халате.
Она поняла, что находится в больнице, хотя и не понимала, не вспомнила еще, почему она здесь. Момент, когда машина Олега сбила его, выпал из ее памяти.
Она спросила девушку-медработницу: «Простите... Я, наверное, в роддоме, а вы, конечно, медсестра? Я уже родила, да?».
Та взглянула на нее, как на сумасшедшую и ответила: «Девушка, вы в своем уме? Вас сбила машина, вы в травматологии, и, слава богу, очнулись, наконец-то... Еще вопросы будут?».
Лера не сразу смогла задать следующий вопрос...
Она молчала, собираясь с мыслями...
Затем произнесла: «Простите... Простите меня... Я... Я долго была без сознания? И... Мой ребенок... Что с ним?».
Медсестра, в свою очередь, тоже помолчав, ответила: «Лучше я позову к вам завотделения, она вам лучше все расскажет... «.
Она вышла из палаты и ее шаги зацокали по коридору, удаляясь. А затем в коридоре раздались другие шаги, тоже женские, которые приближались...
Дверь палаты открылась. И в палату вошла женщина средних лет, совершенно седая, с добрыми грустными глазами, какие бывают у людей, видевших много чужой боли.
Эта женщина спросила, вначале, ни к кому не обращаясь: «Кто здесь гражданка Романова?».
Лера, которая и была по фамилии Романовой, ответила: «Романова — это я.».
Женщина-заведующий отделением подошла к ней, осторожно присела на край кровати, спросила: «как ваше состояние? Жалуетесь ли на что-либо?».
Лера, которая еще не осознала, насколько серьезно ее положение, отрицательно помотала головой и сказала: «Жалоб нет. Ничего не болит. А что должно болеть?».
Женщина-завотделением ответила: «Я рада, что у вас ничего не болит. Рада потому, что вы перенесли нелегкую операцию и мы боялись за ее исход. Не только мы, конечно... Как вы считаете, ваше состояние позволит нам поговорить?».
Лера подумала и ответила: «Если это необходимо, то да. Говорите, я готова принять к сведению самое плохое...».
Женщина грустно улыбнулась и сказала: «Тогда слушайте. Вы пробыли без сонания почти месяц. Потому вы, конечно, не можете помнить, что с вами произошло.
Вас сбила машина. Хорошо, что это был «Порше» с его покатым капотом. Иначе травмы могли оказаться несовместимыми с жизнью. Но, все равно, вы сильно пострадали и выжиои лишь благодаря молодому организму.
Нам пришлось выполнить ряд операций, поддерживая исскуственно вашу кому. Их профинансировал ваш отец. К сожалению, не все их он смог профинансировать, так как на прошлой неделе его счета оказались обнулены...».
Лера прервала собеседницу: «Как «обнулены»?!! У отца — многомиллионное состояние!!».
Завотделением произнесла: «Меня в последнюю очередь волнуюьт его миллионы, меня волнует здоровье пациентов, потому я не вымогала с него объяснений, а делала свое дело. Ваша жизнь в безопасности, а с отцом вы скоро сможете поговорить. «.
Она прервалась, а затем продолжила: «Самое тяжкое для вас — и я скажу это сейчас — ребенка вы потеряли. Но не возможность иметь детей в будущем. Это главное.
И еще: приезжали по запросу работники ГАИ. Они обнаружили «Порше» и в нем на сидении пассажира находился некто Олег Романов, думаю, это ваш муж, так как ваша девичья фамилия — Журина. Ваш муж находился в бессознательном состоянии. По запаху в машине мцы, сначала, решили, что он просто настолько пьян. Но сделанные в нашей больнице анализы показали, что, кроме алкоголя, причем не в столь большом количестве, в его крови содержался гидрооксид барбитуровой кислоты...».
«Барбит... Снотворное?!» - в изумлении Лера, почти, выкрикнула Завотделением сказала: «Да, снотворное. Нас насторожило это и то, что ваш муж находился н6а пассажирском сиденье своей машины. На этой модели нет возможности перебраться на другое сиденье, не покидая салона. ГАИ сейчас занимается проверкой версии. Расследование инициировали мы...».
«То есть, вы хотите сказать, что Олег не мог быть за рулем? За урлем его машины был другой человек?» - спросила Лера.
Завотделением ответила: «Да. ГАИ прове6рит эту версию. Именно эта версия — самая вероятная... Но вернемся лично к вам.
Как я уже сказала, вам сделали сложнейшие операции. У вас был сложный закрытый перелом с раздроблением костей голеней. Осколки пришлось извлекать, это было почти так же тяжело, как извлекать из тела человека осколки снаряда.
Затем мы поставили вам искусственные суставы. Иначе вы на всю жизнь оказались бы прикованы... даже не к инвалидному креслу — к постелпи... Теперь ходить вы будете. И детей иметь — тоже. Но вам еще предстоит период реабилитации.».
«А сколько я должна еще пробыть у вас?» - спросила Лера.
Женщина улыбнулась и ответила: «Недолго. Вас скоро отпустят домой и вы будете только приходить сюда на занятия.».
Вскоре разговор окончился и завотделением ушла. А Лера осталась наедине со своими мыслями....
Спустя четверть часа в палату, снова, вошла медсестра. Она померила Лере давление, осмотрела прооперированные ноги и приготовилась уже уходить, когда Лера спросила ее: «Скажите, а... После того, как меня привезли сюда, со мной была моя сумочка? Или хотя бы мой телефон?».
Медсестра ответила: «Да. Телефон ваш в тумбочке, надо только зарядить его.». И она сама открыла тумбочку и подала Лере ее смартфон и зарядное устройство.
Лера поблагодарила девушку и поставила «АйФон» на зарядку. Затем открыла список контактов и начала просматривать пропущенные звонки и сообщения.
Она увидела, что ей неоднократно звонил Олег, звонили отец и мать, и дважды звонил какой-то неизвестный номер. Один из звонков с этого номера датировался тем же днем, когда ее сбила машина. И он был сделан, буквально, за минуту до того, как ей позвонил Олег. Номер был того же оператора «Лайф», карточка которого стояла и в ее телефоне и она решила перезвонить.
На том конце провода долго не брали трубку, затем женский голос с деланно-слащавой интонацией произнес: «Ах, Валерия Павловна! Я слышала, что вы попали под машину? Как ваши ноги?».
Лера спросила: «А с кем я говорю?».
Она задала этот вопрос лишь для того, чтобы утвердиться в своих подозрениях — и, услышав ответ, поняла, что ее догадка верна.
Женщина на том конце линии связи ответила: «Это Мария Кириллова, исполнительный директор по кадровым вопросам компании «Элита-Строй». Кстати, вы уволены.».
Лера, оглушенная этой новостью, переспросила: «Как «уволена»?! Эта компания принадлежит моему отцу!!».
Та хихикнула и ответила: «А что такого? Компания больше вашему отцу не принадлежит, поэтому я уволила и вас и его... Приказ нового начальства...».
Лера в возмущении спросила: «А кто теперь начальник? Я знаю этого человека7».
Мария Кириллова ответила: «Новый начальник — ваш муж. Впрочем, он не изьявил желания взять вас на работу. Так что подыскивайте себе новое место. И, кстати. По секрету сообщаю вам, что ваш муж уже подал бумаги на развод с вами. Вероятно, тяжело сжиться с неуравновешенным человеком... Я скажу боль...»
Лера не дослушала. Она завершила вызов и уже набирала другой номер — номер Олега.
Набрала, дождалась, пока он возьмет трубку и заговорила, срываясь на крик: «Олег!! То, что наговорила мне сейчас эта Кириллова — это правда?! Как ты мог?! Ты работал в компании столько лет, работал вместе со мной!! Интересно, отец догадался, что пригрел такую змею до того, как ты захватил компанию, или после?!».
Она выкричалась, выговорила все это на одном дыхании. А затем умолкла, ожидая ответа Олега. Но тот не ответил, он просто сбросил вызов. Лера набрала его еще раз. Затем — еще...
Тщетно. После второго перенабора телефон Олега отключился...
Она поняла, что он не хочет с ней разговаривать...
Затем она позвонила отцу.
Разговор с отцом вышел долгим, наполненным деловыми подробностями... И все эти подробности не только не пролили свет на происшедшие события, но и оставили за собой новые вопросы.
По словам отца, Олег тоже был лишь фиктивным хозяином компании...
Но кто же был теперь настоящим?
По словам отца, главной действующей фигурой в захвате компании была Мария Кириллова.
Лера предположила, что она-то и есть владелец компании.
А заетм стала размышлять: «Олежка, Олежка... Так это не ты — змея... Тебя использовали, а ты пошел в поводу... тебе просто понравились ляжки этой... И ты купился... Ваши звонки на мой телефон разделяет всего минута... Но ты в это время был без сознания, ты никак не мог мне звонить. Тебя же усыпили... Бедный мой Олежка...».
Ей надо было выйти из больницы, ей надо было встретиться с Олегом — срочно, сегодня, сейчас...
Она дождалась нового обхода и попросила медсестру снова позвать заведующую отделением...
Седдовласая женщина снова пришла и лера спросила у нее: «Скажите, я могу сегодня или завтра выйти в город? У меня очень важное дело в городе. Правда, очень важное.».
Женщина, подумав, ответила: «Можете. Но вы напишете нам расписку, что ваш выход — под вашу ответственность. Еще вы запишете мой телефон и позвоните на него, если почувствуете себя хуже. И позвоните на него, когда будете возвращаться. Обязательно. Хорошо?».
Лера с улыбкой ответила: «Хорошо.».
Через час ей выдали ее одежду и вскоре она уже выехала в город.
Прежде всего, она заехала домой, взяла из гаража свой кругленький, блестящий апельсиновым металликом «Ниссан», трезво рассудив, что наличие машины резко ускорит ее перемещение по городу.
Затем решительно направила свой путь к офису компании...
Подъехала, окинула глазами площадку для парковки, находящуюся сбоку от здания, ища укрытое от «взгляда» камер наблюдения место для своей «Микры».
Нашла такое почти на краю площадки, между чьим-то старым «двухсотым» «Мерседесом» и «Опелем-Омега» завхоза.
Остановила машину, вышла, «пикнула» сигнализацией...
Затем услышала, как на ее телефоне, который лежал в сумочке, зазвучал все тот же рингтон... Звонил Олег.
Она подняла трубку.
Он спросил ее: «Зая, зачем ты приехала? Ты же знаешь, я за...».
Тон был бесцветно-деловым.
Она прервала его и полу-шутливо сказала: «Выходи, подлый трус... Олег, правда, нет такого занятия, которое не даст выйти и дать аудиенцию любимой жене. Я жлу.».
Она не стала далеко отходить от стоянки, справедливо полагая, что в офисе уже сменена охрана и неизвестно как новые охранники отнесутся к ее появлению поблизости.
Так же справедливо она подумала, что Олег, навряд ли, сможет проигнорировать ее персону.
Так оно и было. Олег сам подошел к ней, под развесистый каштан невдалеке от парковки.
Она стояла в позе уверенного в себе человека, чтобы сразу дать понять ему — она настроена серьезно. Она должна выяснить все.
Он приблизился к ней.
Лера спросила его: «Ну что? Такой самоуверенный, сверху-на-всех-глядящий, но проглядел за красивым телом и наивными глазками опасность? Да?».
Он молчал, не решаясь ответить; Лера впервые увидела, как его лицо меняет окраску — от нормального цвета — к бледности, потом — сразу — покрывается стыдливой краснотой...
Он все ниже понуро опускал голову, потом, вдруг, снова вздернул ее вверх и посмотрел в глаза лере.
Выражение его глаз было твердым, таким, каким она привыкла его видеть... Но сам взгляд был пустым, отсутствующим.
И она услышала его слова: «Лера... Да, я подал документы на развод... Не могу тебя больше
