посмотрел ей в глаза свободным взглядом человека, который перестал чего-то бояться, перестал что-то скрывать от себя самого, она ответила немного удивленным подозрительным но все тем же роскошным и очаровательным взглядом, который он полюбил еще в первую минуту их знакомства. Он поцеловал ее ладонь и улыбнулся
Лили все еще молчала, не зная что и сказать, а Герберт приподнялся, чтобы вновь поцеловать, но она остановила.
- Давай завтра вернемся в Бухарест, - сказала наконец она, сдавленным и грустным голосом. Ей не хотелось обижать Герберта, но все истории, которые он рассказывал, все его действия, содержали какой-то скрытый подтекст, и она понимала все, но опять, же какое-то идиотское чувство страха и неуверенности сковывало ее мысли и она не могла принять какое то одно решение выстроить какую-то одну стратегию той жизни с Гербертом которая ждала ее уже совсем близко.
«Неужели так сложно принять сказку за действительность?» - спросила она себя в очередной раз и в очередной раз дала себе один и тот же ответ. Она не могла согласиться с тем что ее любимый примеряет на себе роли каких-то волшебников, рассказывает небылицы, заставляет звонить в колокольчики, вызывая сошедших с ума стариков, твердящих о крысах. Она не могла принять эту реальность из которой он делает сказку, потому то эта реальность не та которую она воображала, говоря о замках и розах. Она готова расцеловать его за такие подарки, за его любовь, за его слова, за каждую минуту радости которую он принес ей, за каждый совет, за те «уроки» которые он преподавал ей, через свою любовь передавая ей умение быть смелой, милосердной и решительной.
«Он перепутал понятия, перепутал миры» - повторяла она себе и не знала как воспринимать этот внутренний голос сердца. Сердце говорило о риске потерять все, если во время не остановиться, о риске потерять его.
- Я бы остался здесь еще немного. Мне здесь нравится, настоящий замок, все как в сказке, и я подумывал о том, чтобы чуть позже здесь появились всадники, устраивались балы, ходили эльфы, гномы, гремели фейерверки. Хочешь, это будет всегда? Я куплю этот замок! Слышишь, я заставлю отца продать фирму, а если не хватит, я ограблю банк, я сделаю, что угодно лишь бы ты всегда была королевой, слышишь? Я куплю тебе этот замок!
- Герберт, послушай себя, что ты говоришь такое…
- Не перебивай меня! – он крикнул так, что эхо разнеслось вдаль по коридору, вглубь замка.
Она смотрела на него как на того человека которого видит впервые в жизни, она не понимала его, не понимала почему он кричит, почему он говорит глупости, почему не слушает ее. Он первый раз крикнул на нее, и она не обижалась, потому что знала, что это не его крик, а крик какого-то чужого им существа живущего внутри Герберта. Но это существо он создал сам.
- Хватит, завтра мы возвращаемся в Бухарест хочешь ты этого или нет, я устала торчать тут и слушать тебя. Ты невменяем, а все оттого что пьешь!
- Я не хочу чтобы мы уезжали, здесь хорошо. Здесь тепло и красиво. Я хочу выпить вина и целовать тебя до самого рассвета!
- Ты хочешь вина, ладно…Я выпью вместе с тобой, но завтра мы возвращаемся в Бухарест! И ты забываешь об алкоголе и об эльфах!
- Договорились, милая, но почему завтра, я заплатил за трое суток?
-Потому что мне здесь страшно! Даже в туалет сходить нельзя без опаски, что этот старый придурок не облапает тебя…
- Оставь в покое Маркуса, он добрый…
- Пусть принесет вина и еды, а потом исчезнет, иначе королева разозлиться и прикажет пытать его!
- Что за глупость, ты же не злая королева? – спросил Герберт не то с иронией не то с реальным удивлением.
- Еще какая, и тебе сегодня не укрыться от пыток, - сказала она, позвонив в колокольчик.
- Я готов…
- Это меня не удивляет, - сказала она, и услышав как в коридоре стремительно раздаются шаги, поспешила добавить.
- Но на этом замки и эльфы закончатся, хорошо, хватит тратить деньги не по существу, и хватит сходить с ума, и пить…
- Любовь – это безумие, - сказал он уверенным тоном.
- Безумие сердца, а не безумие психики! – грозно ответила она, и в эту самую минуту в комнату запыхавшись вбежал Маркус, оглядел зал, и осторожно устремил взгляд на Лили…
- Две бутылки вина и чего-нибудь перекусить, - крикнула она как настоящая средневековая королева, удивившись самой себе, что оказывается так умеет.
- Будет исполнено, ваше величество, - сказал Маркус, и скрылся в темноте длинного и отпугивающего своей натуральностью, типичного средневекового коридора.
***
Они лежали рядом друг с другом так, словно весь мир кругом перестал быть таким, каким был миллиарды лет и еще до существования человека, а превратился в некое иное пространство, где царствуют совсем иные законы, где иные существа приносят себя в жертву ради иных богов.
Была поздняя ночь, и камин уже не горел, во всю, собирая тени по всем углам зала, а мерцал издалека едва различимыми красноватыми свечениями угольков, провожая этот день, вечер который два любящих человека провели вместе.
Они лежали рядом, боясь произнести хоть слово, боясь нарушить тишину, атмосферу, которая впервые столь реалистично чертит перед ними образы сказки.
«Жизнь не сложно превратить в сказку, если понять секреты волшебства и обучиться им», так говорил ей Герберт.
Это был лишь один из его уроков. Около двух месяцев назад, когда они ездили вместе на отдых в Прагу, еще в автобусе Герберт признался ей что мечтает о том, чтобы весь окружающий человека мир провалился куда-нибудь в бездну, в какой-нибудь Ад, откуда невозможно выбраться, а на его месте вдруг образовался бы совсем другой мир не похожий на предыдущий. Мир с множеством величественных замков, дворцов розовых белых желтых, вокруг которых будут носиться звери на деревьях будут петь птицы в чистоте вод можно будет различить любую даже самую мелкую рыбешку.
Вместо людей в этом мире будут жить эльфы и гномы, и править ими будет их прекрасная как рассветное солнце королева. И в этом мире никогда не будет никаких войн и никто никогда не будет плакать потому что единственной верой этого мира единственным законом и языком и властью всегда будет любовь.
Он сказал, что такой мир может быть когда-нибудь и существовал раньше, но подобно Атлантиде, ушел под воду или растворился, или его просто уничтожили те, кто не умеет любить.
Эльфы и гномы не смогли защититься и спастись от смерти, но они успели надежно спрятать секреты того волшебства которое и сотворило их мир, волшебства которое научило их быть счастливыми. И если отыскать их завещание, то этот сказочный мир можно построить вновь…
Тогда она посмеялась. Сказав уж не думает ли он бегать по всему миру в поисках завещания гномов и эльфов, на что он ответил: я не знаю, но чувствую, что далеко мне бежать не придется.
Герберт уснул. Ей не хотелось, она не мола избавиться от тысяч мыслей в голове, и это не давало ей успокоиться и мирно попрощаться с этим днем. Еще одна замечательная ночь пополнила копилку их отношении их радости быть вместе. Она поняла что счастливы мы или же несчастны зависит только от нас самих, и даже когда многие вещи в жизни кажутся на чересчур тяжелыми а многие мечты несбыточными, то рано или поздно нам все равно придется осознать одним тихим вечером рядом с тем кого любишь, что окружающий нас мир столь долго казался темным только потому что мы смотрели на него через затемненные стекла своих страхов.
Но что-то настораживало ее. Герберт вел себя немного странно в последнее время, а столь частые разговоры об эльфах и замках создавали серьезную причину для беспокойства. Он не переставал благодарить Лили за то что она поделилась с ним своей детской мечтой впервые познакомив его с представлением о сказке впервые подарив нотку волшебства, впервые за немалый отрезок времени. Он бегал по магазинам, покупал игрушки, водил ее на детские спектакли, и каждый раз в его глазах читалась настоящая радость от того, что его мир стал другим. Лили чувствовала себя его дочкой сестренкой племяшкой, с которой можно поиграть в прятки как иногда любят взрослые, но потом снова вернуться в свой мир забот долгов кредитов, где не выживет ни один гном и ни один эльф. Герберт пугал ее, пугал тем, что начинал переходить границы романтики, он начинал погружаться в тот мир двери в который ему открыла любовь к Лили, но девушка понимала, что если закроет двери, то убьет его. Она приподнялась, поцеловала и стала искать в темноте одежду.
Через полчаса Маркус сонным взглядом провожал уходящие вдаль огоньки фар. Когда они исчезли вовсе, он закурил и посмотрел на небо, которое уже готовилось примерить на себе рассветное платье…
- Да будет так, - сказал он тихо и, затушив окурок вернулся в замок.
***
Человек в белом халате, упаковкой кофе в руках вошел в хорошо освещенный кабинет, украшенный картинами и дорогая кожаная мебель создавала атмосферу серьезности. Кабинет был обставлен со вкусом: большой стол из красного дерева на котором стояли непонятные фигурки украшения в виде причудливых шестиугольников, шарообразных предметов, светильник, дорогие занавески…
Человек подошел к окну, за которым во всю разгоралась жизнь большого города, сотни людей толпились у магазинов близлежащей станции метро, газетных киосков, машины то и дело сигналили друг другу, водители что-то возмущенно кричали из окон.
Подобную картину можно было с легкостью наблюдать каждый день, потому что ничего в этом большом городе не спешило меняться, и сколько бы ты не подходил к своему окну, сколько бы не всматривался в знакомые картины реальности, они останутся такими же какими и были, и единственный кому подвластно переписать их – это ты сам, но в этом случае и любоваться творением будешь только ты.
Человек стоял у окна и смотрел вдаль, будто мысленно, духовно голосом внутреннего мира общался с чем-то сверхъестественным божественным. Лицо его не украшала улыбка он был серьезен, быть может в чем-то и несчастен. Во всем его духе, ауре чувствовалась мудрость, опыт, доброта. Этот человек привык помогать другим, быть может поэтому, едва не потерял себя самого.
Он развернулся, подошел к маленькому столику у стены, включил стоящий на нем чайник. Из яркого лакированного шкафчика достал две чашки и блюдца. Каждое его движение было спокойным, даже плавным, словно одной только внешностью он мог внушать спокойствие.
- Я помню, еще когда ты была маленькой, на этом же месте сидел твой отец, - сказал он девушке, не сводящей глаз с шарообразных предметов, и размышляющей о чем-то. Наверное в этом и заключалось предназначение предметов. - Мы пили коньяк, я помню эту единственную бутылку мне привезли из Франции. В Румынии такой бешеных денег стоил. Да и сейчас изменилось немногое. Меняемся только мы, Лилия, и в этом нет никаких загадок. Все что нас окружает еще очень долго будет оставаться таким же.
Он приготовил кофе, и пригласил девушку за столик.
- Ты не просто так пришла сюда, да и по глазам понять не трудно, что случилось что-то. Можешь рассказать обо всем что тебя тревожит. И не думай о времени, с этой минуты его не существует.
- Я пришла за советом. С человеком, которого я люблю происходят странные вещи.
