не стали менять. Так и живём с ними. Вроде разницы нет, Бог то один, люди разные, у каждого свой Бог. Хватит сидеть, пока домываю грузди, пойди, набери ещё лукошко, чтоб коробушка полной была. Видишь, сколько негодных выбросила? Добавить надо.-
Какой - то внутренний голос мне говорит. – Не ходи! Останься!- не послушал его, взял лукошко и пошёл к той поляне, где груздей много. Рядом же, всего - то шагов сто. Набрал, полное, только присел за последним, слышится мне приглушённый крик, как из - под земли, тревожно имя моё, зовёт кто – то. Выбежал к берегу, а там Оксана в разорванном сарафане, на ней мужик лежит, руку ей держит и рот зажимает. Я лукошко бросил, к ней, наган выхватил, стрельнуть, побоялся в Оксану попасть, рукоятью в голову этому зверю метил, да он, видать, почуял мои шаги, откинулся в сторону. Ножом мне в левый бок угодил, чувствую, опалило, встать на ноги пытается, два раза успел выстрелить, опрокинулся он через голову и под берег скатился. Я к Оксане, а у неё левый бок в крови, лежит, не шевелится. Разорвал свою рубаху, перевязал её, тут только у меня поплыло перед глазами, перетянул себе бок, подхватил её и бегом в деревню. Чувствую, сил не хватит, ладно часовой выстрелы услышал, тревогу поднял. Встретили наши бойцы на конях, Никон с ними прискакал, спрашивает.
-Кто?-
Я только место указал. Подхватили Оксану и меня, Никон и ещё один боец, поскакали к речке, где произошло это. Нас в деревню привезли, перевязали, говорят крови много ушло, а так вроде ничего, заживёт. Вот так мы с ней оказались оба раненые, да ещё почти в одно место. Меня хотели к бабке той определить, где все раненые лежали, Евдокия ни в какую не пустила, говорит пусть дома лежит, сама вылечу. Оксана то, глаза открыла, молчит, а с краешков глаз слёзы текут без остановки. Командир зашёл проведать наш лазарет, спросил у Оксаны, может, узнала кто это, та лежит на койке, молчит, только слёзы текут. Подумал от боли это. Меня давай стыдить.
- Как же ты Савелий, столько лет воюешь, с одним бандитом не смог справиться.-
Я тоже, лежу на койке, молчу. Расслабился, решил, что войне конец, и врагов больше нет. Это и подвело меня. Самому обидно, Оксану не уберёг, больно ей, плачет без остановки. Тут как раз Никон зашёл. Вернулись они с поиска. Говорит.
- Убитый твой противник, хорошо ты в него попал, он до реки дополз, видать хотел водицей жар от раны остудить, как лицом в воду сунулся, встать то силы уже не хватило, так и умер лицом в воде. Привезли мы его в деревню, селяне пошли смотреть, может, опознают. Грузди ваши забрали. Не пропадать же добру. –
Мне нож охотничий показывает.
– Знакомая штучка? На месте вашей битвы нашёл. –
Я сразу узнал, его отец делал, когда ещё живой был. Он долго в доме хранился, когда в казаках служил, у меня сослуживец нож выпросил.
Говорю Никону.
- У меня этот нож Игнат Зуев выпросил, ты же знаешь его.-
- Знаю, это он и есть.-
Тут Оксана голос подала.
- не Игнат это, Зиновий это.-
Евдокия охнула, и опустилась на лавку.
- Это как же? Зверь! На сестру покусился!
Может ты обозналась дочка?-
- Нет, мама, Зиновий это, я с ним разговаривала, когда Савелий ушёл, он из под берега вышел, палец к губам приложил, поговорить надо, я думала он поговорит, да уйдёт, а он мне давай золото показывать, в мешочке у него, на шее привязано. –
- Обещал вас сделать богатыми, вот, смотри, собирайся, со мной поедешь, уедем, где нас не знают, там вместе жить будем. Нам этого на всю жизнь хватит.-
Я давай смеяться над ним,
- Это как же мы с тобой вместе жить будем? Ты же двоюродный брат мне. Грех это. –
А он злиться начал.
- Сама не пойдёшь, силой уведу, люди подумают солдат этот, тебя сгубил, все видели, что ты с ним пошла.-
Тогда я его гнать стала, говорю ему.
- Иди, пока Савелия не позвала, жених он мне.-
Как сказала, что жених, он побледнел весь.
- Я с отрядом в село за тобой пришёл, хотел забрать вас с Евдокией, ближе к Хабаровску уйти, там обосноваться. Из - за тебя отряд загубил, для кого золото это добывал? Сказал же вам, что богатые будете! Два года по тайге за ним бегал, по крупице для тебя собирал. А ты жениха нашла?-
- Вижу, какое это золото, из женских ушей вырвано, уходи!-
Вытащил он нож, и говорит.
-Ты мне жизнь сломала, я тебя с самого детства люблю, дня не мог прожить, не видя тебя, ночами снилась. Сплю в тайге, ты всегда рядом была, обниму тебя и сплю. А ты мне жениха? Так знай, ежели ты не со мной, значит ни с кем. –
-Кинулся ко мне, успела Савелия позвать, а дальше не помню.-
Оксана замолчала, и закрыла глаза.
Евдокия накинула платок. – Пойду, посмотрю на него, может, обозналась.-
В ней ещё теплилась надежда, не Зиновий это, обозналась дочь, не мог он после стольких лет совместной жизни, наброситься на сестру и вонзить ей нож под сердце.
Подойдя к убитому, она внимательно посмотрела на него, сказала лишь одно слово.
– Зверь!-
Опустила плечи, и неуверенной походкой пошла к дому. Показали убитого пленным. Те в один голос признали в нём своего командира Игната Зуева. Получалось, что Зиновий лет пять назад, взял у какого - то Зуева документ, по этому документу призван был в казаки, где мы с ним служили вместе. После от казаков ушёл, собрал банду, и взялся собирать золото для Оксаны. Недели две, мы с Оксаной залечивали раны, она немного успокоилась, стала иногда улыбаться, но нет - нет, слёзы у неё из глаз. Но это были слёзы не жалости к Зиновию, а нанесённой ей обиды близким человеком. Отряд через неделю ушёл, с нами оставили двоих выздоравливающих, для охраны. Ещё через неделю, мы с Евдокией погрузили весь, скарб на подводу, забили досками окна и двери в доме. Незаметно от Евдокии вывалил грузди собранные мной и Оксаной. Чтоб не напоминали они нам о том день. Евдокию и Оксану на подводу посадил, сам с бойцами верхом поехали. Через четыре дня в Сретенск пришли. Никон растрезвонил, на весь посёлок, что я невесту себе из тайги везу, меня там сестра с мужем и товарищи ждали. Через неделю обвенчал нас батюшка, стали мужем и женой. С тех пор живём вместе, Евдокия с нами жила, в пятидесятых годах похоронили. Меня после этого рейда, направили служить на границу, Оксану с собой взял, Евдокия Арсентьевна в доме осталась. В 1932 году, неспокойно стало на границе, да и Оксана забеременела, к маме её отправил, сына родила. Служил то я не далеко от дома, часто наведывался. Потом война, до конца войны один был, В 1946 году служба моя закончилась. Вернулся в Сретенск, ещё дочку родили. Видишь, как в жизни бывает, брат сестру полюбил, выходит любя хотел убить. Его не жалею, Оксану и Евдокию жалко, часто его поминали, как он мальчонкой жил с ними. Как они не заметили его страсть к золоту, и как эта страсть перешла в лютую ненависть к людям и сестре. -
Савелий Макарыч посмотрел на часы, и засобирался к выходу.
- Скоро подъедем, телеграмму не давал. Хочу внезапно наведаться. Гостинцев везу зятю с дочерью-
Он похлопал ладонью по увесистому рюкзаку. Поезд затрясло на рельсовых переходах, он начал сбавлять скорость. В посветлевшем окне вагона замелькали пристанционные постройки. Савелий Макарыч пожелал мне счастливого пути, направился к выходу. Проводив своего попутчика, и вернувшись в купе, лёг на свою измятую казённую постель. Долго ещё не мог уснуть, прислушиваясь к монотонному перестуку колёс. Откуда в людях это? Там из за рыбацкой сети. Тут из за потерянной любви. В другом месте за бутылку водки. Может это болезнь? Или так проявляется звериный облик человека. Не способного обуздать свои инстинкты.
