благодарил. К умным прислушивался. На бесцеремонные огрызался.
«Что за ходульные образы. Ваш главный герой так же плох, как Шварценеггер в своем дебютном фильме «Геркулес в Нью-Йорке»…
«Самое сложное в йоге — это расстелить коврик - утверждал великий мастер Беллур Кришнамачар Сундарарадж Айенгар. А в текстах самое сложное – это первая фраза, которая задает ритм и характер будущему повествованию»…
«Особенно понравилась кульминация сюжета: «Пенсионер в байковой пижаме и истоптанных тапках курил возле раскрытой форточки Яву «за тридцать» и внимательно наблюдал за меняющейся мимикой соседки, обнаружившей, как нахальный порыв ветра сорвал с ее балкона разноцветное одеяло, теперь празднично планирующее прямо в вонючий мусорный бак»…
«Ваш рассказ какой-то пьяный получился. После прочтения самому захотелось кирнуть. Опять надрался в хлам. Жене предложил переадресовать все претензии к Вам»…
«Вы про веселое вроде пишете и читателя своего смешите до колик, а сами при этом как будто даже не улыбаетесь». Марта Скавронская.
Рома, было, решил, что это псевдоним с претензией. Рядом с подписью соседствовала фота женщины такой приятной наружности, что ему захотелось, чтобы она оказалась «заправдишной».
"Может действительно полячка, да еще и благородных кровей" – сфантазировал он.
Отклики «полячка» оставляла на хорошем русском языке, да еще и без ошибок. Рома как филолог это заценил. Марта действительно редко ошибалась, обладая врожденной грамотностью. Вдобавок, с раннего детства она читала запоем все подряд и постепенно интуитивно научилась различать добротные книги.
Он пригласил её в театр на «Дядю Ваню». Всамделишная Марта оказалась сильно похожей на голливудскую актрису Мег Райн. Она и гримаски такие же умилительные строила, и рост у нее, как у Мег, и фигурка. Только жопка потощей и ноги, пожалуй, покостистее.
В буфете Рома угощал её шампанским и горьким пористым шоколадом, а потом проводил до дома. И даже чмокнул в щечку, хотя было очевидно, что ему очень хотелось впиться в эти чувственные черешневые губы.
«Ну что, писака тебе глянулся?» – поинтересовалась маманя.
- "Знаешь, что предлагала в таких случаях Раневская? Проведите с мужчинкой вечер. Вернувшись домой, разденьтесь и подбросьте трусы к потолку. Прилипли? Значит, нравится".
- "Ну, прилепились?"
- "Ща проверим" - хмыкнуда Марта, ограничившись подбрасыванием кружевного лифчика, который, как бублик Никулина в «Кавказской пленнице», глупо повис на итальянской люстре.
- «Значит, показался» – приговорила маманя.
Следующее рандеву перетекло в бессонную ночь на Роминой квартире. Чего тянуть-то. Ведь не маленькие.
На избраннике обнаружились смешные салатовые подтяжки.
Через неделю он предложил Марте слетать на выходные в Будапешт...
…Трижды чихнув, из тупичка выполз грузный грузовичок с ободранными боками. Сидевший за рулем венгр был такой же упитанный, чихающий, провонявший бензином, с помятым рыльцем. Равнодушно скользнув взглядом по Роману и запнувшись на Марте – ничего себе фемина - шоферюга резко вдавил на газ.
«Мон бог, кель красотища!" – воскликнул Рома, когда они вынырнули из переулка прямо на местные «Елисейские поля» - широкий, парадный, причудливо застроенный вилами проспект Андраши.
- "Знаешь ли ты, ма шерри, что после войны проспект носил имя товарища Сталина?"
Неспешно направились в сторону Дуная. «Андраши, Андраши, светлого мая привет» - беззаботно фальшивил Рома на мотив когда-то популярной песни Гелены Великановой.
Нежный весенний ветер навевал романтические грезы. Даже краткосрочное обладание такой красивой женщиной бодрило. Как противовоздушную оборону крепило самооценку. От энергичных встреч с Мартой он уже похудел на пару килограммов.
Здание местной оперы напоминало уменьшенную копию венской. Говорят, здесь изумительная акустика. Почти как в Миланской Ла Скале.
На площади Героев архангел Гавриил без устали удерживал увесистую корону и двойной апостольский крест. Ансамбль зданий парламента в неоготическом стиле вызывал почтение. Королевский Дворец излучал классицизм, приглашая заглянуть в вечность.
«Что это?» – удивилась Марта, обнаружив на набережной стайку проржавевшей металлической обувки. - "Сколько тут ботинок!"
- "Можешь не считать. 53 пары стоптанной обуви. Мужской, женской, детской. Это памятник евреям, расстрелянным в годы войны прямо на этом месте. А ботинки им приказывали снимать в целях экономии".
Рома импульсивно вспомнил старшую дочь, уехавшую на ПМЖ с матерью в Израиль.
На набережной сфоткались возле люксовой гостиницы Софитель.
«Эх, в такой бы пожить» – помечтала Марта, представив скромную обстановку их низкобюджетного номера с протертым плюшевым диваном, на котором они прокувыркались всю прошлую ночь. Смешной он, этот Ромашка. В самый неподходящий момент начинает сочинять стихи…
На улице Ваци от магазинных соблазнов потекли потребительские слюни. Хотелось дорогих вещей и комфорта.
- "Ой, какие часики!"
- "Сейчас посмотрим. Tissot. Made in Switzerland. Эх, гуляй, рванина".
Покупка пробивала серьезную брешь в Ромином бюджете, но так хотелось расслабиться.
Марта для приличия немножко постеснялась, и тут же загляделось на собственное запястье, оцепоченное механическим чудом.
Гордый Рома потащил её в ресторан.
Под строчки из оперетты Кальмана «Марица»: «Коли мясо, так свинина, коли сало — острый шпик» и местное пива низового брожения был заказан овощной салат и перчёный паприкаш.
Вернувшись из сортира, Рома обнаружил за столиком сидящего рядом с Мартой крупного породистого мужчину в дорогом светлом костюме. Его сопровождала медовая спутница в остродекольтированном платье, своими формами напоминавшая недавно замелькавшую на экранах телеведущую Анфису Чехову.
- «Алекс" – привстав, представился светлый костюм в тонкую полоску. Он оказался выше Ромы на очень большую голову.
- "Алекс – это Алексей или Александр?"
- "Алекс – это просто Алекс".
- "Тогда я Юстас. Шучу. Меня Романом родители назвали".
- "Мы с Алексом бывшие коллеги – слегка смутившись, пояснила Марта". - "А это его подруга Жанна".
- "Да, мир тесен. И чем неожиданней встреча, тем она приятней. А не поланчевать ли нам вместе?" – бодро предложил Алекс.
- "Пуркуа бы и не па!"
Для закрепления знакомства заказали бутылку абрикосовой палинки, пробирающей похлеще нашей водки.
Алекс рассказал, что приехал в Будапешт на встречу с партнерами, торгующими недвижимостью.
- "И как цены на недвижимость?"
- "Растут, как пенис подростка при виде статуи Афродиты".
Обменялись впечатлениями от города. Бутылка обнулилась в один присест. Впрочем, Алекс сам много не пил, а больше подливал быстро пьяневшему Роману.
Рома решил добавить и потребовал подать ему рюмку изумрудного абсента: « Знаете ли вы, что этот удивительный напиток, настоянный на экстракте горькой полыни и аниса, был в свое время почти повсеместно запрещен, поскольку французский и прочий дружественный нам пролетариат от него окончательно спивался».
- "Ты только сам не спейся" - попыталась попридержать его изрядно захмелевшая Марта. Таким пьяненьким она Рому еще не наблюдала. Соскальзывая со стула, он облокачивался на жаркую Жанну, которая не возражала.
Как когда-то Остапа, Романа понесло. Стараясь произвести неизгладимое впечатление на новых знакомцев, он с готовностью разоблаченного шпиона на допросе вываливал на своих слушателей все, что знал об этой гостеприимной стране бывшей народной демократии. Восхитился музыкой Ференца Листа. Трагически пересказал судьбу шведского графа Рауля Валленберга. Поведал о 15-летнем добровольном заточении в здании американского посольства Архиепископа Йожефа Миндсентии. Похвалил пользовавшиеся особой популярностью в СССР сочлененные желтые Икарусы и консервы марки Глобус.
Когда он дошел до описания боев молниеносного боксера Ласло Паппа, расправлявшегося со своими соперниками с помощью коронного правого крюка, Алекс, оживившись, включился в монолог и поделился впечатлениями о втором бое Леннокса Льюиса против самого Холифилда в Лас-Вегасе.
«Билет стоил полторы штуки баксов» – похвалился он походя.
Цену билета Рома, в отличие от Марты, пропустил мимо ушей. Дальше мальчики заспорили о болевых приемах, один из которых Роман, вспомнив свои занятия в клубе «Самбо – 70», тут же и продемонстрировал, так неожиданно и резко заломав Алексу правую кисть, что тот грохнулся со всего размаха со стула на пол.
Сидевшие за соседними столиками посетители испуганно притихли.
Марта напряглась. Жанна обидно захихикала. Официант раздумывал, не пора ли вызывать полицию. Нечаянный обидчик стал извиняться.
«Все путем» – возвратился в нормальное положение Алекс, – «Ну, ты и шутник».
Чтобы разрядить обстановку Марта ввернула анекдот по теме:
«После второго раунда боксер спрашивает у своего тренера:
— Ну, как я смогу его победить?
— Конечно! Если ты будешь так махать руками, он, в конце концов, схватит воспаление лёгких».
Посмеялись. Затем Алекс поинтересовался:
- "А какие у вас планы на вечер?"
- "Пошляемся по улицам, поглазеем по сторонам, подышим европейским воздухом.
- А поехали кататься по Дунаю?! Корабль отходит через час. Посидим в баре, посмотрим на убегающие волны, встретим на палубе розовощёкий закат. Вернемся к полуночи".
- "А что, действительно. Отличная идея" – вклинился Роман. Ему хотелось реабилитироваться.
- "Ну, я даже не знаю" – засомневалась Марта.
- "Все решено" - воскликнул Рома и потребовал счет: "L' addition, s'il vous plait!"
Упредив его, Алекс сунул официанту свою кредитку, а на возражения Романа отмахнулся – "да ладно, на корабле за все платишь ты".
Когда компания выходила из ресторана, Рома в довершение больно отдавил Алексу ногу. Тот в ответ только странно ухмыльнулся.
Роман, конечно, не слышал, как Алекс напористо прошептал на ухо Жанне:
«Мы с Мартой никуда не поплывем. Делай, что хочешь с этим сусликом. Напои его до чёртиков, изнасилуй в туалете, но он должен забыть обо все на свете на ближайшие пять часов».
- "Еще одна измена мужу?"
- "Считай, что ты продолжаешь изменять ему со мной! С меня, конечно, причитается. То кольцо, которое ты у меня вчера выклянчивала, считай, уже твое".
- "Ладно. Не впервой".
Рому по дороге к причалу так пошатывало, будто он уже перебрался на потерявшую управление шхуну во время сильного шторма. Наконец, пришли.
- "Идите на палубу" – махнул Алекс Жанне и Роману - "А мы с Мартой купим в соседней лавке настоящие венгерские марципаны. Главное – это правильное сочетание сладкого и горького миндаля".
В магазине как намеренно образовалось очередь. Марта переживала. Алекс успокаивал: «Успеем, еще двадцать минут до старта».
Когда они вернулись на набережную, корабль успел допыхтеть до Цепного моста.
- "Михаил Светлов у-у-у!!!" – не скрывал радости Алекс. - "Неужели мой Ролекс меня подвел? Или расписание поменяли!? А Рома-то такой тепленький, что, подозреваю, даже не заметит пропажи".
- "Не лги мне! Это ты все
