быстро переоделись. Иван надел закрытое женское платье, а она тоже облачилась в свою ханску одежду. И они вместе, таким образом, покинули дворец.
Стража, выполняя волю хана, безпрепятственно выпустила их за город.
На самом деле они под предлогом выезда в загородную резиденцию, сбежали из дворца и по подороге в Сечь присоединилась к возвращающемуся домой козачьему посольству.
На следующее утро обман обнаружился, но было уже поздно, и хотя хан послал за ними погоню, догнать козаков на их быстрых лошадях стража не смогла. Тем более на границе их ожидал большой козачий разъезд во главе с самим полковником Многогрешным. Пришлось ханской погоне возвращаться назад не солоно хлебавши.
По приезду в Сечь отаман и казаки долго ржали, когда Нечийпайзглузду рассказал им историю, про подаренное вино с экстрактом писарчука.
Еще смешнее поведал историю о своем визите в ханский дворец за ожерельем для своей невесты гайдамак Ивана. Его, как вы помните, переодетого в женское платье хотел поиметь сам крымский хан и чем все это кончилось.
И теперь, когда Ивана Сивоконя кто-нибудь спрашивал:
- Какой у него самый удачный день был в жизни?
Он неизменно отвечал:
- Визит к крымскому хану!
- А почему удачный?
- Я успел не только достать ханское ожерелье, но еще переспать с его старшей женой и сбежать с ней в Сечь.
Вы, друзья, можете спросить, а как же Галя. А тут произошла другая история, о которой мы поведаем вам сейчас.
* * *
Вернувшись в родные края, Сивоконь в один прекрасный жовтневый (октябрьский) вечер, взяв ожерелье, пошел к своей нареченной, чтобы вручить ей предсвадебный подарок.
Дорожка к заветному крыльцу шла не прямо, а делала небольшой изгиб, и, пока он огибал куст смородины, до его ушей донеслись смех и веселые голоса. Иван поинтересовался, кто же так ржет в хате Гали. Он остановился и заглянул в приоткрытую дверь.
Галя потешала своих подружек тем, что рассказывала и артистически показывала, как Иван ухаживал за ней.
На ней был пиджак и брюки, а на голове торчком сидела соломенная шляпа.
Сивоконь без труда узнал свою медвежью походку с дурацкой улыбкой на лице, и те немногословные фразы и слова, которые он говорил ей при встрече и расставании с ней, в общем, все выглядело достаточно комично.
Впервые Сивоконь узрел себя, как бы со стороны, словно ему под нос поднесли вдруг зеркало, и он увидел свое истинное отражение без всяких прикрас.
Ивана это резануло больно по сердцу, и он сразу понял, что Гале он не пара и ему следует отступиться от неё.
Тогда тихо, как только позволяли скрипучие сапоги, Сивоконь повернулся и на цыпочках пошел обратно к калитке, а затем вернудся к себе домой.
Через некоторое время Галя в белом вышитом цветами платье и модной по тем временам соломенной шляпе, чинно вышла из своей калитки и неспеша проследовала к его дому. У дома она замедлила шаги, всем своим видом выражая удивление по поводу столь необычной неаккуратности своего так называемого жениха..
Когда он вышел, то на нем была серая повседневная рубашка, шаровары из парусины, заправленные в кирзовые сапоги, а на голове не было лихо сдвинутой на затылок папахи, которую раньше он её надевал, когда к Гале женихался.
Очевидно, как он выглядит в глазах Гали, это Ивана уже никак не волновало. Когда его глаза встретились с карими очами Галины, в них появился какой неприятный блеск. Он подошел к калитке и решительно рукой показал на её дом. Сказав скупую, как мужская слеза, фразу:
- Держи ожерелье и ступай к своему Семену! Надо же быть таким дурнем, чтобы ухаживать за тобой!
Ошарашенная Галина не говоря ни слова, медленно повернулась и пошла обратно к своему дому. Идя, она все время оборачивалась назад, и ее большие удивленные глаза смотрели на Сивоконь. У калитки она постояла немного, глядя на него, потом повернулась и вбежала в дом.
После того, как он прогнал Галю, Иван Сивоконь направился к заветному своему месту под плакучей вербой у реки Айдар, и стал думать над случившемся, мысленно себе говоря:
- Ну, разве не смешно, мне лысому уже хрычу втюриться в девчонку. Дурость и больше ничего.
Сознание своего позора переродилось в гнев на самого себя. Ради этой девчонки он выставил себя идиотом на всеобщее посмешище.
Видно он напрасно пытался повернуть свое время назад, чтобы оно, ради мимолетной прихоти омолодило его, а время над ним надсмеялось.
Между ним и её молодостью лежала пропасть, через которую нельзя было построить мост - даже если украсить его золотыми ожерельями.
* * *
Вот так закончилась эпопея с первой запоздалой любовью Ивана Сивоконя.
Нечипайзглузду как-то встретил своего друга на ярмарке и спрашивает его:
- Иван, я чув (слышал), що ты одружився, з цегоприводу з тебе склянка горилки...
- Ты поздновато прийшов с побажаннями (поздравлениями), - ответил тот.
- Що уже успив розлучитыся (разойтись)?
О, тоди с тебе дви склянки!
И друзья направились в шинок (пивную), где Иван рассказал другу, все как было. Тот утешил его, сказав, что все образумится, найдеш себе кралю по сердцу, а затем запел шуточную песню:
"Говорили-балакалы,
Козаки в шинку.
Гулко потим смиялыся,
Отчего? Почему…"
Друзья долго гудели в шинку, потом они подались до кумы, где и заночивали.
Поутру Нечипайзглузду спрашивает друга:
- Чего це от тебя такий запах иде?
- Який такий запах?
- Як будто говном несе!
- Ааа, так це мы с тобою у кумы на сеновале спалы. Фу! И вид тебя теж несе…
Друзья посмеялись друг над другом и разъехались по домам.
Иван, по поводу Гали сильно не расстраивался, т.к. вскоре женился на Алтын-ханум и они вскоре переехали жить в стольный град Киев.
Галя же вышла замуж за Семена. На весильи (свадьбе) красовались на ней золотые ханские ожерелья с камнями, подарок Ивана Сивоконя.
И он там, как говорят козаки был, горилку с медом перцем пил, по усам текло, в животе урчало, а ему все было мало.
Глаза у него при этом трезвые оставались.
Вот така пригода сталася, (приключилась) с нашими героями.
Не зря в народе говорят:
- До булави треба мати й голови!
Продолжение следует...
