зашагал он в сторону туалетной комнаты.
Ведь приближался тот час, когда надо было, хочешь, не хочешь, а готовиться ко сну!
Старшеклассники о чём-то шушукались, когда он открыл дверь в умывальную и прошёл к раковине…
Они покурили без него, Крот прятал бычок за вентиляционную трубу, проходящую через окно. Никто ни о чём не спросил и не обмолвился словом, где это Ванька так долго задержался.
Все молча встали и стали расходиться по комнатам. Крот задержался.
Он хотел что-то спросить, что-то его беспокоило, он смотрел на Ванькину широкую спину и думал…
Сказать или не сказать о письме?
Случайно или не случайно, но именно он принёс это письмо в кабинет директора.
Крот был внизу, когда в вестибюль зашла женщина-почтальон, объяснив своё появление тем, что у неё заказное письмо для директора…
Крот сразу засуетился и стал предлагать отнести письмо на второй этаж.
Ничего, не усмотрев подозрительного в этом, почтальонша попросила его расписаться в журнальчике и наказала сразу же отнести письмо адресату.
Крот закивал головой и стал подниматься наверх. Женщина, посмотрев ему вслед, удалилась, громко хлопнув входной дверью.
Петька стал всматриваться в адреса, написанные на конверте. На тёмной лестнице прочесть ему не удалось, и он решил заглянуть в туалет, где уже собиралась ватага курильщиков.
Там они дружно прочли название городка, означавшего отправляемый адресат, – это был город Ачинск, город, в котором жил и учился старший брат Ваньки – Алексей!
Его почерка, они, правда, не знали…
Был ли он написан самим братом или другой рукой, для них оставалось загадкой!
Повертев письмо, Крот, не знал что делать, отдавать письмо директору или спрятать от глаз подальше…
За его действиями следили любопытные и нахальные глаза остальных сверстников.
Кто-то советовал порвать письмо, а кто-то вообще спустить в унитаз.
Крот раздумывал недолго. Всё-таки с Ванькой они считались приятелями, и, потом, он не был уверен в том, что кто-то не выдаст его.
Нет, есть свидетели, а сама почтальон?
Она же рассмотрела его там, внизу, он даже расписался, как взрослый в её журнальчике! Нет, так дело не пойдёт!
Придётся расстаться с письмом.
Крот выхватил письмо у пацана по кличке Шило, тот уже намеревался бросить его в унитаз!
Постучав в кабинет директора, Крот насупился, потом решительно приоткрыл тяжёлую дверь.
Он хотел показаться серьёзным и ответственным парнем, но в кабинете никого не было.
Петька уже жалел, что поступил честно, надо было выдумать какую-нибудь историю, потянуть с этим письмом.
Может, даже и не отдавать, ведь Ваньке и так слишком везёт в последнее время…
Тут брат объявился, приезжает часто, гостинцы всякие привозит, и гулять их отпускают в город, в кино, например, потом они долго сидят в классной комнате – беседуют!
По праздникам так вообще несколько раз Ваньке разрешали ночевать в городе, на какой-то съемной квартире, правда, только с братом, Алексеем! Не одного, конечно…
А какой взрослый и красивый у него брат: в голубой форме с погонами, на погонах есть звёздочка!
Петька заметил звёздочку в последний раз, когда тот приехал и стал снимать шинель внизу, прежде, чем подняться на второй этаж…
Это всё пролетело у Крота в голове, пока он размышлял с письмом у стола!
Он, наверно, так и ушёл бы, если бы в кабинет не зашёл Вениамин Семёнович!
Тот сразу заметил письмо в руке у Крота. Пришлось объясняться по поводу появления в кабинете, а заодно и про письмо всё рассказать.
Так закончилась эта эпопея с письмом.
Крот выдохнул и вышел из кабинета.
А теперь, стоя позади Ваньки, он решил ничего не говорить о письме.
Пусть сама судьба разрешится так, как должно, подумал он, но правильно ли это было, он не додумал до конца! Ему захотелось спать.
Наступала длинная ночь.
Вы, дорогие читатели, конечно, скажете, что так не бывает:
что не может всё время не везти одному и тому же человеку, хорошему парню, с серьёзным и ответственным характером…
Я, да и Вы, вероятно, это поняли, читая эту грустную историю…
Всё движется потихоньку и размеренно к положительной развязке. Да, да! Немного потерпите, ещё чуть-чуть осталось!
Я наслышана, что бывают удивительные события в нашей жизни, не сочетающиеся, порой, с обычными серыми буднями, они, как яркая радуга на небе в тёмный ноябрьский день…..
А бывает и такое.
Лично наблюдала такую картинку в прошлом году – поздней осенью, проезжая в полуденное время по одной холмистой и мрачноватой местности - время уже склонялось к ранним сумеркам…
Вдруг над рекой вспыхнул удивительный свет: среди туч, висящих низко над широкой рекой,- тучи были чёрные, с обрывистыми краями, какие-то безнадёжные, в своей угрюмости, возникло такое чудо: неожиданная радуга осенью!!! Подарок судьбы!!!
Такой красивой и яркой радуги я не наблюдала даже летом!
Настроение сразу же изменилось – мы все, сидящие в машине, дружно заулыбались!
Радуга ещё долго висела над рекой, потом и солнышко выглянуло – день, как будто, родился заново, провожая нас в далёкий путь.
Вот такие сюрпризы жизнь порой и нам устраивает - мало не покажется…
Итак, я продолжаю рассказ о Ване, который не знает, что ждёт его утром. Но скоро, скоро он всё узнает…
Ночь длилась долго…, но и она когда-нибудь заканчивается…
Ваняткина ночь длилась долго…
Утро наступало мглистое, с тающим снегом, с моросящим дождиком.
Глядя на окно, Ваня загляделся, уже в который раз, на эти струящиеся водные ручейки…
На этот раз потоки сбегали по стеклу легко и весело – ведь впереди Ваню ждали весна и дорога…
Ваня готовился к отъезду!
У него уже и чемодан был собран. Он стоял перед кроватью - коричневый,
с ободранными углами, но зато с надёжными замками…
Чемодан выделил Вениамин Семёнович!
Он сам его принёс и сказал, чтобы Ваня не заморачивался с вещами.
Их у него немного, а это и хорошо, руки не оттянут…
Пусть возьмёт только самые необходимые вещи, не забыл напомнить и про зубную щётку!
Вот такой у них директор оказывается - заботливый и внимательный!
Ванька даже не догадывался про такие качества характера Вениамина Семёновича, ведь он знал его все эти годы больше с назидательной стороны, а тут такая забота…
На душе было приятно: его как будто кто-то гладил мягкой и пушистой лапкой по спине – стало тепло и весело, что с ним так редко бывало...
Сейчас, утром, он должен был собраться не только с вещами, но и мыслями, внутренне.
Он покидал детдом. Навсегда.
Уезжал к брату, который ждал его в Ачинске.
То письмо, январское, снежное, с морозца, всё-таки дождалось его…
Никуда оно не исчезло со стола.
Пусть и с некоторыми приключениями, но легло в его дрожащие руки.
Ванька вспомнил то волнующее состояние, в котором он пребывал в тот день, накануне…
Вспоминал непонятное состояние душевной тревоги, когда проходил мимо кабинета директора, ребят, которые выскочили из туалета при виде его…
Он не задавал лишних вопросов и Петьке Кротову, хотя догадывался о его некоторой причастности к письму, ведь Петькино смутное беспокойство легко прочитывалась в его глазах в тот раз!
А Ваньке, с его тонкой душевной организацией, нетрудно было догадаться, что приятель что-то скрывает!
Утром, после завтрака, перед первым уроком, его вызвали в кабинет директора!
Ванька шёл на ватных ногах – его мучили смутные подозрения!
Казалось, что мир сейчас рухнет…
А за тёмными окнами розовел рассвет – морозный, предвещающий прекрасный зимний день.
Почему-то от сердца у Вани отлегло – рассвет привнёс какую-то надежду, стал предвестником будущих перемен! И не ошибся…
Ваня решил взять себя в руки, но как сдержаться пятнадцатилетнему подростку, который жил в вечном ожидании четыре длинных года…
Он помнил, как они сидели с Вениамином Семёновичем на диване…, как тот читал ему письмо, написанное товарищем Алексея, младшим лейтенантом Быстровым.
Брат, как оказалось, лежал в военном госпитале…
Писать сам пока не мог – руки были в гипсе после травм, полученных в авиакатастрофе.
Во время учебного полёта тому пришлось катапультироваться…
Он остался жив, приземлившись на высокую пушистую ель, она-то и смягчила ему удар…
По веткам он скатился вниз – на землю, в большой и рыхлый сугроб!
Товарищ брата всё подробно описал, ничего не приукрашивая, по-видимому, писал под диктовку Лёши!
Ванька слушал Вениамина Семёновича, а на глаза наворачивались слёзы, он беспомощно крутил в руках конверт. Если бы не директор, ему бы пришлось туго…
В конце письма, брат просил у Вани прощение за долгое молчание, честно признаваясь, что о возвращении в летную часть пока думать не приходится.
Лечение ещё предстоит долгое…
Алексей просил Ивана немного потерпеть!
Он так и написал, называя его не Ваняткой, как раньше, а Иваном, давая понять, что относится к нему, как к взрослому и мужественному, самому дорогому и близкому человеку, как своему родному брату!
И Ванька стерпел, в который раз…
А что ему оставалось делать?
Он смахнул горькую детскую слезу и крепко зажмурился.
Так Ванька делал всегда, когда предстояло принять какое-то решение. А он умел принимать твёрдые решения, нам ли этого не знать?!
Дни полетели быстро!
Переписывались они часто!
Иван писал брату почти каждый день, зачастую по нескольку писем, сразу!
В ответ приходили скупые ответы, написанные рукой товарища.
Лечение продолжалось…
И, вот, в конце февраля, наконец-то, пришло письмо, написанное самим Алексеем!
Гипс сняли – одна рука, правая, уже почти здорова.
Левую руку предстояло ещё разработать, а там, глядишь и в строй!
Лёша приглашал Ваню встретиться, а там, может всё и сладится, и Ваня останется у него, и заживут они вместе!
У Алексея, как оказалось, была отдельная комната в общежитии.
Отдельная, но одна!
В этом и была закавыка, так объяснял и директор…
Могут не разрешить жить им вместе, хоть и родные братья. Квадратные метры не позволяют какие-то…
Но надежда умирает последней…, особенно у такого сильного пацана, каким был Ванька!
И он засобирался в дорогу – в мае ему исполнялось шестнадцать – совсем взрослый парень!
Да к тому уже почти с профессией, несколько экзаменов сдаст и потом, так он договорился с преподавателями!
Все шли ему навстречу!
В первый раз ему везло!
Каждый день Ваня летал, как на крыльях!
Брат летал на железных крыльях, а он на особенных – на крыльях счастья!
Вот такие складывались дела перед отъездом в детдоме.
Кто-то прибегал с советами, как например, Лидия Николаевна, его наперсница, так в шутку она себя называла…
Она постоянно советовала ему то одно, то другое: положила в карман старой куртки записочку со своим домашним адресом, на всякий случай… спрашивала, как маленького, о правилах поведения в поезде, учила не выходить на чужих станциях… и так много раз в течение нескольких дней!
Тетка Дуся, уборщица, та вообще целыми днями сморкалась в свой огромный платок, вздыхая и глядя его по плечу, как маленького…
Больше всех переживали, конечно, его приятели, Петька Кротов, Шило и маленький, недавно подселившийся в детдом, Павлик Пичугин…
У семилетнего малыша и кличка сразу появилась – Пичуга!
Втроём они долго вели доверительные беседы.
Петька уже свыкся с мыслью, что Ванька уезжает! Он простил
