построена одноименная церковь. С этого времени паломники вот уже более века посещают подземную крипту. Мы встречаем их благожелательно. Кроме того, – закончила свой рассказ настоятельница, – в нашем женском монастыре Святого Бенедикта обучаются и воспитываются девочки... Элизабет! – прикрикнула она.
В это время Элизабет, которая пришла в себя, ущипнула соседку по парте чопорную Китти, а та от неожиданности вскрикнула, подпрыгнула и чуть не упала со скамьи.
Ученицей Лиз, как её называли сёстры монахини и другие девочки, была непоседливой. Вот и сейчас ей надоело сидеть без движения. После урока девочке пришлось ещё задержаться и выслушать нравоучения аббатисы:
– Воспитанницы монастыря Святого Бенедикта должны иметь душу чистую и непорочную, беседу вести кроткую и соблюдать слово господне: есть и пить без шума великого, при старых молчать, премудрых слушать, старшим покоряться, с равными и младшими любовь иметь, без лукавства беседуя, а побольше разуметь, не смеяться много, стыдиться старших, глаза держать книзу, а душу ввысь...ты поняла, Элизабет?
– Да, матушка Луиза, – потупив глаза, ответила Лиз, думая как быстрее отвязаться от настоятельницы и убежать в свою комнату. Но не тут-то было. Настоятельница придумала задание и была категорична:
– На следующее занятие ты должна подготовить рассказ о святой...
Тут Элизабет перебила настоятельницу, даже не ожидая этого от себя, проговорила:
– А можно расскажу о святой Елизавете?
Матушка Луиза не стала отчитывать девочку за поспешность и согласилась.
–Хорошо, Элизабет, подготовь рассказ о святой Елизавете Чудотворице.
Нужно сказать, что это было решение самой Лиз. Матушка Луиза даже не успела произнести имя святой. Просто сознание Елизаветы начинало взаимодействовать с сознанием Элизабет, хотя это было очень трудно. Елизавета не надеялась влиять на неё, удивляясь, выходкам девочки. Но ничего сделать не могла.
Ведь Элизабет всегда находила для себя какие-нибудь дела. То она поспорила с другой ученицей, кто дальше допрыгает на одной ножке, то обрывала цветы в монастырском саду, то однажды с прогулки принесла котёнка. Маленький пушистый серый котёнок стал любимцем всех монахинь и девочек. Лиз назвала его Флекс. Котёнок бегал за девочкой повсюду. Особенно Флекс любил бывать на кухне, где сестра Августина поила его молоком и давала куриные косточки.
Здесь в монастыре проявились художественные способности Элизабет. Первым, кого она нарисовала, стал кот Флекс. Он подрос, отъелся на монастырских харчах, ходил вальяжно, степенно. Был привязан к Лиззи и Августине.
Свой первый рисунок девочка показала Августине, когда зашла попросить молока.
–Лиз, как красиво у тебя получилось! – сказала повариха девочке. – Ты просто талант!
После такой похвалы Элизабет увлеклась рисованием. Её можно было встретить с тетрадкой и карандашом в руках в саду, сидящей на скамье под кустом роз, даже на вечернюю молитву она приходила с рисунками под передником. Рисовала Элизабет не только в свободное время, но и на уроках. Все поля тетрадей были украшены разнообразными портретами и шаржами на учителей.
Сёстры-монахини, кроме Августины, были не в восторге от таких увлечений своей подопечной и упрекали девочку за недостаточное усердие и уважение к наукам. Лиз особенно не любила грамматику. На страницах учебника во время урока она рисовала маленькие портреты.
Когда девочке исполнилось 8 лет, она написала портрет булочника, который привозил хлеб в монастырь. Настоятельница монастыря матушка Луиза показала рисунок отцу, приехавшему навестить дочь.
Отец Элизабет, Луи Виже, художник-портретист, оставил во французской истории искусств весьма незначительный след. Но он был отличным отцом и очень гордился необыкновенными способностями дочери. Увидев портрет, выполненный так красочно, в восхищении воскликнул:
– Элизабет ждёт большое будущее! Только не препятствуйте её увлечению рисованием.
Дочери Луи сказал:
– Рисуй, моя малышка. Ты будешь великим художником, я сделаю для этого всё возможное и невозможное!
Месье Виже сам стал давать дочери уроки рисования. Слабое здоровье Элизабет было отличным предлогом для того, чтобы чаще забирать ее домой из монастыря. Так прошло 3 года.
А что же с нашей Елизаветой? Странное состояние она испытывала, крошечным комочком притаившись в глубине сознания Лиз. Так сроднилась с ней, что была рада её успехам и огорчалась, если девочку незаслуженно бранили. Но она умела постоять за себя и почти не плакала, когда её наказывали.
Лиз уже порядком надоел суровый быт монастыря, где не принимали её увлечение живописью.
– Как хочется домой! – мечтала девочка.
– Я увижу Париж! – восторгалась Елизавета, наблюдая за девочкой, будто смотрела кино, но в какие-то моменты отключаясь. Где она была в это время, сказать трудно.
Все окружающие замечали, что девочка стала рассудительной не по годам, много читала и из любого спора выходила победительницей. Она сразу переросла своих сверстниц. Те ещё тайком от монахинь играли в куклы, а игрушки Лиз с раннего детства заменяли кисти и краски. Свободное от учебных занятий время девочка по-прежнему проводила в монастырском саду, наблюдая, как послушницы ухаживают за цветами и растениями, и делала первые пейзажные наброски. Но больше всего она любила сидеть в небольшом закутке у Августины на кухне и рисовать. Как хорошо было прижаться щекой к белоснежному фартуку и, закрыв глаза, представлять себя дома на кухне. Рядом, тёрся об её ноги подросший кот Флекс.
Августина любила девочку. Всегда угощала её сладостями и рассказывала сказки. Одна из них на всю жизнь запомнилась Элизабет и, естественно, Елизавете.
– Это было очень давно во французском королевстве. Раз вечером во время карнавала влюбленный рыцарь в золотых доспехах, которого завали Леонард, обратился с вопросом к своей даме сердца:
– Прекрасная Жанин, когда же вы полюбите меня?
– Я полюблю вас тогда, когда вы достанете мне Золотой Цветок, тот, что поёт на восходе солнца, – услышал рыцарь в ответ.
Рыцарю ничего не оставалось, как отправиться за Золотым Цветком, в золотых доспехах, чтобы Жанин полюбила его.
– Прощайте, прекрасная Жанин! Ждите меня через год на пороге вашего дома, – прощался расстроенный рыцарь.
Через год красавица ждала влюбленного рыцаря на пороге своего дома.
И вот вечером появился перед ней рыцарь в серебряных доспехах на белом коне.
– Здравствуйте, прекрасная Жанин! – обратился Леонард к своей любимой.
Перед ним стояла уже не девушка, а молодая женщина.
– Вот я принес вам Золотой Цветок, тот, что поёт на восходе солнца. Скажите же, что вы меня любите.
– Рыцарь, я люблю вас. Но, боже, как вы бледны!
– Диво ли, что я бледен? Сто черных волков стерегли Золотой Цветок, что поёт на восходе солнца. Они так терзали меня, что я потерял половину своей крови и золотые доспехи, – отвечал своей возлюбленной Леонард.
– Прекрасная Жанин, скажите мне, когда же мы обручимся?
Но красавица Жанин была жестока и бессердечна!
– Рыцарь Лео, мы обручимся, когда вы достанете мне Голубую говорящую Птицу, которая рассуждает обо всём как человек.
Что было делать Леонарду? Отправляться за Говорящей Птицей. На прощание он сказал своей даме сердца:
– Прощайте, прекрасная Жанин! Ждите меня вечером через два года на пороге вашего дома.
Ровно через два года Жанин вышла на порог своего дома. Вдали показался всадник на кауром коне и в медных доспехах.
– Здравствуйте, прекрасная Жанин! – Леонард не заметил, что в волосах Жанин появились первые седые волосы. – Вот вам Голубая Птица, которая рассуждает обо всём как любой христианин. Скажите же мне, когда мы обвенчаемся?
Но для Жанин говорящей птицы было недостаточно.
– Рыцарь Лео! Мы обвенчаемся только тогда, когда вы найдете орлиного царя и принесёте его мне в железной клетке.
Но тут, наконец, красавица обратила внимание на то, как выглядит рыцарь.
– Боже мой, Лео! Что с вами? Почему вы так печальны?
– Печален? Для печали у меня есть причины, – отвечал Леонард Жанин. – Голубая Птица, которая рассуждает как человек, сказала, что вы не любите меня. Мои серебряные доспехи от таких слов сразу стали медными.
А бессердечная Жанин так возмутилась и с гневом обратилась к птице:
– Голубая Птица, ты солгала! За это я тебя сейчас велю ощипать и зажарить на вертеле.
Бедный Леонард поверил своей даме сердца. Он так любил её. Без лишних слов он отправился в путь, а на прощание прошептал:
– Прощайте, прекрасная Жанин! Ждите меня вечером через три года на пороге вашего дома.
Через три года Жанин вышла встречать своего рыцаря. Она уже была готова согласиться на предложение Леонарда и выйти за него замуж. Но рыцаря не было. Расстроенная женщина, а она за время ожидания поседела, бросилась к своей старушке матери со слезами на глазах:
– Матушка, матушка, мой рыцарь не вернулся!
– Садись за стол, дочь моя, – отвечала мать дочери. – Подожди, твой милый придёт во время ужина.
После ужина Жанин снова вышла на порог. Долго вглядывалась она в темноту ночи, высматривая своего рыцаря. Но его не было. Горько заплакала в миг поседевшая Жанин. К кому обратиться ей со своим горем, как не к матери?
– Матушка, матушка, не идет мой рыцарь!
– Ложись спать, дочь моя. Утро вечера мудренее. Твой милый вернётся завтра утром.
Жанин легла в постель. Но в полночь она тихонько встала и опять вышла на порог. Ночь была тёмной, безлунной. Ни огонька, ни звёздочки на небе. Стояла Жанин, задумавшись.
–И зачем я была такой бессердечной, – говорила она себе, – упустила своё счастье. Вот приедет мой рыцарь, я его никуда не отпущу.
Вдруг перед женщиной тихой тенью предстал её рыцарь, без лат и коня.
– Здравствуйте, прекрасная Жанин! – обратился он к своей даме сердца с печалью в голосе.
Он не видел, что Жанин постарела, для него она по-прежнему была прекрасна.
–Орлиный царь оказался намного сильнее меня. Не получилось принести его вам в железной клетке. Да и дать ничего вам не могу. Остался я без лат и коня.
С волнением бросилась Жанин к рыцарю.
– Милый Лео! Ничего мне не нужно! Как я ждала вас!
Она пыталась обнять своего верного рыцаря, но тут увидела у него кровавую рану на груди.
– Что за красная дыра зияет у вас в груди, мой Лео?
– Красавица моя, здесь было мое сердце. Орлиный царь выклевал его. Мы не будем мужем и женой никогда, никогда, никогда, –и скрылся во мраке ночи.
Последние слова рыцарь прошептал еле слышным голосом. Они эхом прозвучали в тишине. Женщина осталась стоять на пороге, обезумев от горя.
На другой день Жанин ушла в монастырь кармелиток и постриглась в монахини. Стали называть её сестрой Бертой.
–Господи! – шептала она, стоя на коленях в часовне, – прости меня, ибо я грешна, бессердечна и самолюбива.
Проходило время, волосы у Берты стали совсем седыми, но под монашеским покрывалом не было видно. Плакать она уже не могла, все слёзы давно выплакала. Лицо покрылось морщинами, но она это не видела, так как в монастыре зеркал не было.
До самой смерти Берта не снимала черного монашеского одеяния и молилась Богу о спасении своей души и души
Анна, очень хорошо написано!!!