непосредственным участником фильма, он может лишь наблюдать, но ни как не влиять на образ роли и её поступки, как и на весь фильм в целом. Оценивать да, но никак не мыслить с позиции роли. Но и эта оценка никак не повлияет на сюжет, не изменит его. Она пуста, чтобы что-то изменить, надо быть самой ролью, но тут всё тот же замкнутый круг - роль не в состоянии оценить свои поступки. Ну а тот, кем Колян был на данный момент на самом деле, то есть и не ролью, и не зрителем, вообще лишен какой-либо оценки, он с трудом себя-то осознает, куда уж ему до оценки характеристик и действий других ролей. Поэтому и нехорошесть Шпалиных поступков было понятием абстрактным и напрямую тревожить могло лишь его жертв, вот с их точки зрения Шпала действительно был злодей. И Колян старался не осмысливать происходящие вокруг события, больше уделяя внимание головному хаосу, вот в нем стоило разобраться до конца, иначе так можно было навсегда задержаться в подвешенном непонятном состоянии.
Выехав на трассу, машина набрала скорость и устремилась к линии горизонта.
- Слышь, братва, - нарушил тягостную тишину в машине Шпала, - я вот порой думаю, что когда меньше думаю, то мне легче жить. Может и не нужно оно совсем, это мыслеобразующее тело, и прав был боксер из анекдота, вполне искренне заявлявший, что башка нужна исключительно для того, чтобы по ней стучать и в неё есть. Вот ты, Николай, сейчас полагаю думаешь мало, ну так как оно, лучше жить?
Колян пожал плечами.
- Сравнивать не с чем, я же не помню, как оно раньше было.
- Логично, - Шпала в улыбке скривил рот. - Ну а ты, подруга, что скажешь?
- Не знаю, - девушка замялась, - но если бы я на твоём месте задумывалась, то сошла бы с ума.
- Во, - в знак согласия кивнул головой киднеппер, - иногда, когда я начинаю задумываться, то чувствую, что схожу с ума, такая хрень в башке происходит, мама не горюй, и во мне тогда закипает такая злость... Вот я сегодня завалил двух тёток, сейчас ни о чём не думаю и спокойно еду. А вот если бы я задумался над своим поступком, меня бы мои мысли так взбесили, что я бы ещё кого-нибудь в ярости замочил. Нет, лучше не думать, а то так и до маньяка не далеко.
- Если тебя твой собственный поступок привел бы в ярость, ну и замочил бы себя тогда, как главного виновника что мыслей, что поступка, - в очередной раз невесть откуда взял Колян.
- Дебил, что ли, - зло процедил Шпала, - как это себя, ты во мне мазохиста увидел. Ярость требует жертв, а не собственных болевых ощущений.
В машине вновь воцарилась тишина. Продлилась она недолго, видимо Шпале не давал покоя этот вопрос.
- Я рождаю мысль, она рождает последующие мысли, - сказал он, - и они, мысли, в своем развити могут довести меня до умопомрачения. Вот как сделать так, чтобы одна родившаяся мысль так и оставалась одной единственной в своем роде, никак не влияющей на последующие мысли. Вот я подумал о тётках и всё, мысль о них тут же исчезла навсегда, без остатка, и последующая была бы уже допустим о пирожках.
- Нет, вряд ли, - ответил Колян, - тогда и Шпал было бы много, каждый со своей отдельной мыслью.
Шпала удивлённо посмотрел на подельника, предполагая, что болезнь того дала осложнения. Колян заметил странный взгляд товарища и пояснил:
- Вот сам прикинь, допустим ты подумал о себе, о том, что ты есть, и уже хотел подумать о том, кто ты есть, как твою данную мысль в мгновение заменила совершенно другая мысль, без остатка уничтожив предыдущую и никак с ней уже не связанная, предположим она о тех же пирожках. И получится так, что ты вдруг стал пирожком, потом подумал о дороге, и стал дорогой, потому что ничего другого в этот момент в твоей голове нет. Ты в этом случае так бы никогда и не понял, кто ты есть на самом деле, то есть никогда бы не понял, что ты Шпала. И следовательно тебя было бы столько, сколько независимых одиночных мыслей.Ты бы мог стать и матершинным словом, и дерьмом и даже мной. А если бы следующей мыслью, пришедшей тебе в голову, была мысль, что ничего нет, то ты бы стал никем или ничем, а это уже фигня какая-то, раз есть мысль, то и есть ты. Мы о чём-то подобном уже говорили. Первая мысль, приходящая на ум индивидууму, вдруг ощутившим своё существование, всегда является мысль своего отождествления с окружающим. Вот в это и вся загвоздка, твои независимые одиночные мысли тебя постоянно отождествляли с чем попало, что приходило бы тебе в голову в качестве последующей независимой одиночной мысли.
- Блин, и откуда ты всё это берешь? - Шпала внимательно посмотрел на Коляна. - Может ты казачек засланный. Идентификация Смолы, амнезия, всё забыл, в том числе и то, что раньше был шпионом, нет гуру, да, именно гуру, какой-нибудь секты кришнаитов. Впрочем, больше похоже, что беглецом из психушки. Да, я бы так и подумал, если бы не знал тебя сто лет, с самых твоих прекрасных сторон, а они у тебя, я скажу, ещё те... Хотя другой вариант, ты заслан намного раньше, ещё до встречи со смной, но ты всё это время тщательно камуфлировался, и если бы не удар камнем, вскрывшим твою истинную суть, мы бы так и оставались в неведении... Ладно, не парся, кришнаит так кришнаит, член там какой секты так член, мне пофиг, лишь бы человек был хороший.
Колян поёрзал на сиденье, пространно посморел в даль убегающей к линии горизонта дороги и коротко ответил на подозрения товарища:
- Сам дурак.
- Ну вот, узнаю брата Колю, давно бы так, а то тут целое философское учение развел. Странное, я тебе скажу, учение, психушкой попахивающее.
В машине вновь возникла пауза, которую опять первым нарушил Шпала, всё это время, если судить по его глубокомысленному виду, о чём-то усиленно думая, вопреки его заветному желанию не думать совсем или хотя бы отчасти.
- Ну а если и так, - сказал он, - то выходит, что дорога, потому и дорога, что имеет лишь одну мысль о том, что она дорога. И машина, и дома, всё так. А вот человек имеет много мыслей, все они взаимосвязаны и последовательны, поэтому он и человек. Расширь границы сознания дорога, глядишь, и она была бы человеком, а человек, ограниченный одной единственной мыслью, стал бы дорогой.
- Наверное, - ответил Колян, - хотя я думаю, что суть осознавшей себя дороги от этого бы не изменилась, не стала бы она человеком, но вот душой возможно бы и обзавелась. Тогда как твой человек, наоборот, потерял бы душу, но и дорогой бы не стал. Сложно всё, - вздохнул Колян, - дурак, наверное, я стал совсем.
- Полностью поддерживаю, - заржал во всё горло Шпала. - Ты уж совсем заговорился, порой сам себе противоречишь, то я у тебя могу стать дорогой или хренью всякой, то не могу, то у тебя душа отдельно от мозга, то её наличие полностью зависит от мозга, от способности думать и разнообразия мыслей. Ты определись как-нибудь, прежде чем нормальным людям своё секстанское учение втирать, плохой из тебя проповедник, сразу видно, камнем стукнутый...
- Ничего я не проповедую, - казалось Колян обиделся на бездоказательное предположение Шпалы, - я уже говорил, что и сам не знаю, откуда что берется, само рождается в голове.
- Да ладно, хрен с ним. Ты лучше вот что скажи. Вот я, по твоим словам, становлюсь собой не только потому, что себя ощущаю, но главным образом потому, что имею множество мыслей, умею их анализировать, то есть создавать некий мыслительный процесс, в отличии от дороги. Но как только я перестаю думать - меня уже как бы нет. И выходит, что когда я предпочитаю не думать о произошедших событиях, то как бы на время исчезаю, ну скажем так, становлюсь призраком, о которых так любит говорить Фёдор.
- Ну, видимо.
- Не.., - усмехнулся Шпала, в отрицании покачав головой, - фигня это. Я не думаю о них, но у меня появляются другие мысли, о других вещах, и замечу совсем не одиночные. Ведь не думать абсолютно ни о чём не могу.
- Ну, тогда ты человеком бываешь относительно тех событий и вещей, о которых думаешь, а относительно тех, о которых ты не думаешь, ты призрак. Вот сейчас ты со мной разговариваешь, в том числе и касаясь недавних событий, и как бы становишься человеком, хорошим там плохим, не мне судить, а вот там, когда убивал и не думал о том, что совершаешь, ты вероятно и был призраком.
- Выходит, я двуличный, а то и шизофреник с раздвоением личности? И убивал не я, а тот, кто был призраком.
- Нет, всё равно убивал ты, поскольку так или иначе о чём-то думал, но ты просто принял образ призрака, удобней так было, ни тебе стыда, ни совести, ни ответственности, тупое действие, вызванное желанием обогащения.
- Всё равно хрень, - Шпала вновь потряс головой, - давай лучше сменим тему. Но опять же, человеком у нас считается тот, кто хорошо живёт. Как обычно базарят - вышел в люди, стал человеком, будто раньше этот тип был нечто иным. А вот реализовался, достиг определенного уровня благополучия и сразу вдруг превратился в человека. Не бухает, имеет стабильный доход, жену, детей, машину, дачу, а ещё лучше пару заводиков или депутатский мандат. Получается, что бомж - это некая субстанция, непонятного рода и происхождения, да и не только бомж, тюремщик тот же, нищий, поэт романтик в конце концов... Когда я был подростком прыщавым, то жил в небольшом убогом провинциальном городке. Сотовые телефоны в то время были ещё не так распространены, особенно в небольших городах, и вот один из операторов открыл своё отделение в этом городке. Если честно, то сам по себе телефон мне в то счастливое время не был нужен, звонить некому было, нищий городок, даже стационарных телефонов было мало. Но вот попала шлея под хвост, благодаря телевизионной рекламе загорелся я мыслью обзавестись сотовым. Тогда, кстати, и пошел на своё первое дело. Купил. И вот веришь, за весь последующий год звонил всего пару раз, да и то лишь для того, чтобы испытать телефон. И вот спрашивается, за каким хреном я его купил, да ещё благодаря этому ступил на криминальную кривую. А ответ прост, чтобы выглядеть крутым, а не чмырём деревенским. Чтобы стать, так сказать, человеком, как в своих глазах, так и в глазах сверсников. Врубаешься? Без телефона я как минимум простой деревенский балбес, а то и совсем никто, люди не замечают меня, меня как бы и нет, вроде я и не человек. А как достану его, покручу в руках, пройдусь по городу с прижатым телом к уху, так все взгляды на меня, и в них читается уважение, да хотя бы и зависть, завидуйте чмыри деревенские, я -личность, я - человек. И получается, что я человек - пока у меня есть мобила. Странно это, хотя, если честно, всё правильно. И я эту правильность вовремя усёк.
- Хэ..э..э.., - Колян в глупой усмешке скривил рот, - выходит, что бандит - это переходная стадия на пути к человеку.
- Одна из стадий, - вмешалась в разговор Лиза, - деньги заработать можно разными путями. Да и не деньги главное, главное - самореализация. Человеком становится тот, кто чего-либо достиг в жизни. Поэтому люди и стремятся сделать карьеру, порой многим жертвуя и отдавая всю свою жизнь ради неё. И вывод, жизнь человека уходит на то, чтобы стать человеком.
- Понт, - радостно заорал Шпала, - он становится дорогой.
Колян с Лизой вопросительно преглянулись. Шпала, явно злорадствуя, пояснил:
- Чтобы сделать удачную карьеру, человек должен сосредоточиться исключительно на ней, на пути её достижения, а путь, как
