ведь знаешь, что тогда могло быть за похороны по церковному обряду.
- Кому, покойнику? - удивлённо спросил Колян.
- В те времена даже покойнику, - криво улыбнулся в ответ Фёдор, - а так, конечно, тем, кто хоронил. У нас, кстати, не одна такая могила, есть и из не такого уж далёкого прошлого.
Они прошли метров двадцать и остановились у с виду ничем не примечательного памятника. Надпись на нём гласила:
" С-кин А-др П-вич 1965-1996 в-ая п-ть з-му п-ну п-му от в-ой п-ли в б-бе за с-ое б-ее ".
На сей раз Колян не стал ничего разгадывать, боясь ошибиться. Роль переводчика вновь взял на себя Фёдор:
" Стёпкин Александр Петрович, вечная память здравому пацану, погибшему от вражеской пули в борьбе за светлое будущее".
- Революционер, - с сочувствием сказал Колян, но тут же осёкся, вспомнив о датах рождения и смерти. Что это не номер телефона, на сей раз он понял сразу.
- Можно сказать и так, - ухмыльнулся Фёдор, - комиссар бархатной революции начала девяностых, браток в кожанке и с ТТ вместо "Маузера", экспроприатор экспроприированного у экспроприаторов. Вечный передел собственности под разными лозунгами о призрачном счастье. Его тоже из Москвы привезли, конкуренты писанулись достать его с того света, вот и спрятался в провинции. Хорошо лежит, надёжно, никакие конкуренты не найдут, тем более что и сами они скорее всего так же уже где-нибудь спрятались в земле от своих конкурентов. Это как в истории с НКВДшником, расстреливают расстрелявших расстрелявших и так до бесконечности, такой же как и вечная борьба за призрачное счастье...
Взгляд Коляна упал на соседнюю могилу, точнее не совсем могилу, а вырутую яму, перекрытую настилом досок, рядом с которой находился заранее приготовленный гранитный памятник. Сама могила, судя по всему, была пока ещё пуста. На самом памятнике, вместо выграверованной надписи, было нечто похожее на станок наборщика книг из типографии прошлого века, только в миниатюре. Из отдельных букв были составлены слова, которые в любой момент нехитрым способом легко можно было заменить. Колян вопросительно взглянул на экскурсавода.
- А эта могила ещё ждёт своего постояльца, - сказал Фёдор. - То есть её хозяин вполне ещё жив и не известно когда умрёт. Время такое, все живут бысто, сейчас тихим сапом счастье не поймаешь. Ну и соответственно хоронить тоже особого времени нет, про покойника тут же забывают в день его смерти, бесполезным человеком он становится для жаждущих счастья, вот поэтому могилка заранее и приготовлена. А что надпись можно поменять, так это потому, что к тому времени когда предполагаемый хозяин займет своё место, не известно какие взгляды и идеи будут преобладать в обществе. Ну вроде как соответствовать теме, не отставать от приорететов, чтоб не оказаться за бортом корабля. Быть единым духом и телом с едиными духом и телом. В общем, сам взгляни...
Колян подошёл ближе и прочитал набранную актуальную на данный момент надпись:
"... патриот, депутат, миллионер, борец за нравственность, курил, но осознал и бросил, наконец нашел своё место, но некстати отдал Богу душу...".
- Лет так несколько назад было написано, - сказал Фёдор: - "...зам. зама. по заместительству, гламурный лев, большой неизрасходованный потенциал во всех смыслах, искал тёплое местечко, но не успел, отдал Богу душу...", а ещё ранее "...экс-коммунист, экс-либерал, был дезориентирован, каюсь, хотел вступить в правильную партию, но не успел, отдал Богу душу...".
- А когда помрет нельзя выграверовать, чтоб не исправлять каждую пятилетку? - спросил Колян.
- Ну здесь обратное могилам, которые мы до этого смотрели, там люди после смерти шифровались, то есть соответствовали моменту, а здесь при жизни надо, даже обязательно. Вот приедет случайно коллега будущего усопшего, взглянет на могилку, прочитает и скажет - правильный товарищ, соответствует... Не все так просто в нынешние времена, продуманным надо быть, всё предвидеть. А то не дай Бог на мелочи встрянешь, это тебе не миллионы тырить... Ладно, пошли, тут ещё по сути смотреть не на что, полагаю, надпись ещё не раз изменится.
Они отошли на несколько метров, Колян всё это время не переставал оглядываться по сторонам. Фёдор обратил на это внимание и спросил:
- Ищешь чего?
- А где богадельные могилы? - ответил он.
Фёдор тяжело вздохнул, потоптался на месте и указал на небольшой холмик, с деревянным крестом посередине и без опознавательных знаков. Таковых в округе было несколько.
Колян вопросительно взглянул на мужчину.
- Знаешь про КПД? - сказал Фёдор.
Молодой человек отрицательно покачал головой.
- Коэффициент полезного действия, - расшифровал работник морга.
Расшифровка мало что сказала Коляну, но он состроил понимающий вид.
- В общем, - всё же сомневаясь, что гость до конца понимает, стал пояснять Фёдор, - это когда при минимальной затрате сил и средств достигается максимальный результат. Чтобы не копать десятки могил, копают одну, но большую, и всех накопленных за какой-то период времени богадельницких мертвецов хоронят в ней. Они все почитай бесхозные, родня от них отказалась, сам вчера ночью слышал, редко кого дети или внуки забирают и хоронят. Ну а похороны сейчас дорогие, мрут же они как мухи, старые, больные. Был одно время директор, отдельно приказывал хоронить и даже памятники ставить, но был уволен, а потом и посажен за нецелевое расходование бюджетных средств. Ну вот нынешний от греха подальше...в тесноте да не в обиде...в конце концов им-то уже плевать, в отличие от директора...
Экскурсия закончилась через полчаса, Фёдор и Колян поспешили в сторону здания морга.
Самогон веселит, расслабляет, помогает открыть в себе мистическое видение, но желудку от этого мало пользы. Желудок требует пищи, подчас довольно настойчиво. А молодой желудок требует её вдвойне. Так что нет ничего удивительного в том, что в определенный момент в молодых людях появилось желание позавтракать. К этому времени все уже были на ногах и готовились к дальнейшему путешествию.
- Пожрать бы чего, - первым озвучил актуальный вопрос Шпала.
- В полкилометре отсюда есть магазинчик, местных лесозаготовителей обслуживает, - подсказал Фёдор.
Молодые люди не стали слишком мудрить и решили воспользоваться подсказкой мужчины. Фёдор объяснил, как проехать к магазину, с чем молодые люди и покинули полное скорби и печали заведение.
После десяти минут езды по ухабам и колдобинам машина припарковалась неподалёку от магазина. Подъехать к самому магазину не представлялось возможным по причине полной непроходимости оставшейся части пути.
Шпала пошарил по карманам - денег почти не было. Он выругался и посмотрел на Коляна, вполне логично полагая, что потеря памяти вряд ли как может быть связана с товарно-денежными отношениями. Но у того денег тоже не оказалось.
- Дас ин фантастишь, мы совсем обнищали, господа, - Шпала состроил разочарованное лицо. - Дальнейшее путешествие без наличности определённо невозможно. Тем более что жрать охота прямо сейчас. Ваши предложения, граждане попутчики...
Колян пожал плечами, Лиза озадаченно вздохнула.
- Вижу, полезные идеи на пустой желудок не рождаются - усмехнулся Шпала, - ну что ж, пойдём по старому, испытанному, давно проторенному пути.
Не вдаваясь в подробности насчет этого пути, Шпала вышел из автомобиля.
Колян вышел следом и посмотрел вслед удалявшемуся в сторону магазина товарищу. Что тот задумал, он не знал, но подозревал, что ничего хорошего в голову отмороженного Шпалы прийти не могло. В то же время к происходящему молодой человек отнёсся философски, присев рядом с машиной на пенёк, он сам себе сказал:
- Деньги - зло, но безденежье ещё злее.
Что он имел в виду, вряд ли и сам понял, но высказывание ему понравилось.
По всей видимости высказывание понравилось не ему одному. Неожиданно сзади раздался голос, подтвердивший слова Коляна:
- Да, точно замечено.
Колян обернулся. Перед ним стоял странный тип, одетый в фуфайку и кирзовые сапоги, с глубокомысленным лицом то ли нобелевсеого лауреата, то ли полного идиота. В глазах отражалась мудрость многих поколений, объединённая в одном субъекте, и своей небывалой мощью она настолько впечатляла, что становилось ясно, такая мудрость может быть только у сумасшедшего, давным-давно познавшего смысл жизни, решившего загадку вечного двигателя и больше озабоченного спасением человечества от самоуничтожения, чем сохранением своего бренного тела. Но Колян, слабо разбиравшийся в физиогномике, воспринял незнакомца буквально. То есть не стал выяснять его умственные способности, обозначив типа, как человека деревенского.
Тип присел на корточки рядом с Коляном и представился:
- Геннадий. Геннадий Александрович Губерман, философ по духу, конюх по профессии, шизофреник по диагнозу.
- Колян, - молодой человек протянул руку, - потерявший память и бандит.
- Очень приятно, - Геннадий пожал протянутую руку. - Мы с вами, можно сказать, коллеги. Вы из какой психбольницы к нам прибыли: из Каменска или из Борочат?
Колян подумал и ответил:
- Нет, просто по голове ударили.
- Понимаю, - сочувствующе сказал Геннадий, - взрыв. Слышали такую теорию, что изначально наша вселенная представляла собою некое тело, ядро очень большой плотности, которое взорвалось, и образовалось то, что мы имеем сейчас: галактики, звёзды, планеты, черные дыры - и вселенная расширяется до сих пор, и будет расширятся пока не достигнет своего логического конца. Я этот конец обозначил и назвал Конкретиумом. Но конец этот не обозначает полный конец - это лишь переход в другую фазу существования, последует новый взрыв и новое расширение.
Колян вопрошающе уставился на собеседника.
- Понимаете, есть какая-то частица очень большой плотности, после её взрыва образуется множество более мелких частиц, которые в свою очередь тоже взрываются, делясь на ещё более мелкие, которые тоже взрываются, и так пока не будет достигнута полная осмысленность, то есть состояние полного ноля, ничто. Конечная частица станет ничем по сравнению с изначальной частицей, но в то же время наполнится большим значением.
Колян удивлённо выпучил глаза и пытался переварить сказанное.
- Ракетница, салют, - продолжил объяснение Геннадий, - взорвавшись, разлетаясь яркими светящимися частицами по сторонам, первичный твердый заряд ракетницы вдруг начинает познавать, что есть ещё что-то вокруг, кроме самого плотного ядра заряда. В свою очередь отдельные разлетающиеся частицы тоже взрываются, делясь на ещё меньшие, охватывая ещё большую площадь познания, и так пока не превратятся в ничто, полностью слившись с окружающим миром, тем обретя полное его осознание, став им.
- И что? - по-прежнему мало что понимая, спросил Колян.
- В вашей голове, после удара, произошел взрыв, ваш мозг перешёл в иную, более высокую, более близкую к полному осознанию фазу существования. Но, должен вас огорчить, что вряд ли он когда-нибудь достигнет ноля, высшего смысла познания, поскольку вас надо долбить по голове ежедневно, вы просто не выдержите и помрёте. Вот именно поэтому человек никогда не
