пространстве одного дня, и лишь ради удовлетворения своего тела.
- Во, началось, удовлетворение тела, кайф, блага... А сама-то давно в стоика переквалифицировалась, сколько у тебя там всяких дорогих побрякушек и жрёшь не одну картошку с хлебом. Раньше, поди, о душе и не задумывалась, видно багажник качественно влияет на психику и мысли, глядишь, ещё посидишь, полным альтруистом и праведником станешь.
Лиза смолкла, опасаясь вызвать в киднеппере агрессивность. Зато принял эстафету Колян - ему что, у него пистолет и мозг повреждён.
- А правда, если это так, душа - это нечто неосязаемое, не совсем понятное и вечное, может реально она вне тела и главнее тела, и жить исключительно позицией тела - это ложный путь, с ложными задачами, смыслом и идеями.
- Во, блин, где понахватался, ты до потери памяти и фраз таких не знал и по написанному хрен бы прочел без заикания, вот тебя колбасит, - Шпала подозрительно взглянул на товарища. - Не знаю, как вам, а мне нравится жить позицией тела, получать кайф и удовлетворять себя во всех смыслах. И я буду делать всё, чтобы получать этот кайф. А вот скажи, какой кайф может быть в неосязаемом и непонятном, пускай даже и в вечном? От самой вечности что ли тащиться? Заколебешься жить вечно, вздёрнешься в конце концов. На том свете вздёрнешься, абстрактной, потусторонней веревкой на потустороннем крюке. Помню, где-то читал полицейские сводки конца девятнадцатого века, так в них писалось о статридцатилетнем крестьянине, который "наскучив жизнью - повесился".
- Наверное, он есть, только называется не кайфом, - уйдя в себя, прошептал Колян, - и ощущается не как кайф, так же как Понимание не похоже на все наши чувства и ощущения.
Фары машины высветили строение, замеченное ещё с шоссе. Автомобиль остановился возле старого кирпичного одноэтажного здания. Одинокая маломощная лампочка, приютившаяся на деревянном трухлявом столбе, едва освещала узенькую заасфальтированную дорожку, ведшую ко входу.
Шпала вышел из машины, размялся и огляделся. Увидел он мало чего, кроме вышеупомянутых столба и дорожки, в поле его зрения попали поленница, куски рваного ржавого железа и тележка с одним колесом. Молодого человека несколько удивило полное отсутствие окон в видимой части здания. Вместо них были какие-то узкие щели, более похожие на бойницы. В целом строение больше всего напоминало собой средневековый каземат, ну а если перенестись в современность, то какой-то склад.
Шпала подошёл к железной двери входа и несколько раз пнул по ней. Удары громким эхом разнеслись по округе, но никакой ответной реакции с той стороны не последовало. Киднеппер повторил свои действия. После того, как эхо затихло, приник к двери и прислушался.
- Есть, - в полголоса сказал он вышедшему из машины Коляну, - там кто-то есть.
В этот момент послышался глухой кашель, будто исходивший из подземелья, и раздался чей-то голос:
- Кто там?
Басовитый голос прозвучал грозно и предупреждающе, мол у его носителя в руках по топору и никакие вурдалаки ему не страшны.
- Бать, - гаркнул Шпала, видимо, не надеясь на слух оппонента, - открывай, базар есть.
Но так называемый батя открывать не торопился, пошмыгав громко носом, высморкавшись, он вновь спросил:
- Какой базар, ночь на дворе, что надо?
- Бать, у машины мотор перегрелся, вода в радиаторе вскипела.
- Ну и что?
- Бать, пусти передохнуть, с нами дама, заплатим.
Батя подумал ещё секунд двадцать, тяжко вздохнул и загремел задвижками.
Дверь распахнулась и в тусклом синем свете показалась маленькая фигурка очень бородатого немолодого мужчины, могучий и грозный голос которого явно не соответствовал формам.
- Сколько вас? - спросил он.
- Трое, - ответил Шпала, с нескрываемым любопытством разглядывая хозяина мрачного заведения.
- А жмуриков не боитесь?
- Не понял? - глупо воззрился в бороду бати молодой человек.
- Я говорю, - загремел бас, - как к покойникам относитесь?
Шпала по-прежнему не понимал, к чему мужчина клонит, и со смешком ответил:
- С покойниками у нас полные лады, всё ништяк, батя.
- Сколько заплатишь?
- Не обижу.
- Заходи.
Шпала обернулся к автомобилю и громко сказал:
- Эй, подруга, выходи.
Лиза присоединилась к спутникам. Они зашли в здание. Узкий, грязный, с серыми стенами коридор вывел гостей в столь же мало освещенную, весьма холодную комнату. Посередине стоял стол, застеленный газетами, вокруг него приютились три ветхих стула, вдоль стен располагались две заваленные тряпками лежанки.
Скудная грязная обстановка не вызывала положительных эмоций. На мгновение гостям даже пришла мысль, покинуть убогое помещение и заночевать в машине. Особенно сильно оно впечатлило Лизу, особой разницы между комнатой и багажником она не ощутила. Но всё сомнения по поводу ночлега снял Колян, усевшись на одну из лежанок, он сказал:
- А что, мне нравится.
Шпала хмыкнул, выбрал взглядом самый чистый стул и также уселся.
- Фигня, у Ираклия не лучше было, - сказал он, закурил и добавил: - Бать, а чё так холодно-то?
- Я же говорил, - пробасил плюгавый мужичок, - морг это.
Лиза взвизгнула и опустилась на стул. Непрерывно растерянно моргая, с открытым ртом, непонимающе уставилась на спутников.
- Гонишь, батя, ничего ты не говорил, - затягиваясь сигаретой, сказал Шпала, - только про каких-то покойников.
- А в морге что, не покойники? - ничуть не смущаясь, ответил мужчина.
- Логично, - усмехнулся Шпала.
Ему было абсолютно всё равно, профессия бандита по определению не позволяла бояться и брезговать трупов.
- А откуда мертвяки, город-то далеко? - спросил он.
- Богадельня у нас тут, со всего района придурков, калек и стариков подыхать свозят.
- Подыхать?
- А что по-твоему - жить, что ли. Не Баден-Баден поди и не подмосковный профилакторий. Все немощные, под себя многие ходят, им только и осталось, что смерти ждать. Глядишь, "там" повеселее будет.
Шпале были мало интересны постояльцы богадельни, он не стал развивать тему жизни и смерти.
- А сама богадельня где, что-то не видел я её? - спросил он.
- Рядом, метров пятьсот, за пригорком, - батя кашлянул и представился. - Меня Фёдором зовут.
- О'кей, батя, меня Шпала, его Колян, а это - Лиза-шиза. И чё, клиентов много, богадельня план даёт? - цинично поинтересовался молодой человек.
- Хватает, из соседних деревень ещё свозят. Тут и кладбище рядом.
Колян, мало интересовавшийся разговором, при упоминании кладбища неожиданно ожил.
- О, ништяк, посмотреть бы, - к большому недоумению своих спутников сказал он, впрочем, им давно уже было пора привыкнуть к закидонам Смолы. Шпала и Лиза многозначительно переглянулись, радостный тон, с которым Колян произнёс фразу, заставил их задуматься о скрытых новообретённых наклонностях попутчика.
- Зачем? - спросил Шпала.
- Интересно, - ответил Колян, но что именно он имел в виду, объяснить никогда бы не смог.
- Утром, - Фёдор похлопал по плечу молодого человека, - сходим, посмотрим, меня тоже часто туда тянет, хорошо думается и мысли о вечном посещают.
- Э, батя, вот только о вечном не надо, - раздражённо сказал Шпала, - меня от этой вечности уже тошнит. Выпить есть?
Фёдор замялся. Шпала его понял.
- Возьми бабки, - он достал деньги и протянул их работнику морга, - при за пузырём, а лучше за двумя.
Мужчина прошёл в соседнюю комнату и тут же вернулся с двумя бутылками, наполненными желтоватой мутной жидкостью. Он поставил их на стол, покопался в стоявшей рядом тумбочке и достал оттуда завёрнутую в газету нехитрую закуску и три грязных стакана.
- Самогон? - Шпала кивнул головой в сторону бутылок.
- Ага - подтвердил Фёдор.
- Давненько не пил, - киднеппер улыбнулся. - Ну что же, воссоединимся с деревней. Натур продукт, поставки из морга. Сам гонишь?
- Ага.
- Из опилок или из покойников? - неуклюже пошутил Шпала.
- Дерьмо. Скипидаром отдаёт и на утро башка трещит, - на полном серьёзе ответил Фёдор. - А покойниками разве что закусывать можно.
- Не понял? - Шпала вопросительно уставился на мужчину.
Лиза от слов работника морга поёжилась. Вид его и так не внушал доверия, а тут ещё и странные слова по поводу закуски из своих подопечных.
- Говорю, - разливая в стаканы бурно пахнущую жидкость, пояснил Фёдор, - самогон из опилок дерьмо, у меня на ранетках и травах брага настаивается. А что касается трупов, так до меня сторож был, закусывал порой...
Чем закусывал бывший сторож Фёдор договорить не успел, от непривычного запаха и затронутой темы Лизу стошнило прямо на пол.
- Какие мы нежные, - усмехнулся Шпала, - выпей, полегчает. Воссоединись с народом и традициями, а то уж слишком далеки мы стали от русской глубинки, а вы, мадам, и подавно. Может, глядишь, впоследствии книгу накатаешь про народные традиции, жизнь простых людей, великую глубинную духовность и некоторые своеобразные особенности и привычки. Махом премию там какую огребешь, может и Нобелевскую. Там любят подобный литературный неадекват.
Девушка утёрлась рукавом и легла на свободную лежанку.
- Нет, я лучше посплю.
Хозяин и гости выпили и закусили.
- Ништяк, - Шпала вытер платком выступившую слезу, - жёстко, трэш, прямо как заново родился.
- Он от свеженьких, молоденьких вырезку любил, - не к месту вставил Фёдор. - Поджарит на конопляном маслице и с самогоночкой.
- Ты о чём?- спросил Шпала.
- Да о стороже, который до меня был, - пояснил мужчина. - Они же, покойнички, здесь все почти бесконтрольные, почитай бесхозные, оптом часто хоронят, в общих могилах, кто там разбираться будет, у кого чего не хватает.
- Ну ты это, батя, кончай, - Шпала скривил брезгливое лицо, - я понимаю ещё на могилки смотреть, ну тут уж явный перебор. Даже мне противно стало, а ведь с нами дама. А ты ещё смакуешь, ностальгируешь, не дать не взять маньячина. Может сам балуешься когда-никогда.
- Сам ты маньячина, - недовольно фыркнул Фёдор, - от правды жизни негоже шарахаться, говорю что есть. Его в психушку отправили. А вообще это всё неспроста. Места у нас гиблые, геополе отрицательное, в тридцатых годах прошлого столетия даже специальная комиссия из Совнаркома и НКВД приезжала. Стали у нас уполномоченные пропадать, вот и прислали. Я тогда ещё не родился, бабка рассказывала, две недели пили, потом вдруг тоже все до единого пропали. Председателем в то время был Тарас, герой первой мировой и гражданской войн, кремень мужик, подковы гнул, но малость малохольный, придурошный, всё к мировой революции призывал. Так он вместе с ними пил, а как приезжие пропали - свихнулся, о каких-то призраках всё городил. Мол, призраки бродят по Европе и к нам вот заглянули, дабы истребить власть трудящихся. Якобы эти призраки из преисподней, вроде это они комиссию и уполномоченных угробили. Я уже мальчёнкой был, помню его старичком, подойдет ко мне, погладит по головке и начинает задушевно так - наступит, говорит, Фёдя время, когда станут эти призраки хозяевами страны и сгнобят весь народ, предварительно сведя его с ума своими пакостными идеями, по-новому жить нучнут учить, новые законы и порядки создавать. Вобьют в головы людей мысль, что надо жить как настоящие призраки, по призрачному. С помощью колдовства
