиках пальцев вскочили мозоли. "Пустяки. Могло быть и хуже!" - подумал я.
Завтрак пришлось готовить самому, ведь все остальные члены семьи ещё спали. Я набил желудок до отвала и только тогда успокоился, будто ночное происшествие случилось вовсе не со мной.
Вопрос, появившийся во время погони, возник вновь. Почему упыри так настойчиво