«Третий путь или Охота на овец - 2»

откликнулся и назначил ему встречу в своей общественной приемной.
Бывший Шеф Наблюдателя, а нынче Депутат парламента, принял начальника управления в просторном, но скромно убранном кабинете.
«Вам известно, что, - Бородатый назвал Наблюдателя по имени отчеству. – Что с ним произошло … в свое время?» «Да. Безусловно, об этом несчастье, случившемся с ним мне известно» - «Вот как. Позвольте узнать от кого, не от него ли лично?» - «О людях, которые занимали в холдинге ведущие места, его руководителям известно все, или, по крайней мере, достаточно, чтобы доверить ответственную должность. А он  практически сделал карьеру  компании, вырос из менеджера среднего звена до управляющего. Да и на ту должность, что он занимал изначально, он пришел не с улицы». – «А что касается той истории… Что вам о ней известно?» - «Ну, я думаю, вашему ведомству при необходимости  доступна информация более объективная. Я же знаю со слов,  о том, что с ним случилось… с его семьей. Водитель был осужден…. Впрочем, я не знаком в деталях. И что же заставило вас вернуться к этой истории?» Бородатый почувствовал, что сейчас ему придется произнести довольно нелепые слова. Он повел головой, словно, галстук, дополнявший его строгий наряд вдруг стал доставлять неприятные ощущения в области шеи. «Дело в том, что … Ну, то есть, адвокат потерпевшего  доказывал, что виновником  дорожно-транспортного происшествия был не тот водитель, которого осудили, хоть он и признал себя виновным…» - «Признал? Простите, вы хотите вернуться к этому делу… Но, кажется,  в компетенцию вашего управления не входят дела по ДТП, да и годков то уже прошло … сколько? Лет 15, или 20? Я начинаю теряться в догадках? Что-то же побудило вас вернуться к этому делу. И как оно вообще могло попасть вам на глаза. Можете не отвечать. Я спрашиваю уже из чистого любопытства, иного повода для этих вопросов нет». «Дело в том, - начал было Бородатый, и снова запнулся, ощутив, что его влечет к этому делу уже не профессиональный интерес. - Дело в том, что  фабула, которую отстаивал адвокат потерпевшего была несколько отличной от того, что в итоге признал суд. Участниками ДТП якобы были другие лица. И трое из четырех, которые подозревались в этом…» - «Простите, вы говорите трое … Что трое за одним рулем? – перебил его Депутат. Бородатый сдержался и в ответ на ехидство Депутата и продолжил: «Нет, конечно. Один из них. Но сейчас трое из этой четверки уже не дееспособны. Двое мертвы, а один стал … овощем». – «Овощем? – переспросил Депутат. –Ах, овощем! Ну, да понятно. И что же? Когда это произошло и кто они?» Инициатива в разговоре явно перешла к Депутату. Бородатый оказался в непривычной для себя ситуации опрашиваемого. Он назвал имя бывшего коллеги сидящего перед ним законодателя: «Это – первый». «Постойте, постойте. Но он же, если память мне не изменяет, умер, то ли от рака, то ли… еще от чего то. Это было года три назад?»  «Пять,- поправил его Бородатый. «Конечно, достойный был человек, но…это жизнь. Что же здесь криминального?» «Криминального ничего. Следующий был… - Бородатый назвал имя, которое не могло не быть знакомо Депутату в связи с его прошлой деятельностью. «Помню, помню. Имели место контакты в свое время. Печальная история, но опять же, что вы в этом усматриваете?» Бородатый уже не обращал внимание на иронию Депутата: «Третьим стал…» - он назвал Полковника по имени отчеству. «Это кто, простите, - уточнил Депутат. Бородатый пояснил. «Но, он же…?» - Депутат был искренне удивлен. Последнее имя  в связи с историей, которую рассказывал Бородатый, произвело на него впечатление.  «Так. Ну, этот случай едва ли имеет отношение к… к вашему … фигуранту, что ли, если только у вас не имеются достаточно серьезные основания.  Кажется, этот случай едва удалось замять. Впрочем, это решение в вашей компетенции». «Так вот. При всех трех этих случаях присутствовал наш… ваш… Он, одним словом». «Как это присутствовал? – заинтересовано уставился на повествователя Депутат.  Бородатый  изложил все, что ему стало известно со слов двух женщин – жен Депутата и  Бизнесмена. «Ну, вы то сами, хоть понимаете, что …. – он попытался подобрать слово помягче. – Это мистика какая-то. Если принять всерьез, то, что вы сейчас рассказали, то это дело, по-моему, вообще не в компетенции правоохранительных органов». Депутат откинулся на спинку кресла и уставился перед собой, изображая задумчивость. «А что с четвертым? Он…?» «Он пока жив, - успокоил его Бородатый, и сразу же сообразил, что сказал, хоть и правду, но глупость. «Та-а-а-к! Так вы считаете…? – оживился Депутат.  «Простите, что занял ваше время, я понимаю всю  не… неестественность изложенного мною, но я… должен был спросить. Спасибо, что не отказались встретиться».  Депутат встал и пожал Бородатому руку. Когда тот уже был у двери, он окликнул его: «Полковник, простите за некоторую … иронию … или  тон что ли…,  вызванный, скажем…, некоторой …несколько… необычностью информации, которую вы излагали. Но я прошу вас …  неофициально, что ли… если, конечно это не являет  собой служебной тайны, проинформируйте меня о том, что вам станет известно по этому делу».  На этот раз в его словах не слышалось иронии. Бородатый  выслушал прозвучавшие в качестве послесловия  слова, глядя  Депутату  в глаза. «Подполковник,- поправил он его.  После чего  закрыл за собой дверь.
……………………………………………………………………………………..
Бородатый оторвался от чтения лежавших перед ним бумаг и молча посмотрел на сидящего перед ним сотрудника. Тот так же молча пожал плечами. «Да, - наконец  выдохнул Бородатый. «Именно, - подтвердил сотрудник. «Ну, и что…? Может доведение до самоубийства?» - вяло поинтересовался Бородатый. «Кого?» - «Ну, не Роберта, конечно, а этого… - он заглянул в дело и назвал имя Бизнесмена. - «Так он же живой еще. Так сказать. Скорее доведение до шизофрении – но такой статьи нет. Да, и простите за недопонимание, но чем, вы, вообще, в связи с этим делом озабочены?» - «Ты считаешь  - это не наше дело?» - «Во - первых, я не вижу здесь никакого дела вообще. Нет такого Кодекса, по которому его признали хотя бы виновным, не говоря уж – убийцей. А во – вторых, это дело всегда было исключительно его личным делом. – И немного помолчав, добавил. – А  нашим оно совершенно  перестанет быть, как только появится подпись на приказе о назначении пенсии семье Полковника». – «Ты так считаешь?» - «Я так считаю. Но в любой момент могу скорректировать свое мнение». Сотрудник, вероятно, хорошо представлял себе реальные чувства, которые мог испытывать его шеф к Полковнику. «Нет. Пожалуй, не стоит. Но ты все-таки пробей его поглубже по нашим каналам. У наших «экономистов» поинтересуйся, может что интересное и проявится». «Уже поинтересовался» - «Ну и…?» «Все чисто. Работает он у … Просто незаменимый человек.» - «Да. Знаю, – Бородатый поскреб указательным пальцем за ухом. - Ну, ладно, Но распорядись все-таки, что бы присмотрели за … этим… - он снова порыскал взглядом по бумагам, лежавшим перед ним, и не найдя того что искал, добавил  - ну, за оставшимся. Последний все-таки». «Вы думаете? Ведь не к одному из троих ушедших он не прикоснулся и пальцем. Более того, … предпоследний чуть не пристрелил его сам». «Действительно, -  подтвердил Бородатый, барабаня пальцам левой руки по столу. – Непривычная манера…устранения, что ли? Странная я бы даже сказал». Сотрудник только развел руками: «Это профессиональное... Не можем позволить себе  видеть просто  стечение обстоятельств.  Но,  кажется, в этом случае  заговора нет, все течет естественным путем»
…………………………………………………………………………………………
Наблюдатель, конечно, не слышал этих  диалогов, и  знать этого не мог. При наличии такой  вещи как воображение,  знать было не зачем.  Оно же за эти долгие годы развилось у Него в этом направлении безмерно.  
………………………………………………………………………………………….
Наблюдатель  оставался спокоен,  ни  фанатизма, ни миссионерских чувств. Хотя после третьей смерти что-то на заднем плане появилось неприятное в Нем самом. Он старался не выпускать этого наружу, но и не отмахивался недомыслием, зная по опыту – ничего нельзя оставлять на потом.
После  смерти Полковника и разговора с его вероятным преемником Он вдруг ощутил, что впервые за все время  всплыл в сознании вопрос: кто же все-таки был за рулем. Теперь у Него осталась одна «овца» и «пасти» ее не  представлялось сложным, и Он решил съездить в аэропорт, где как Ему  было известно, «грачевал»  водитель, который тогда в итоге был осужден.    Все прочие данные о нем тоже имелись у Наблюдателя, но что-то удерживало от причисления его к своей «пастве». Так же как и судью…. Да здесь только начни – весь мир тебе окажется должным. Но все же…
Садясь за руль своей машины, Он еще не был уверен в том, что доведет до встречи задуманное.
Свою машину Он оставил на стоянке. Выйдя из салона, прошел к зданию аэропорта, и первое время неспешно прохаживался вдоль здания.   Поглядывал на подъезжавшие машины и выходивших из них в разной степени спешки и перегруженности багажом пассажиров. Также не торопясь зашел вовнутрь здания, оглядывая незаинтересованным взглядом  обычную для этого места текучесть человеческого материала.
Зачем Ему эта встреча? Зачем Ему вдруг понадобилось знать о том, что произошло восемнадцать … или уже двадцать  лет  назад. Какая собственно разница? Как это может повлиять то, что уже не  остановить, не изменить…?
Если тогда Он не отнес этого несчастного парня к своей пастве – ведь Его адвокат утверждал, что этого парня там и близко не было, то сейчас это не имеет смысла тем более. Заставили, купили? Какая разница? Тогда Он  должен был учесть и судью, ведь принятые  ею аргументы стороны ответчика, и решение, принятое на их основе, было издевательством над здравым смыслом. Но тогда у Него не возникло и мысли причислять судью к своей пастве. Почему?  И судья, и этот парень,  взявший на себя вину, лишь пешки, которые покупаются, размениваются, предаются…? Не слишком ли Он строг в своих суждениях? Пешки… У него есть право на такое определение?  Они не Его паства.  Впрочем, тогда Он не пользовался никакими критериями и еще не знал, что Ему предстоит. Но сегодня с доверием, или может даже с верою, относился ко всему, что им было принято полубессознательно тогда, и что прояснялось  столь нелегко и не просто и не скоро.
Сейчас нет необходимости пересматривать то, что движет им уже столько лет. Нет внутренней необходимости, нет импульса  становиться воплощением  Немезиды.  
  Ему нужно было похоронить всех.  Без ненависти, жестокости, которые Он преодолел в свое время, которых уже нет. Что же движет им? Водитель… Тем не менее Его тянуло на эту встречу. Джокер?  
Пройдясь не спеша по  просторному помещению аэровокзала,  Он направился к  пропускному пункту, где встречали прилетающих. Узнает ли Он того парня? Тогда Ему, тому парню,  было  едва за двадцать.
На процессе Наблюдатель, предпринимая  усилия хоть как-то держать себя в руках,  не отрываясь смотрел на парня, и видел, что его взгляд смущает того. Тот беспокойно ерзал, сидя на своем месте – на месте подсудимого, изредка бросая взгляды на Наблюдателя. Потирал лоб, почесывал