особенно Ирину, карими глазами-буравчиками.
Он, владелец сети магазинов одежды, заключал с нами договора уже в течение трёх лет, а если считать время моего заключения, то почти четырёх. По его поведению невозможно было определить, знакомо моё лицо ему или нет, но я очень хорошо знал - мой бывший заказчик большой шельмец, и его голыми руками за жабры не возьмёшь. Поэтому, я постарался сесть так, чтобы моё лицо как можно дольше оставалось в тени и, по этой же причине, я поставил стул для Ирины чуть выдвинув его вперёд, чтобы большую часть времени, он любовался её красотой, а мне поменьше уделял внимания.
Ирина прекрасно знала, что её лицо и соблазнительная фигурка действовали на мужской пол неотразимо, и умела, в случае необходимости, ну, такой как сейчас, например, этим воспользоваться. Ирина, по моему несколько растерянному виду, быстро сообразила, что весь разговор придётся вести ей.
Она, не теряя времени, представилась корреспондентом Дома писателей, надеясь, что не все люди разбираются в обязанностях менеджера этого, несколько необычного «Дома» и, кивнув головой в мою сторону, представила меня, как стажёра и при этом сразу же мило улыбнулась Иосифу Яковлевичу.
Улыбка подействовала. Мандельштам даже не раскрыл её удостоверение, а сразу же, сладко улыбаясь и часто плотоядно облизывая губы, сладчайшим, как патока, голосом, заговорил: «Я рад, я очень рад, что такая девушка, как вы, соизволила посетить мой скромный офис. Только скажите, какой подвиг я должен совершить, чтобы заслужить возможность поцеловать вашу ручку», - он даже сделал попытку подняться с кресла, но увидев, как Ирина чуть поморщилась, мгновенно перестроился.
Вот гусь лапчатый, мелькнула мысль у меня, вот прохиндей! - вы только посмотрите на него, настоящий хамелеон. Как он быстро уловил Иркино недовольство и тут же перестроился, пси-хо-лог! Пожалуй, хорошо, что я не сел у него на виду, а то неизвестно, чем бы наше посещение этого хитреца, закончилось.
…Я, надеюсь, вы простите меня за мою глупую шутку, не останавливаясь, продолжил он, - вы так прекрасны, что, увидев вас, я сразу поглупел. И не дав Ирине произнести хоть слово, нажал на кнопку селектора и уже совершенно другим, со стальными нотками, голосом, приказал - Любовь Михайловна, принесите нам три, он выжидательно посмотрел на Ирину…
- Чай, пожалуйста, зелёный, без сахара, - кокетливо произнесла она.
...три чая, зелёных два… без сахара, мне, как всегда.
Не прошло и минуты, как в кабинет вошла его секретарь, и перед нами появился разнос с тремя чашками чаю и вазочка с вареньем, и отдельно, на блюдечке, несколько ржаных сухариков.
Смотри-ка ты, как вышколил секретаря, восхитился я её расторопностью.
Отхлебнув глоток чаю, Ирина похвалила его вкус и аромат, чем вызвала на лице Иосифа Яковлевича довольную улыбку. И, он, мгновенно подхватив её тон, не преминул возможностью похвастаться своей секретаршей - она такая молодец, всё на лету схватывает… это я научил её правильно заваривать чай.
Вот те раз. Я думал, он только секретаря похвалит, а он быстренько себя пристроил к чайному делу, мол, если бы не я, не пробовать бы вам такого чая… - Ну, жук!
Ирина, как бы соглашаясь с его словами, утвердительно покивала головой, затем, достала из сумочки сломанный диктофон - этот атрибут любого журналиста (Иркино увлечение юности, давно валявшееся у них на даче) и приступила к разговору: начав с того, что их руководство поручило ей написать несколько статей о наших московских торговых домах. Она сама, неоднократно пользовалась услугами сети магазинов господина Мандельштама и ей они понравились. В связи с этим не мог бы господин…
- Иосиф, пожалуйста, обращайтесь ко мне по-дружески, если вас не затруднит, просто Иосиф.
…Иосиф - Ирина послала в его сторону одну из своих лучезарных улыбок, бьющих наповал, как «Ижевка» дуплетом - и продолжила, ответить на несколько моих простеньких вопросов?
- Оо-о! Конечно, конечно, - с готовностью ответил владелец сети магазинов. Всегда, пожалуйста, особенно… - он многозначительно примолк, заглядывая Ирине в глаза, - для прекрасных дам… - но, по-видимому, вспомнив, что это не тот случай, примолк, лишь улыбка осталась на его розовом лице, да глаза-буравчики продолжали раздевать и ласково поглаживать Ирину.
…Сейчас я включу диктофон, вошла в роль Ирка, и вы кратенько будете отвечать на мои вопросы. Это будет… что-то, вроде… блиц-интервью. – Вы готовы? – она вопросительно посмотрела на хозяина сети магазинов…
Он сделал глубокий кивок головой, как-бы молчаливо показывающий его восхищение, даже преклонение перед ней, вроде – Оо-о! для Вас, прекрасная дама, всё, что угодно!
… и, продолжила, тогда приступим, с Вашего позволения.
Он ещё покивал головой.
- Скажите, господин Мандельштам, как давно вы являетесь владельцем торговой сети?
- Вот уже двенадцать лет… двенадцать лет, повторил он, выделив чуть повышенным тоном двенадцать, с тех пор как мой дорогой родитель передал мне её в управление…
- То есть, вы, как-бы, продолжатель семейной традиции?
- Можно и так сказать… можно и так сказать – и довольная улыбка легла на его лицо.
- С какими производителями вы поддерживаете контакт, а если проще, кто ваши поставщики?
- О, госпожа Евлахова, у нас много, очень много поставщиков, но я не хотел бы афишировать свои связи…
- Я же не прошу вас называть конкретных поставщиков, назовите города или страны.
- Хорошо, это можно, это я сейчас…- Он перевёл взгляд на потолок, словно на нём был каталог с его поставщиками. И так… Мы завозим товар из Италии, Англии…
- А наши поставщики, столичные, - невежливо перебила его Ирина, - есть такие, которые… производят хороший товар... не хуже, чем заграница?
- Да, да, конечно, есть!
- Вы не могли бы назвать их?
- Я бы…
Ирка решила пойти ва-банк! Так я понял последние её вопросы. Наверно ей надоело быть под прицелом его «масляных» глазок и плотоядной улыбки бабника.
- Скажите, господин Мандельштам, вы патриот России?
Директор растерялся. Он, наверное, не ожидал такого вопроса, и сейчас лихорадочно соображал, что кроется за ним, не ловушка ли это? Но вопрос задан, и журналистка ждёт ответа с включённым диктофоном. Чем дольше затянется пауза, тем хуже для него…
- Не понимаю вашего вопроса, но я отвечу – Да, я истинный патриот России!
- Тогда скажите, господин Мандельштам, с кем из столичных производителей вы поддерживаете контакт, - повторила она вопрос.
Иосиф Яковлевич заёрзал в кресле, не зная, что предпринять: один и тот же вопрос задан дважды, и не ответить на него невозможно… - Вот, чёртова журналистка, наверное, подумал он, и его глаза из масляно-раздевающих, вновь стали колючими.
Я всё это читал у него на лице, как в раскрытой книге. Молодец Ирка, так его! – порадовался я за свою подругу. А-то у меня уже кулаки чесались, так нестерпимо хотелось съездить по его упитанной, сальной роже.
- Мы… плотно сотрудничаем с фирмой… «Амплитуда».
- Но, простите, по моим данным у вас контракт на десять лет с фирмой, «Эврика»?
- Фирма разорилась... и, мы... расторгли контракт. Глаза его забегали.
- Как так, у меня совершенно другие сведения! – она достала из сумочки блокнот и, демонстративно постукивая по первой же открывшейся странице пальчиком с розовым ноготком, заглянула в него. - Вот, у меня записано, фирма начала разоряться после того как вы, «Патриот России» и ещё несколько таких же «Патриотов», понеся огромные убытки, в одностороннем порядке разорвали контракт с ней... А, вот, пожалуйста, дальше…
Ирка жёстко, это она тоже умела, смотря прямо в глаза Иосифу Яковлевичу, продолжила - дождавшись, когда фирму обанкротят, буквально через месяц, Вы, и другие «патриоты», вновь заключили контракт с той же фирмой, но под другим названием. Зачем, вы это сделали, господин Мандельштам, или вы сделали это по чьей-то указке?
Даа, плохи твои дела бывший компаньон-предатель, подумал я, когда увидел его побледневшее лицо. От Иринки запросто так не отделаешься, по себе знаю. Вляпался ты, голубчик, по самые помидоры! Как теперь выкрутишься, а?
И я с интересом продолжил наблюдать за разыгравшейся передо мной баталией.
В кабинете повисло напряжённое молчание.
Ирина, взяв чашечку с чаем, сделала глоток и вновь посмотрела на бледного, покрывшегося потом, директора.
- Понимаете, господин Мандельштам, нам всё известно, понимаете – всё! И, если вы не хотите, чтобы о ваших нечистоплотных делах узнала вся Россия (последствия нашей публикации для вас смерти подобно), рассказывайте, очищайте свою душу признанием.
На месте директора, конечно, если бы я был на его месте, то послал бы, куда подальше журналистку и её стажёра и сказал бы - «Ничего не видел, ничего не слышал, ничего не знаю, всё это происки моих врагов-конкурентов». Но он не сделал этого. То ли испугался разоблачения, и вытекающего отсюда, как следствие - потери имиджа честного дельца, то ли его совесть замучила, но, он, вдруг потерял свой вид ухаря-сердцееда и, постоянно вытирая платком покрытое потом лицо, стал оправдываться.
- Пообещайте, что ни одной строчки обо мне не попадёт в газеты, и я вам всё расскажу, как на духу... честное слово.
Уж, во всяком случае это, Ирина могла пообещать ему твёрдо. И она пообещала, и для пущей убедительности выключила диктофон и убрала его в сумочку.
* * *
Ничего нового мы не узнали. Всё тот же шантаж, как и с директором театра, только с небольшими вариациями. Из его рассказа мы узнали, что несколько месяцев назад к нему явились двое мужчин-здоровяков, как теперь говорят – «качков» и потребовали, чтобы он разорвал контракт с «Эврикой». Взамен пообещали оплатить ему неустойку, но тут же пригрозили, если он этого не сделает, все его магазины «неожиданно», из-за нарушений пожарной безопасности, начнут гореть…
- Ну, что я мог поделать в такой ситуации? – спросил он, заглядывая нам в глаза с видом приговорённого к смерти.… я… я согласился - понурил он "грешную" голову.
Ну, артист! – восхитился я игрой, а может это, действительно, была не игра Иосифа Яковлевича?
- И, что? Они выполнили своё обещание? – поинтересовался я.
- Как вам сказать… Неустойку они оплатили, но потребовали, чтобы я заключил, на тех же условиях, договор с фирмой «Амплитуда».
- И, вы?..
- Заключил, - он виновато посмотрел на Ирину. - А вы бы, как поступили на моём месте? - загорячился он. Наши магазины - плод всей жизни нашей семьи, наших нервов, нашего здоровья…
Я, поверил ему. Тяжело терять нажитое своим тяжким трудом, своими нервами, своими ночами без сна…
- То есть, в результате всей этой махинации вы ничего не потеряли? – подытожила его откровения Ирина.
- Не потерял… финансово, а
