У меня проблема: не могу уснуть и все... Начинаю всякое вспоминать. Начинает вертеться, что нужно будет сделать...
— Вспоминайте, как любили его, — предложил Антон. Это показалось ему хорошим решением.
— Какая там любовь, — вздохнула Анна. — Мне лет-то уже сколько, у меня в голове только то, какую работу сделать нужно, нет любви уже никакой. Да она и не нужна мне, любовь эта. Сколько всего перетерпела, а теперь думаю — зачем? Бывает напьется, в любом месте заночует и все... А я сижу как дура у окна, переживаю. Это по молодости еще было... А с утра уже вставать на работу. До двух кое-как досидишь, потом вроде приляжешь, а в шесть уже подниматься пора. Кто знает, может, убили где-нибудь. Глянешь так в окно — не лежит ли где пьяный?
— Во дворе? — уточнил Антон, внимательно слушавший монолог Анны.
— У нас у одной женщины так было: сына ночью ножом саданули и все. Знаешь, он у нее так же выпивал, видимо с кем-то попал и вот тебе... До крыльца дополз, а утром только нашли. Так что... Правильно же говорят, что то, что должно свершиться — свершится, и никуда от этого не денешься...
В сторонке курил Александр, прислонившись к старому клену. Антон вопросительно посмотрел на него, напоминая тому о могиле, которую стоило присыпать землей. Старик утвердительно кивнул головой, меланхолично затягиваясь сигаретой без фильтра. Антон поднял с земли лопату, и подошел к старушке.
— Идите домой, Вы сейчас только мешаться здесь будете, — проговорил парень, забирая на лопату горсть земли.
Анна утвердительно кивнула головой и, не говоря ни слова в ответ, развернулась и потопала по дорожке, вслед за другими горожанами. Она была последняя, кто задержался на лесном кладбище. Даже Пелагея со своим пьяным муженьком давно ретировались.
Александр, завидев работающего товарища, бросил бычок на землю, и с лопатой наперевес, направился к яме, желая как можно скорее закончить с этой грязной работенкой. Чем быстрее начнут — тем быстрее закончат, а задерживаться тут было совсем ни к чему.
Глава 13
Вечером Антон заглянул к Анне. Он обнаружил ее сидящей на крыльце своего дома в кресле-качалке. Она медленно раскачивалась взад-вперед, погрузившись в свои мысли.
Молодой человек постучал по калитке, показывая хозяйке, что пришел к ней в гости. Анна медленно подняла голову и посмотрела в сторону гостя. В глазах ее царила абсолютная пустота, и казалось, что ей было совершенно все равно, кто к ней пришел. Она лишь утвердительно покачала головой в знак того, что он может зайти.
— Вечер добрый, — поздоровался Антон, присаживаясь на деревянную лавочку, стоявшую тут же на крыльце. — Как Ваше самочувствие?
— Да все по-старому, — женщина махнула рукой. — Что со мной станется?
— Дед Егор всегда так говорил, — припомнил Антон. — Я просто подумал...
— Говорил, говорил, — Анна тяжело вздохнула. На ее губах расплылась улыбка. — Он много чего говорил.
— Что правда, то правда, — согласился Антон. В голове всплыли слова Егора, когда он заявил, что будет болтать до конца жизни. А ведь так и произошло...
— Послушай лучше, что расскажу, — Анна сложила руки на коленях. — Тот дом, про который ты спрашивал... Тот самый, в котором до сих пор яблони растут. Ну вот... до этого там одна бабушка жила. Ну, жила, как и мы все тут живем, ничего особенного тут нет. Старая она, правда, была, ослепла давно и, знаешь, одного легкого у нее не было, удалили, рак вроде был когда-то. Дочка ееная к ней постоянно приезжала, навещала, печку топила, да еще внучку привозила. Такая девочка хорошая! Она, наверное, Сеньке нашему ровесница. Помню, идешь в магазин, а она навстречу. Остановится, поздоровается. Худенькая, тоненькая, волосы светлые такие. Ну что теперь делать. Как же ее звали? Нина что ли? Маленькая такая девочка, смешливая. Бабушка-то постоянно ей радовалась.
Пока она рассказывала, улыбка не сходила с ее губ. Казалось, эти воспоминания ей приятны, и она с радостью делиться ими со своими соседями. Но как только Анна произнесла последнее слово, улыбка начала медленно сползать с ее лица, словно радость с каждой секундой растворялась. Ее губы сомкнулись, взгляд помутнел, и она, невидящими глазами, уткнулась куда-то в сторону леса.
— А потом эту Нину на дороге сбила машина, — произнесла она. — Ехал пьяный и сбил. Господи... Горе-то какое... Все... Ладно, чего уж теперь. Бабушка взяла и повесилась. Не выдержала, наверное. Дочка ее приехала, зашла к ней, а она все уже... мертвая...
У Антона внутри все похолодело. История была жуткая, и он почувствовал, что внутри у него кишки словно завязались в узел. Парень представил страшную картину, на которой висел труп старухи, раскачивающийся из стороны в сторону.
— Похоронили, чего уж, — грустно вздохнула Анна. — Мужики наши помогли. В земле же копаться никто не любит. А земля она это... дает все.
— Мне одно непонятно, — Антон вопросительно посмотрел на бабушку в кресле-качалке. — Причем здесь ваша история?
Анна ответила не сразу. Она долго всматривалась в темный лес, высившийся вдали. Лучи заходящего солнца отбрасывали на верхушки деревьев кроваво-красный свет, что придавало ему еще больше таинственности.
— При том, — ответила женщина, даже не повернувшись к парню. — Эта земля... Мы с тобой ходим по мертвецам.
Антон не до конца понял, о чем она говорила. Ее слова были настолько загадочны, что уловить в них смысл было практически нереально.
— Что Вы имеете ввиду? — поинтересовался он.
— Ты не знаешь ничего, — женщина улыбнулась и посмотрела на своего собеседника. — Вы же у нас гости, можно так сказать. Если уж я открыла свой рот, имеет смысл начать с самого начала.
Анна разгладила складки своего бежевого платья.
— Хотя кто знает, где здесь начало, — произнесла она, не поднимая глаз. — Единственное помню, когда еще маленькая была, мать мне всегда запрещала в лес ходить. Говорила, что он принадлежит чудовищу, и если я пойду туда, тогда оно меня съест. Девочка была тогда еще, боялась, конечно. Само собой, никакого чудовища там не было. Мы туда по молодости и грибы собирать ходили, и в пруду купались, чего уж таить. Хотя, кто знает, может мать и была права, в каком-то смысле.
— Я Вас не совсем понимаю, — признался Антон.
— Я сама не до конца понимаю, — Анна горестно усмехнулась. — Чего уж говорить о тебе. Но дослушай, раз уж я начала. Давно еще, на этой дороге и машин-то толком не было. Так, пробегут две-три и все. Это потом она стала объездной, и вот видите, катаются эти грузовики туда-сюда. Вам, еще тогда, мой муж рассказывал, Царство ему Небесное, что их тут несколько лет назад ужас сколько было. Потом запретили здесь ездить…
— Почему запретили? — поинтересовался Антон.
— Мне откуда знать? — женщина пожала плечами. — Перестали кататься и ладно. А то от них проблем больше, чем пользы. Столько людей посшибали... счету нет. Богу одному известно, сколько под колесами там осталось. Ой, Господи...
Женщина достала из нагрудного кармана платок, и утерла им, навернувшиеся на глаза, слезы. Она пробормотала что-то невнятное, и еще раз, промокнув платком глаза, продолжила:
— И девочка та, Ниночка... беленькая девчушка... тоже под колеса попала. Рассказывала я тебе уже... ох... Мы же что, нам деваться некуда, хоронили их всех прямо тут, на кладбище. От того оно такое большое. Сколько там людей лежит...
— Ничего страшного, — попытался успокоить Антон старушку. — Всякое случается, машин ведь много.
— В этом ты точно прав, кошмар как много, — сквозь слезы проговорила Анна. — Только вот местные поговаривают, что все неспроста. Говорят, это он их забрал.
Последнее предложение она произнесла практически шепотом, словно боялась, что их кто-то услышит. Где-то вдалеке закричала птица.
— Кто, он? — как можно тише спросил Антон, поближе наклонив голову к своей собеседнице.
Анна опасливо огляделась по сторонам, потом облизала потрескавшиеся губы, и все так же тихо произнесла:
— Его имя мы не произносим вслух.
Ничего не понимая, молодой человек посмотрел на старушку, пытаясь найти ответ в ее глазах. Но та уже отвернулась, и смотрела на проезжающие мимо машины, делая вид, что ничего кроме этого ей больше не интересно.
— Говорят, что он заманивает на дорогу заплутавших в ночи, — произнесла она. Солнце уже практически скрылось за горизонтом, и ночь опускалась на землю. Небо окрасилось в кроваво-красный свет, словно залитое кровью. Еще раз крикнула птица, но уже намного дальше.
— Мало ли, кто что говорит, — пожал плечами Антон. Рассказ Анны походил на какую-то детскую страшилку.
— Возможно, — согласилась женщина. — Только я в это верю. Мы же хоронили умерших прямо тут, в лесу. Хотя, что я тебе рассказываю... Мы же там были буквально сегодня. Раньше кладбище не было таким большим. А после этого разрослось дай Боже...
Подул холодный ветерок, и Антон поежился. Чувствовалось наступление осени. Если совсем недавно они сидели на этом крыльце с Егором и спокойно разговаривали, то теперь было довольно холодно для этих дел.
— Ветер такой... холодный, — произнесла задумчиво Анна, неотрывно глядя на верхушки темных сосен вдалеке. — Да уж... изменилось все. У нас здесь поля раньше были, я и забыла уже. Вроде, коров гоняли. Детьми были, бегали, играли. Земля родная была. А сейчас не пойми что...
Антон ничего не ответил. Ему оставалось лишь переваривать услышанное.
— Эта земля проклятая, — прошептала Анна. — Каждый ее метр проклят. Да уж... я слышала, что и это кладбище сделано для него. Знаешь, он же любит людей.
Она горестно усмехнулась. В этом смешке не было ни капли веселья, одна лишь нескончаемая тоска. Анна перевела взгляд на своего собеседника.
— Этот пруд в лесу когда-то хороший был, — сказала она. — Мы туда купаться ходили. Тоже маленькие были. Но я еще с тех времен запомнила, что нельзя ходить дальше этого пруда. Мать мне строго-настрого запрещала туда забредать. Я и не ходила, чего уж мне...
— Почему? — спросил Антон. Он взял из хрустальной вазочки конфету, развернул ее, а фантик спрятал в карман.
— Говорят, он там живет, — Анна глубоко вздохнула. — Прямо за прудом. Там, как ты видел, и кладбище развернули. Подальше от живых, и поближе к мертвецам.
У Антона по коже пробежал холодок. И осенний ветер не был тому причиной.
— Хотя, они уже забрались даже сюда, — сказала Анна, потупив взгляд. — Они уже ходят и тут, пугают живых.
— Кажется, я как-то видел одного, — припомнил Антон. В памяти сразу возникло отвратительное существо, глядящее на него через окно. — Дождь тогда был... Я видел в окне что-то кошмарное.
— Это мертвец, — пояснила Анна. — Они иногда заглядывают в окна к людям. Ищут тех, кого знали при жизни.
— Что за чертовщина, — выругался Антон. — Разве мертвым место не в могиле?
— В могиле, — согласилась женщина, и тоже потянулась к вазе с конфетами. — Но теперь это и их земля тоже.
Она развернула шоколадную конфету и засунула ее в рот.
— А теперь уж что, все давно упущено, — она старательно пережевывала конфету. — Не то, что мы раньше жили. Теперь же магазины везде эти. Как будто все только обжираются и наряжаются. И никакого общения. Столько вещей, девать аж некуда. Да...
Анна плавно ушла от основной темы. Но Антон уже не слышал, что она говорила, его мысли были полностью заняты тем, чье имя никто не произносил
