обо мне вспомнил, папа? – жёстко спросила Настя. И немного помолчав, добавила. – Хоть раз за эти пять лет?
Сергей Васильевич задохнулся от обиды и возмущения:
-Да как ты смеешь!..
-Ладно, пап, проехали. Не кипятись, - махнула рукой Настя и, как ни в чём не бывало, продолжила свой рассказ. – А потом появился Миша. Словно принц из сказки. Красивый, сильный и благородный. И мы уж три месяца законные супруги.
-А все эти «мерседесы», жлобы с пистолетами?..
-Это Мишины… - улыбнулась девушка. – Его весь город знает и уважает.
-Он что, бандит, какой или торгаш?
-Ни то, ни другое. Он – банкир. Очень крупный и влиятельный.
-Так он старик? – опешил от полыхнувшей в голове догадки Некрасов.
-Ну, папка, ты даёшь! – засмеялась Настя. – Почему старик? Ему всего – то, тридцать пять лет.
-И когда же он успел стать «крупным и влиятельным»?
-А вот я вас познакомлю, сам у него и спросишь. Идёт?
-Куда же я денусь. Какой ни есть, а всё ж, родня...
-Тогда, давай за встречу! – воскликнула Настя, поднимая бокал.
Шампанское и общение с отцом разгорячили девушку. Щёки покрыл лёгкий румянец, а в глазах появился хмельной блеск.
-Тебе, наверное, хватит, дочка, - сказал Сергей Васильевич, озабоченно глядя на раскрасневшуюся Настю.
Бесшумно, словно призрак, у столика возник телохранитель с трубкой сотового телефона в руке.
-Анастасия Сергеевна, Михаил Николаевич хочет с вами поговорить.
Девушка прижала трубку к уху:
-Миша, я слушаю…Нет… Мишенька, я же отца встретила…Как где?.. О чём ты говоришь!… Нет… Нет… Ну, Миша, лапонька. Ещё немного… Правда?.. Хорошо, еду. Только папу завезу домой… Почему?.. Ладно. Еду.
Погрустневшая Настя вернула трубку телохранителю, встала и, обойдя вокруг стола, поцеловала отца в щеку.
-Папа, мне надо срочно возвращаться домой. Сейчас подъедет такси и отвезёт тебя в пансионат. А завтра утром я позвоню. Хорошо?
-Договорились.
-До завтра.
Молчаливый таксист довёз Сергея Васильевича под самое крылечко, наотрез отказался от денег, сказав, что всё уже оплачено и, как показалось Некрасову, поспешно рванул прочь от курортного комплекса.
…Блинов ставил в вазу свежий букет. Вчерашние цветы, чуть привядшие, валялись в мусорной корзине.
-А-а, похищенный явился! – улыбнулся он. – И кто же тебя умыкнул, дорогой, рассказывай?
-И что это ты, Юрий Иванович, букетики меняешь, как красна девица? – встретил вопросом вопрос Некрасов. После сегодняшней встряски и шампанского, наложившегося на вчерашний коньяк, он пришёл в нервно – весёлое расположение духа. Ибо чувствовал, что если сейчас не разгонит стресс смехом и бесшабашной болтовнёй, то неизбежно проведёт остаток дня, рыдая в подушку.
-Одна у меня слабость, дорогой. Цветочки. Я на них уже целое состояние ухлопал. Люблю цветы, понимаешь, но чтобы каждый день свежие. Вот так. Только ты мне зубы не заговаривай.
Юрий Иванович достал из холодильника бутылку коньяка, точь-в-точь близняшку вчерашней.
-Давай по капельке. И выкладывай всё, как на духу.
-Представляешь, Юра, я дочь встретил! Пять лет ни слуху, ни духу, а сегодня – нашлась.
-Так это с тебя бутылка причитается, дорогой! Даже две. Одна за то, что нашёл дочь, а вторая, за то, что я вовремя тебя к бабушке – старушке повёл.
-Будет тебе и бутылка, и вторая, и ещё ящик сверху. Всё будет, Юра! Я ведь дочь встретил!..
*****
-Ну и чем порадуешь, Аркаша?
-Пока, особо, нечем, Николай Андреевич. Возникли кое-какие проблемы, но я их решаю.
-Ты уж постарайся, родимый. Советую для твоего же блага.
-Николай Андреевич, через пару дней я всё улажу.
-Два дня, Аркаша, два дня. Потом обижайся сам на себя.
Телефонная трубка взорвалась короткими гудками отбоя. Аркаша медленно, словно гремучую змею, опустил её на рычаги и провёл ладонью по враз взмокшему лицу.
В спокойном, с лёгкой хрипотцой, голосе шефа ему почудились тягучие нотки похоронного марша…
*****
Телефонный звонок выдернул Некрасова из ванной комнаты, где он отчаянно пытался придать галстуку идеальные формы.
-Папа, привет.
-Настя?
-А ты ещё кого-то ждёшь?
-Нет – нет, что ты! – Сергей Васильевич почувствовал, как загораются щёки.
-Ой, папка, ты краснеешь! – догадалась Настя и в трубке зазвенел её смех. – С тобой не соскучишься.
-Что за тон, Настасья! – пытаясь сгладить стеснительность строгостью, проворчал Некрасов. – Не забывай, с кем разговариваешь.
-Молодая – исправлюсь. Ты одет?
-Галстук завязываю.
-Мы, с Мишей, приглашаем тебя на обед. Ты не против?
-Должен же я познакомиться с зятем.
-Отлично. Я жду внизу, спускайся.
Отутюженный и свежевыбритый, Сергей Васильевич критически осмотрел себя в зеркало и потрогал языком припухшую губу. Угораздило же его! Взяв с тумбочки ключи от номера, он направился к выходу, но столкнулся в дверях с Блиновым. Юрий Иванович нёс в руках роскошный букет роз, обёрнутый блестящим целлофаном.
-А-а, Сергей Васильевич! Куда собрался? К дочери на свидание?
-Приглашён на обед в узком семейном кругу.
-Хорошее дело, завидую. Везучий ты человек, с одного выигрыша двух зайцев убил. И отдохнуть съездил, и дочку нашёл. Кстати, это не её ли «мерседес» внизу дожидается? Уж больно знакомый.
-Ага, она только что звонила.
-Крутая у тебя дочурка, как я погляжу.
-Дай Бог, хоть ей не тянуть лямку от зарплаты до зарплаты.
Некрасов вышел из номера и двинулся к лифту. На полпути его остановил окрик.
-Сергей Васильевич! Постой! – пыхтя и отдуваясь, всё ещё с букетом в руках, его догонял Блинов.
-Ты ведь к даме собрался.
-Нет, к дочке, - немного невпопад ответил Некрасов.
-Может, для тебя она и дочка, а для меня – дама. Так что, прошу передать ей от меня…
И Блинов сунул в руки растерявшегося Некрасова свой роскошный букет.
*****
Едва въехав в лес, микроавтобус с красноречивой надписью «Скорая медицинская помощь» на бортах, заглох. Чертыхаясь, водитель выбрался из кабины и открыл капот. Минут через пять из машины высунулся его спутник в белом халате.
-Что там, Костик?
-Да, блин, кажется, карбюратор засорился. Чистить надо.
-Тьфу ты, ё-моё, - сплюнул доктор. – Опоздаем ведь.
-Слушай, Жора, заглохни. Без тебя тошно, - огрызнулся водитель и нырнул под капот.
Два крепкотелых охранника из внешнего кольца оцепления, дежуривших среди зарослей смородины, шагах в десяти от «скорой», молча переглянулись. Потом опустили автоматы. Вряд ли застрявшие посреди дороги медики могут чем-то угрожать удалённому от этого места «объекту»…
*****
Сергей Васильевич забрался в знакомый «мерседес».
-Привет, папка! – чмокнула Настя отца в щёку и, заметив роскошный букет, всплеснула руками. – Ой! Это мне? Какая прелесть! Какой же ты молодчина, папа!
Некрасов почувствовал разливающуюся по лицу краску стыда. Чёртов дурак! Настя – молодая красивая женщина. Конечно, для него она, прежде всего дочь. Но, всё равно ведь – женщина! А что больше всего любят дамы? Естественно, цветы. Спасибо, друг Блинов, выручил со своим подарком. Сказать дочери, что цветы не его, а соседа? Язык не повернётся… Для Настеньки же, сомнений не существовало. Роскошный, сводящий с ума благоуханием свежесрезанных роз, букет, подарил ей отец. Это было несказанно приятно.
Девушка положила цветы на колени и прильнула щекой к отцовскому плечу. Машина мягко тронулась и поплыла по залитым солнцем улицам.
Некрасов нервничал. Он помнил Настю худеньким остроплечим подростком. Сейчас, сидя рядом с цветущей, обворожительной красоты девушкой, вернее даже, женщиной, ожидая скорой встречи с неведомым зятем, Сергей Васильевич испытывал щемящее чувство утраты чего-то, до боли родного. Подростка не стало. Бросившей его жены тоже. Остался только он, старый алкаш – одиночка, последний из могикан уходящей эпохи. И эта девушка, склонившая голову на его плечо, совсем не похожа на ту маленькую и угловатую Настеньку. Сергей Васильевич вдруг поймал себя на мысли, что видит её почему-то всё такой же, застенчивой и тощей, как жердь, четырнадцатилетней девчушкой. Такой она врезалась в его память, такой она в ней и останется навечно.
Водитель Саша скосил взгляд в зеркало и чуть не захохотал. Красавица – хозяйка прильнула к плешивому, смахивающему на бомжа, мужичонке в затёртом, не первой свежести, пиджаке. Они сидели, молча, взяв друг – друга за руки. А по щекам обоих катились крупные, светящиеся в полумраке салона, слёзы.
«Мерседес» вырвался за город и стремительно нырнул под своды реликтового леса. Промелькнул приткнувшийся к обочине микроавтобус «скорой помощи» с задранным капотом. Через пару минут «мерседес» свернул с трассы на узкое ответвление, прикрытое грозным знаком «Въезд воспрещён». Описав широкую дугу, лента асфальта упёрлась в массивные ворота. С обеих сторон к ним примыкала трёхметровой высоты каменная стена, увитая плющом. Машина остановилась. Из пристроенной к стене будки выскочил здоровенный парень, удивительно похожий на сидящего рядом с водителем телохранителя. Такая же короткая стрижка и угрюмое выражение лица. Цепким взглядом он осмотрел пассажиров и махнул рукой:
-Открывай!
Створки ворот медленно поползли в стороны. По обсаженной голубыми елями аллее «мерседес» домчался до огромного, больше напоминающего дворец, дома.
Сергей Васильевич только покачал головой и присвистнул от удивления.
-Боже мой, Настасья! Как же ты умудрилась попасть в такую роскошь? А я, дурак, думал, что такое только в сказках бывает.
-Это и есть сказка, папа. Раньше здесь какой-то князь жил, потом боссы партийные ... А теперь мы, с Мишей, обитаем.
-Господи, что же это за Миша такой? Откуда у него столько денег?
Машина притормозила у парадного входа.
-Вот мы и приехали. Пошли, познакомлю тебя с Мишей.
С букетом в руках Настя вспорхнула по ступенькам и приглашающе повернулась к отцу.
-Входи, папа.
Однако, у порога, дорогу Некрасову преградили два шкафообразных молодца с портативным металлоискателем.
-Прошу прощения, - сказал один из них. – Простая формальность.
Второй начал водить прибором по телу Некрасова.
От стыда и гнева на Настиных щеках вспыхнул румянец.
-Вы что, идиоты! Это же мой отец!
-Извините, Анастасия Сергеевна, - сочувственно понурил голову вежливый охранник. – У нас приказ шефа проверять всех, невзирая на лица.
-Тогда и меня проверяйте! – вскипела девушка.
Охранник с металлоискателем выключил аппарат и едва заметно кивнул.
-Всех делов, - улыбнулся «вежливый». – Я же говорил, это простая формальность.
Раздосадованная Настя схватила отца за руку и потащила в дом.
В такой роскоши Некрасову бывать ещё не доводилось. Холл, отделанный мрамором и бархатом, поражал своими размерами. В нём легко уместилась бы не только холостяцкая квартира Сергея Васильевича, но, пожалуй, хватило бы места и для соседской. А где-то высоко вверху, парила огромная хрустальная люстра, освещавшая всё это беломраморное великолепие тысячами ярких искорок. С противоположной от входа стороны, в холл спускалась резная, красного дерева, лестница.
У её основания стоял высокий мужчина и, улыбаясь, смотрел на вошедших. Крупное, слегка азиатское лицо обрамляла чёрная бородка, придававшая ему налёт интеллигентности и радушия. Только холодный блеск серых глаз говорил, что их обладатель не такой уж и обояшка, как могло показаться на первый взгляд.
Настя потащила отца к бородачу.
-Папа,
