которого выросло такое огромное дерево, что на нём угнездились птицы небесные, разве о птицах речь? Нет, но о людях, обретающих духовность, небесность(Лука 13:32). В этой же тринадцатой главе Евангелия от Луки Христос выстраивает целую эстакаду из трёх циклов: это и ожидание плодов от смоковницы после трёх бесплодных лет, и три меры вскисающегося теста, которым дала брожение щепотка дрожжей, и сегодня, завтра и третий (день), - в Евангелии намеренно не подставляется слово день, ибо это скорее этапы пути, периодика. Это снискание некогда больным, слепым, глухим, одержимым Духа Святого, и меры, этапы тут, конечно такие: седмина, семь седмин и семьдесят седмин, - то, что переболело, отмерло, возобновляется шествием, счислением, путём, продолжением жизни, выходом на новую ступень истины. Конечно, чтобы уврачевать физическое тело, так далеко, до длительных библейских постов не надо заглядывать, но всё равно нужно преодоление, движение, путь.
И самое первейшее на этом пути — покаяние. Я не буду воспроизводить здесь покаянные формулы, которые диктуют атеистам проповедники, чтобы уловить их в свою общину. Лучше приведу наивную картинку из языческой религии эскимосов, которая взята из книги Клода Рассмусена «Великий санный путь», - в свою очередь она рассказана датскому автору одним из информаторов-эскимосов.
«— А куда деваются люди, когда умрут?— спросил я.
— Некоторые попадают на небо и становятся увлормиут— «людьми дня». Страна их лежит там, где занимается день. Другие идут на дно морское, где есть такая узкая коса между двух морей. Этих людей называют кимиуярмиут— «людьми узкой косы».
В страну дня возносятся только те люди, которые погибли от несчастного случая в море или были убиты. Это большая страна, где много оленей. Там хорошо живется, много радостей. Почти беспрерывно играют в мяч, в ножной мяч, со смехом и пением, а мяч тот — череп моржа. И когда мертвые играют на небе в мяч, нам здесь кажется, что над землей полыхает северное сияние.
Великие заклинатели духов часто летают в гости к людям дня. Перед таким полетом они садятся в самый дальний угол лежанки, и занавеска из оленьих шкур закрывает их от глаз людей, собравшихся в жилье. Руки заклинателя должны быть связаны за спиной, а голова прикручена к коленям. Когда все приготовления сделаны, снимают концом ножа горящий нагар с фитиля жировой лампы и чертят этим ножом над головой заклинателя круги в воздухе, причем все собравшиеся должны присутствовать при полете и хором громогласно произнести: «Пусть тот, кто собирается в гости, будет вознесен!» Потом тушатся лампы, и все в доме закрывают глаза. Так сидят долго в глубокой тишине, но немного спустя начинают различать посторонние звуки, слышат шорох где-то наверху в воздухе, скрежет, свист... и вдруг заклинатель во весь голос кричит: «Халяля-халяляле-халяля-халяляле!» И тотчас все присутствующие должны подхватить: «Але-але-але!»
Тут вихрь проносится по хижине, и все знают, что это образовалось отверстие для вылета души заклинателя, отверстие такое же круглое и узкое, как тюленья отдушина во льду; сквозь него должна вылететь душа заклинателя на небо. Ей помогают все звезды, когда-то бывшие людьми. Они летают вверх и вниз по всему воздушному пути, чтобы держать его открытым для заклинателя; одни летят вниз, другие вверх, и весь воздух наполняется свистом: пфф-пфф-пфф!
Это звезды вызывают душу заклинателя, и тогда люди в доме должны попытаться угадать их человеческие имена, те имена, которые они носили, живя на земле. Если это удается, слышатся два отрывистых свистка: пфф-пфф! и затем тонкий пронзительный звук, пропадающий в небесном пространстве. Это ответ звезд и их благодарность за то, что их еще помнят на земле.
Большая радость бывает на небе, когда заклинатель посещает страну дня. Души всех умерших тотчас вылетают из своих жилищ. В жилищах этих нет ни входов, ни выходов, и потому души влетают и вылетают всюду, где им вздумается— сквозь стены, сквозь крышу. Они проносятся через жилье и хоть и видимы, но не имеют никакого естества, почему и не остается дыр в тех местах жилья, через которые они вылетают и влетают. Они спешат навстречу гостю, радостно приветствуют его, радостно приглашают к себе, думая, что он тоже душа умершего, как и они. Лишь когда он скажет «Я еще из плоти и крови», они разочарованно возвращаются к себе. И он, повеселившись некоторое время среди радостных умерших, тоже возвращается к себе и своим, усталый, запыхавшийся, чтобы рассказать им обо всем, что видел, испытал.
В страну узкой косы попадают все люди, умирающие своей смертью— от болезни, в хижине или в палатке. Эта обширная земля уходит в открытое море, где ведется охота на всякого морского зверя. Заклинатели могут посещать и эту землю, но это уж просто ради удовольствия. По серьезному же делу посещают великого морского духа, когда он чересчур усердно охраняет своих тюленей, так что люди терпят нужду. Приготовления к этому посещению почти те же, что и к полету в страну дня. Все лампы в жилье тушат, и слышатся только стоны и вздохи людей, давно умерших. Эти вздохи как будто доносятся из воды, из глубины моря и похожи на плеск и сопенье морских зверей, вдыхающих в себя воздух. Все в доме поют в это время заклинание, повторяя его раз за разом:
Мы руки простерли, чтобы вызвать тебя.
Без пищи давно мы, без лова давно!
Мы руки простерли...
Для великих заклинателей разверзается тогда путь сквозь землю, вроде трубы, ведущей на самое дно морское. Так попадают в жилище морского духа, похожее на обыкновенное жилье человеческое. Только нет крыши и нет передней занавески: вход в жилье открыт. Это чтобы хозяйке с ее места около лампы легче было следить за стойбищами людскими. Морские звери со всего света; нерпы, бородатые тюлени, моржи и киты собраны справа от ее лампы а полынье, где они лежат и дышат. Поперек узкого входа в жилье лежит большая злая собака, которую прогоняют, прежде чем впустить заклинателя. А он, войдя, может увидеть морскую владычицу, сидящую в знак гнева своего спиной к лампе и ко всем зверям, которых она вообще посылает в добычу людям. Волосы у нее не прибраны, всклокочены, и вид ее страшен: Но заклинатель должен тотчас же схватить ее за плечо и повернуть лицом к лампе и зверям, потом провести рукой по ее голове и ласково пригладить волосы, говоря: «Тем, что наверху, не добраться до тюленей». Она на это отвечает: «Собственные проступки загородили им путь».
Тогда заклинателю приходится пускать в ход все свое искусство, чтобы утихомирить ее гнев, и когда она смягчится, то берет из полыньи морских зверей одного за другим и опускает их на пол. И тогда словно водоворот забурлит в узком выходе из жилья, и все звери исчезают в море. Это предвещает людям большую охоту, изобилие.
И тогда заклинателю пора вернуться к своим землякам, ожидающим его. Они слышат его приближение издалека, с таким шумом он мчится по той дороге, которую открыли ему духи. Наконец, раздается шумное «плю-а-хе-хе»“, и он выскакивает из-за своей занавески, как зверь морской, который могучим сжатием легких выбрасывает себя из глубины.
И тут с минуту стоит тишина. Никто не должен ее прерывать, пока заклинатель не молвит: «Мне надо сказать!» Все в жилье отвечают: «Слушаем, слушаем!» И заклинатель продолжает торжественным языком духов: «Пусть раздастся слово!»
Это знак, что все собравшиеся должны сознаться во всех совершенных ими проступках и нарушениях запрета (табу), чем они и разгневали духе морского. «Может статься, это моя вина! Это моя вина!»— кричат люди, перебивая друг друга, женщины и мужчины, напуганные голодом и неудачами на охоте. Всех находящихся в доме выкликают по именам, и каждый должен сознаться в своих поступках. Таким образом узнается многое, о чем никто и не подозревал, люди узнают тайны друг друга. Но, несмотря на все, что открылось, заклинатель иногда бывает недоволен. Он жалуется, сокрушается, что не узнал всей правды, вопит снова и снова.
И бывает вдруг, что кто-нибудь признается в тайном грехе, который должен был оставаться скрытым от всех. И у заклинателя вырвется с облегчением: «Вот оно! Вот оно!» Иногда виновницами беды, постигшей стойбище, бывают совсем молоденькие девушки. Но раз женщины так молоды и готовы искупить свою вину, то, значит, они хорошие женщины, и как только они признаются, морской дух прощает их. Всех охватывает великая радость оттого, что беда теперь отведена, все уверены, что завтра же море будет кишмя кишеть морским зверем».
Пусть читатель не кривит рот в снисходительной улыбке, ибо тогда надо посмеяться и над Гомером, над Данте Алигьери, над современными богословами, - все они оперируют или программируют трансцендентность притчами и мифами, а то догадками или предположениями. Однако пришла пора и здесь, в этой статье, перейти к разбору притч Священного Писания.
Сразу надо сказать, что притча многослойна. Одно притчевое слово управляет, кодирует, программирует множество процессов. РАНЫ ОТ ПОБОЕВ - ВРАЧЕВСТВО ПРОТИВ ЗЛА, И УДАРЫ, ПРОНИКАЮЩИЕ ВО ВНУТРЕННОСТИ ЧРЕВА(Притчи 20:30).Для осмысления этой притчи хорошо привести и другие переводы помимо синодального. 1«Злых постигают раны и увечья спереди и глубокие язвы сзади». 2« Раны и рубцы очищают от зла, исправляют побои нутро человека». 3«Язвы от побоев — очистительное средство для порочного, и удары, касающиеся самой глубины внутреннего». 4«Болезненные удары очищают от зла, и битьё исправляет сердце». 5«Раны от побоев очищают от зла, и удары исправляют внутренности». 6«Наказание может очистить человека от совершённых им неправедных поступков. Боль способна изменить человека изнутри». 7«Ушибы, раны - притиранье от зла, (как) язвы внутри чрева». 8«Язвы от побоев служат очищением порока и касаются глубины сердца». 9«Язвины от побоев внедряются в злого и удары в его внутренности».
Переводы под номерами 1, 3, 9 считаю не совсем удачными. Они похожи на сираховскую притчу «Когда нечестивый проклинает сатану, то проклинает свою душу». Когда подсказываешь эту притчу обвиняющим во всех грехах сатану, они по-фарисейски отводят от себя указательный палец: «Так это ж нечестивый!». Но если рассматривать честь и чистоту под лупой, там не найдёшь стерильности. Ведь это неразрывная диалектика. СВЕТ,
КОТОРЫЙ В ТЕБЕ, НЕ ЕСТЬ ЛИ ТЬМА?(Лука 11:35). СВЕТ, КОТОРЫЙ В ТЕБЕ, ТЬМА, ТО КАКОВА ЖЕ ТЬМА?(Матфей 6:23). Уж на что апостол Павел был непревзойдённым святым, но и он заслугой святости считал наказание ударами, которое перечисляется наряду с
другими его терпениями и страданиями — постами, бдениями, трудами, изгнаниями, темницами, нуждами, бедствиями, кораблекрушениями...(2 коринфянам 6:5; 11:24). Нашкодившего ребёнка, которого язык не решается назвать злым, но поднятая рука с розгой исправляет. Католические монахи занимались самобичеванием в средневековье, а мусульмане-шииты и сегодня так празднуют день Ашура. На острове Сокотра, что находится между африканским Сомали и азиатским Йеменом, аборигены избавляются от болезней прикосновением раскалённой плоскости ножа к спине, таким нанесением шрамов излечиваются даже от туберкулёза. А пришедшее к нам с Востока иглоукалывание и прижигание не ту же ли имеет
