Их бригада состояла, в обычное время, из семи человек.
Ну, бригада может сильно будет сказано, но ребята, чувствовали между собой какую-то
общность. Не в простом проматывании времени на горках, зимой, ни в шастанье по степи, в поисках чего-то, чего не знает никто. Нет не только в этом… Просто их души тянулись друг к другу, и ребята чувствовали их общность.
Семь человек, четыре мальчика, и три девочки. Почему семь?
Нет, бывало в их компании, собиралось и по больше пересмешников и забияк, ребята просто тянулись к этой, весёлой ватаге. Но обычно они любили проводить время своей обособленной компанией, где каждый понимал другого с полуслова, с полужеста.
И в этой компашке нет ничего особенного, она такая же, как много-много таких же, один в один похожих на неё, компашек…
Просто был один осенний вечер, если я скажу, что вечер был сказочный, то скорее я ничего не скажу.
На потемневшем небе медленно как лебеди по пруду плыли ленивые облака.
Лёгкий ветерок слегка шевелил, уже поменявшую цвет, но ещё крепко держащуюся на ветках листву. Лучи уходящего за горизонт солнца придали и без того буйствующей красками природе, ещё более волшебный облик.
Семёрка оболтусов, вывалилась из парадного входа школы. Увлечённые спором на тему, чего в училке по математики больше дерьма или желчи, вся стайка вывалила и школьного двора, и так и застыла на месте, причём без команды, но одновременно.
За воротами школы, начинался сквер, вот этот-то сквер и заворожил своим видим, семерых оболтусов.
Налюбовавшись вдоволь сказочной картинкой, все также молча, двинулись на «Своё» место. Скверик, довольно-таки обширным, и в нём много было укромных уголков, по которым и разбредались подобные группки. Насобирав по дороге сушняка, ребята соорудили небольшой костерок, как у партизан, что бы и тепло было и дыма меньше. И уселись, протянув руки к огню.
Первым ожил невысокий белобрысый парнишка.
- Блин… Красот-то, какая, я не думал, что может быть так красиво.- Он потирал руки над костерком и неотрывно глядел на языки пламени. И не понять было красота там, в огне или, что-то ещё.
- Да такое, наверное, толь раз в жизни увидеть можно.- Это уже парнишка крупнее с прической, с претензией на теперешнюю площадку или «бобрик» по старому, с одной лишь разницей, у него волосы торчали в разные стороны как у кактуса. Он также внимательно глядел в огонь, и видимо видел в нём тоже-самое, что и белобрысый.
-А я до сих пор дышать не могла вот только начала, аж дыханье спёрло.- Пропищало конопатое создание, с голубыми глазами и такими же бантами, и всё это с тем же вниманием к пламени.
Семь пар глаз в одно и тоже время смотрели как языки пламени, облизывая сухие ветки, как дворняга кость, испепеляют их, и в то же время все в этом огне видели прекрасную картину, запечатлевшуюся в их сознании.
И ведь точно видели, так как будто снова стояли перед сквером на вытяжку.
-Ну, всё посидели и по домам, мамки уже наверно по окнам все глаза просмотрели.- Парнишка с аккуратной чёлочкой в опрятном костюмчике, тщательно перемешал все угольки, так чтобы не осталось горящих головешек, в его голосе слышались нотки власти, но ребятня и не думала подчиняться.
-Да хорош тебе, умничать, рано ещё и ни кто ничего не проглядел, смотри вон ещё небо светлое.- Стройная длинноволосая девочка подняла руки к небу и стала кружиться между деревьями, её длинные тёмные волосы рассыпались веером. Она распевала какую-то песню, и всё кружилась-кружилась между деревьями.
Глядя на неё, две оставшиеся девчонки со смехом и гиканьем тоже сорвались с мест и закружили, заскакали в своём радостном танце. Это их девичьи души скорее откликнулись на красоту. А у парней реакция на прекрасное, немного запоздалая, и потому они немного потоптавшись на месте, глядя что, выделывают их подружки намного позже присоединились к ним.
Некоторое время продолжалось безумство. Молодые полные энергии, они сплетались в едином танце, в танце, которому нет названия и нет постановщика. Их постановщик природа.
Закончилось тем, что все повалились в изнеможении на еще не успевшую повянуть траву. Они лежали на спинах и смотрели на небо, в просветы между ветками. Небо уже успело потемнеть, и на нём высыпали звёзды. Они миллиардами драгоценных камней подмигивало им.
-Вчера смотрела фильм, по телику… - Тёмноволосая девочка заложила руки за голову, и мечтательно продолжила: - Педставьте, там целовались…
-И что? – Длинный, с кучерявой головой парнишка заинтересованно повернулся к ней и опёрся на локоть.
-А ни что, тоже хочу попробовать.- Девочка резка повернула голову, обдав кучерявого парня потоком своих красивых волос.
-А ты у мамы разрешение спросила? – Кучерявому было приятно её внимание, почему он пока и сам не понимал, но чувствовал, что где-то внутри него заводится какой-то моторчик, который гонит тёплую волну по всему телу.
-А я и не собираюсь спрашивать, когда захочу, что сделать тогда и сделаю. – Она резко села, но потом откинулась, назад опершись на руки, запрокинув голову, так что её волосы скрыли голову кудрявого парня. Длинноволосая, мотала головой, и волосы хлестали парня по лицу. В другой раз, кудрявый схватил бы, за такие выходки в хулиганку в охапку и прижал бы как следует, да так чтобы та запищала и замолила о пощаде. Но сейчас почему-то, он не стал этого делать. Он просто отодвинулся в сторону, и наткнулся на конопушку, она смотрела на него с хитренькой улыбочкой, как бы говоря: «Ну что, попался».
-Ребята, а кто-нибудь хоть раз целовался? – Вопрос повис в воздухе. Но конопушка не унималась.
-Нуче, никто ни кто?
-А давайте попробуем… - Подала голос третья девочка.
-Когда-то нужно начинать, только вот кто с кем будет.- Взяла быка за рога длинноволосая. Парни всё это время сидели, молча, переваривая, что ж это такое на них вдруг так неожиданно свалилось, и что с этим всем им делать.
-Я думаю нужно тянуть жребий, ведь ребят четверо, а нас трое.
Порешили так, сначала тянут спички ребята, кто вытягивает короткую спичку, тот будет рефери и следить, чтобы не было нарушения.
Затем девчонки вытягивают записки с именами ребят.
Почётная должность рефери досталась белобрысому, он даже как-то облегчённо вздохнул, когда вытянул короткую спичку. До него ещё не доходило, что же в данный момент происходит, и он почему-то боялся чего-то, чего, и сам не мог понять. Ну, вот все жребии закончены, пары разбиты и рефери даёт старт. Для них это ещё пока игра, но эта игра так близка к взрослой жизни, что они просто этого не понимают, и потому им очень интересно, и в то же время страшновато.
И вот губы смыкаются, прижимаются друг к другу, что они ощущают, ведь что-то они чувствуют. Да чувствуют, кто-то острее, кто-то совсем слабо, чувствуют просыпающееся в них сексуальное влечение. Но они не понимают этого и испугано отталкиваются друг от друга. И только одна пара не разорвалась.
Они стояли, прижавшись, друг к другу, как будто старались влиться друг в друга. Их никто этому никогда не учил, но у них получился отличный затяжной поцелуй. Их тела начали мелко дрожать, как при лихорадке и уже это совершенно новое ощущение, наконец, испугало их. Парень быстро отпустил девушку, когда она уперла в его грудь ладошки и впилась в неё ногтями. Лишившись поддержки, она осела на землю. В теле чувствовалась какая-то непонятная слабость, Ий было и плохо, и в тоже время так хорошо, что почему-то, от этого было стыдно смотреть в глаза своим друзьям, а особенно тому с кем ей было так хорошо. Парень же наоборот чувствовал такой прилив сил как перед стартом, нервный мандраж во всём теле пожар, кажется даже пар, из ушей валит, и чувство какой-то не завершенности, обида и разочарование. Но как было хорошо, хоть это и не понятно.
Белобрысый как рефери скакал от одной пары к другой, выясняя, как всё прошло. Все стали на перебой утверждать, что ничего хорошего в этом нет, что всё это глупости. И только двое молчали.
Они просто не в состоянии были выразить словами, что они чувствовали, тем более что-то сейчас объяснять.
(Kondar)15/08/2007/
