несколько минут с удобством разместились на плоту на тех же местах, что и прежде. Капитан Юриник деловито «отдал концы» и мы медленно и печально отчалили от пристани. А вскоре и вовсе потеряли из вида тот пустынный недоброжелательный берег.
Над тёмной гладью реки клубился густой холодный туман, как часто бывает ранним летним утром. Но едва только солнышко поднялось немного выше, вмиг всё переменилось. Сделалось гораздо теплее, и мы наконец-то перестали дрожать, будто школьники перед первым в жизни экзаменом. Молочно-белый туман начал таять на глазах словно сливочное мороженное в духовке, и вскоре от него остались лишь небольшие рваные островки, которые немного погодя тоже испарились. Мы плыли вниз по течению, а вокруг стояла звеняще-мёртвая тишина, которую нарушали лишь вечно беспокойные волны. Они ритмично и монотонно чавкали где-то внизу под разбухшими брёвнами плота. Подчас, как ошпаренная, выпрыгивала из воды рыба, сверкая серебристой чешуёй, понапрасну пробуждая в нас никчёмные сейчас рыболовные инстинкты. Кстати, рыбка иногда выпрыгивала довольно откормленная. Она с любопытством нагло осматривалась и с шумным всплеском плюхалась обратно, будто издеваясь: «а всё равно не поймаете!».
Все сонно помалкивали, думая каждый о своём. Я думал о том, стоит мне или нет залезать сейчас в мой «вредный» карман. Взвесив все «за» и «против», решил лезть. Будь что будет, всё равно делать нечего, а раз так, то непременно нужно взбодриться самому или хотя бы взбодрить кого-нибудь из моих грустных спутников, это уж, смотря что я там подцеплю. Решившись, я осторожно засунул руку в карман, пытаясь нащупать хоть что-нибудь. И что вы думаете? Оказалось, что на дне преспокойненько лежит себе какой-то непонятный предмет и ждёт меня. Со всеми возможными предосторожностями я извлёк его на белый свет – что-то похожее на игральную карту или фотографию небольших размеров из очень плотной эластичной бумаги. Если это вообще была бумага, её даже зубы не брали, сколько я не старался. Облик на фотографии был настолько расплывчатым и размытым, что разобрать его не представлялось никакой возможности. Я покрутил её и так, и эдак… попробовал ещё раз на зуб… ничего не взрывалось, не шипело и даже не воняло… Что это и зачем? В раздумье я случайно остановил взгляд на Корнезаре. Он отвратительно зевал в тот момент: перекошенное лицо, бездонный рот, хруст в скулах, характерный протяжный стон с подвывом. «Ну и ротяка! Раззевался тут! Чтоб тебя перекосило! Совершенно ничего интересного!» – подумалось мне. А затем я посмотрел снова на эту штуковину. Ничего не понимаю! Попробовал погнуть её в разные стороны и даже надорвать.
– О-ёй! Ай! Мама! – с бухты-барахты завопил Корнезар. Я уставился на него во все глаза. Отдышавшись, он запричитал, как закоренелая грешница на исповеди:
– Кто-то попытался схватить, в общем, разодрать моё лицо изнутри! Меня даже перекосило! Что это за шутки такие, что происходит? Мы так не договаривались!
Было видно, что он не на шутку перевозбудился и не знал, что ему думать. Все сразу оживились и дружно зашевелились. Оно и понятно, хоть какое-то событие произошло, а то скучно ведь! Значит, подскочили мы к нему, и давай наперебой утешать да успокаивать. Мол: «Тебе показалось, да всё это тебе просто приснилось, закемарил ненароком, только и делов-то! Все мы мало и плохо спали сегодняшней ночью и потому совсем не выспались, да ещё и птенцами завтракать отказались, вот с голодухи и недосыпу и мерещится всякая чушь несусветная. Успокойся и расслабься, тут никого нет, кроме нас, а к тебе вообще никто не подходил!».
Это была чистая правда, к нему действительно никто и не думал подходить. Как говорится, не тронь Корнезара, он и ныть не будет! В конце концов его удалось успокоить, не окончательно, конечно, но как смогли. По-моему, он не очень-то поверил во все наши россказни. Через какое-то время дрёма опять напала на Корнезара, да и не только на него. Все, кроме капитана Юриника, помаленьку начали клевать носами. Только теперь я лишь делал вид, что тоже нахожусь одной ногой в стране снов, а сам думал о происшедшем и лихорадочно сопоставлял факты. Досопоставлялся! То, что я гнул и пытался порвать фотографию, как-то связано с припадочными жалобами Корнезара? А моё мысленное пожелание ему быть перекошенным? Закономерная и последовательная взаимосвязь очевидны, ибо как раз перед этим он широко зевнул, а я случайно посмотрел на него, удивился ширине его «натуры», пожелал от всего сердца… и сразу занялся своей находкой. Или всё же совпадение?
Но ведь это легко проверить, и всего лишь путём несложного повторного научного эксперимента. Подумано – сделано. Я опять, как и в первый раз, начал гнуть фотографию в разные стороны, но, к моему превеликому огорчению, безрезультатно. Хорошо, а если предварительно посмотреть на него, а только потом на картинку и сразу же начать её гнуть? Желать пока ничего не буду. Так и сделал. Результат здесь же отобразился на успевшем стать безмятежным корнезаровом лице! Ура! Эксперимент удался на славу! Терпение и целеустремлённость, вот истинные добродетели! Но бедолага Корнезар, похоже, так не считал! Он вообще сейчас не то, что считать, даже говорить толком не мог. Его лицо буквально всосало внутрь головы, а глаза, наоборот, неудержимо выперло наружу! Видимо, сыграло свою роль неизбежно возникшее избыточное давление, создавшееся внутри его черепной коробки вследствие резкого уменьшения её первоначального объёма. Зрелище, надо признать, не для слабонервных. Было такое ощущение, что вогнутость его лица вызвана тем, что кто-то гигантской клизмой создал вакуум внутри головы, а потом резко надул её обратно, и надул даже с избытком. Голова раздулась, и то, что было страшно вогнуто, стало опасно выпукло. Глаза выкатились из орбит ещё больше, хотя, казалось, больше уже некуда! Но кажется одно, а на деле, зачастую, получается совсем другое. Вот и сейчас оказалось, что есть куда и даже ещё как! Нет предела человеческим возможностям, особенно, если кто-то твёрдой рукой ведёт вас к строго намеченной высокой цели. Итак, неимоверно огромные глазищи подопытного пациента того и гляди брякнутся сейчас на плот и, весело подпрыгивая на брёвнах, укатятся в реку на радость прожорливым ротанам. Уши, поражая своей проворностью, извиваясь, вытянулись в разные стороны и свернулись в трубочки, словно молодые бараньи рожки.
Только теперь я осознал, кто виноват во всём этом безобразии! Это же я, самолично, своей недрогнувшей рукой перегнул карточку в другую сторону! Каюсь, я это сделал не специально! Признаюсь, в одну сторону специально, а в другую нет, видимо, бес попутал! Мне стало неловко за свой, хоть и пустяковый, но весьма нелицеприятный проступок, но я всё же нашёл в себе силы и сделал то, что должен был сделать как истинно честный человек! Нет, я ни в коем случае не принялся заниматься самоедством, просто-напросто взял и довёл начатый эксперимент до конца.
В это время все столпились вокруг Корнезара, который, благодаря моим усердиям, сразу сделался самым популярным человеком на плоту. Но я к этому безобразию начал уже привыкать, разве дождёшься от кого-нибудь слов благодарности? Нет, почти никогда заслуженная награда не находит своего героя, хотя в данном случае оно и к лучшему. Ибо не очень-то и хотелось, особенно, если предположить, какого рода награду мне смогут тут всучить! Спасибо, не надо! Оставьте себе. Вряд ли Корнезар в данный момент сумеет по достоинству оценить всю важность и значимость только что сделанного мной великого открытия. А если даже и сумеет, то уж точно не одобрит своего невольного участия в этом, безусловно, удачном эксперименте. Кстати, не думаю, что ему вообще что-то нужно об этом знать.
Мои друзья неплохо расшевелились. Всем было явно не до меня, скромно стоявшего в сторонке. Корнезар и причитал, и ругался, и зачем-то искал глазами ворона, грозясь ощипать его живьём и пустить в свободное плавание по реке с пудовым камнем на шее! Видимо, он подозревал в своих неприятностях зловредную птичку, и я, в самом крайнем случае, намеревался воспользоваться этим удачным стечением обстоятельств. С ворона всё равно всё, как с гуся вода.
Вполне естественно, что приунывшего во второй раз за столь короткий срок Корнезара успокоить оказалось гораздо труднее, чем в первый. И я его ни в коем случае не осуждаю за это! Жаль вот только, что мне не до конца пришлось во всём разобраться! Неужели придётся воспользоваться услугами его головы ещё разочек, и снова без спроса? Боюсь, как это не прискорбно, Корнезару сегодня явно не повезло. Может, он встал не с той ноги? Тогда поделом ему, сам во всём виноват, а я его ещё тут жалею, нервы свои трачу. Кстати, всегда подозревал в себе задатки человеколюбия. А вдруг после этого эксперимента ему понадобится психологическая помощь? Вот ведь какая удивительная судьба у человека, с утра было всё в порядке и вдруг – бах, и неизвестно ещё, чем всё закончится. Интересно, а психушки в этом мире есть? Сомневаюсь! Ну, хоть одно преимущество моего мира нашлось. Ладно, пусть Корнезар пока отдохнёт, восстановит нервы, а я попробую посмотреть на Юриника, а потом погнуть картинку. Очень похоже, что всё зависит именно от того, на кого я смотрю перед тем, как гнуть.
Несчастный Юриник, как ему не повезло, вернее, сейчас не повезёт. Вот он безмятежно сидит у рулевого весла и сосредоточенно правит нашим плотом. И в моих светлых воспоминаниях он навсегда останется таким целеустремлённым рекоплавателем. Я перевёл свой взгляд на фотографию, а потом робко и несмело – на него. Затем бережно и совсем несильно согнул карточку пальцами и сразу же отпустил. Ура, сработало! Внутри у меня всё ликовало. Лицо Юриника самым причудливым образом расплющилось на какое-то мгновенье и сразу приняло свою первоначальную форму. Он обеими руками схватил себя за голову и вытаращил глаза, бессмысленно водя ими из стороны в сторону. Затем опасливо осмотрелся вокруг, стараясь не привлекать к себе внимания, и глубоко задумался, пытаясь осмыслить, что же это такое могло быть?
Юриник, по всему было видно, закручинился. Он сидел, нахохлившись, словно объевшийся в грозу воробей, не издавая ни звука. Зато теперь, когда его взгляд падал на Корнезара, в нём появлялось что-то отдалённо похожее на сочувствие. Верно, пока сам на собственной шкуре не испытаешь почём фунт лиха, другого никогда не поймёшь.
Вот и я понятия не имею, где мне может пригодиться эта штуковина, так похожая на фотокарточку? Если только с её помощью подшучивать над друзьями? Хотя… можно и не только над друзьями. Я всё же решил оставить её себе, не выбрасывать же после всего, что она тут натворила? И я аккуратно убрал её в карман, предвкушая, сколько каверз теперь можно будет совершить с её помощью. У меня даже успела зародиться одна интересная мысль, но чтобы её осуществить, мне нужна будет небольшая помощь…
Теперь я с нетерпением ждал встречи с нашим мудро-говорящим вороном, именно его, пусть и неосознанная помощь, могла пролить свет на интересующий меня вопрос: можно ли эту карточку использовать как оружие против нападающих врагов,
