и пытаясь при этом починить ему сопло, порванное геморроем».
Где-то далеко хлопнула дверь. Инженер подумал: «Идет назад. Вроде бы мужик он ничего, но это не оправдывает наем на работу таких, как он. Для чего левые спецы нужны на заводах? В стране денег лишних много, что повводили должности идеологов и понабирали таких вот трутней на каждое предприятие? Какая польза от него? От него польза электростанции, как мне в доме говно от мух, что понасирали на окне. Ему плати зарплату такую нехилую, еще плати двум дармоедам (точнее, двум помощникам по идеологии) и секретарше, что бумаженции перекладывает... А! Еще по будням чай ему варит. Это работа! Я и без таких, как этот Еоожж, поддерживал и буду поддерживать своего президента. А на кой хер мне это идеолог сдался? Лучше бы со мной да другими сотрудниками поделились зарплатой. Ходят слухи, что не успел проработать на ЛГЭС два месяца, а уже совместно с МНБ позаводил папочки на некоторых сотрудников. Конечно, без администрации и проверки спецслужб на режимный объект командовать не поставят. Только к чему эти доносы в папки собирать, да еще так в открытую? Может, чтобы потом, коли чего надо будет сделать по его желанию, он пригласит работягу или управленца электростанции, краешек папки покажет тому и заставит сделать, как надобно».
- Набрал, - улыбнулся С'иднн, приподнимая в руке чайник и втыкая сетевой шнур в розетку. - Рассказывай.
- Прогноз хреновый, господин начальник.
- Да ладно тебе... Ты официозом не страдай. До господина я еще не дорос.
- Тогда скажу вам со всей прямотой: надо увеличить слив воды через шлюзы, пока она не поднялась выше и не поперла через дамбу.
- Пока до критического уровня еще метр...
- Уже меньше.
- Это мелочи: метр или девяносто восемь сантиметров, - поправил инженера идеолог.
- Девяносто восемь было в девятнадцать часов, а в двадцать уже было девяносто три. Пока мы тут с вами чаи гоняем, возможно, уже и все девяносто на эту минуту, - выразил озабоченность Щапунэлли.
- Ты представляешь, что я сейчас дежурный по станции, а ты всего лишь дежурный по оборудованию? Если произвести слив воды, то кто за это будет нести ответственность?
- Вы.
- Вот именно. Но есть должностная инструкция, согласно которой я обязан оповестить идеологический отдел администрации Фаниби Шару в Деривативах. И они, и только они дадут мне разрешение на сброс воды. Это же не шутка тебе: при внеплановом сбросе воды мы затопим все, что располагается ниже плотины. Ты хочешь подтопить деревни вокруг Лимбро или даже сам город?
- Город расположен чуть выше, на возвышенности. Его сброс не затронет. Да и деревни вокруг него вряд ли подтопит, если мы заслонку сантиметров на двадцать плавно опустим, - высказал предположение инженер.
- Ты хочешь, чтобы я занялся самоуправством, а потом за это сел в тюрьму? Допустим, населенные пункты затронуты паводком не будут, но что будет с полями, с урожаем? Наверняка все, что посажено, будет уничтожено после слива. Мы и так сливаем в тех пределах, что нам дозволили. А остальное я не могу. У меня приказ администрации: держать воду и беречь урожай и народное хозяйство.
- Весь урожай и так погиб после ливней, идущих уже более недели. Все сгнило или сгниет. Какая разница, как это произойдет? - спросил Щапунэлли.
- Разница большая! Если урожай пропадет из-за стихии, то со стихии и спроса нет никакого. А если урожай загубим мы, то с нас и спрос будет самый настоящий.
- Но урожай-то от этого не вернешь. Он уже мертв.
- И черт с ним тогда, если он обречен. Ты хочешь, чтобы в результате неправомерных действий я оказался в тюрьме из-за причинения ущерба народному хозяйству в особо крупном размере? - постучал себя кулаком в грудь С'иднн Еоожж. - Как только отметка достигнет двадцати сантиметров до критического уровня, я сообщу об этом директору ЛГЭС и в администрацию президента. Если идеологический отдел даст телеграмму, то я солью хоть три метра в уровне воды.
- Да при чем тут идеологический отдел?! При чем в нашем случае администрация в какой-то столице?! До Деривативов сотни километров, а проблема находится здесь! - не выдержав, повысил голос инженер.
- При том, дорогой дежурный инженер, что есть такой порядок при наводнении. Ты считаешь, что в администрацию президента попадают некомпетентные хомо с улицы? Ошибаешься, дорогой. Ясно дело, что не зав. идеологическим отделом самолично примет решение, чего и когда там сливать. Они обратятся, опять же согласно инструкции, к метеорологам, к министерству по ЧС и еще к кому надо. Те все рассчитают, посмотрят прогнозы и так далее... Хомо специалисты в этом деле есть? Деньги за это получают? Так пусть и разбираются, а я чайку запарю. Вскипел уже.
- Позвоните, пожалуйста, оператору. Узнайте у него уровень воды на... -Щапунэлли посмотрел на свои часы, - .. .на двадцать сорок девять.
- Ладно, - С'иднн залил в заварник кипяток и выполнил просьбу инженера.
- Сколько? - поинтересовался Щапунэлли, после того как Еоожж поговорил с оператором.
- Восемьдесят девять, - ответил идеолог и потянул сквозь губы чай, обжег их и матерно выразился.
- Видите? Растет.
- Вижу. А что делать? Я ж тебе не богиня, чтобы стихию остановить.
- Но можно предотвратить, - предупредил Щапунэлли.
- Я живу и тружусь по правилам. До критической отметки восемьдесят девять сантиметров. Через шестьдесят девять я позвоню.
- И будет поздно.
- Ты умнее проектировщиков и тех, кто испытывал годами плотины?
- Дело в том, что на улице очень сильный ветер, который гонит волну к дамбе. Это усиливает опасность.
- Но даже при уровне в «ноль» еще нет стопроцентного прорыва дамбы. Это просто некий критический уровень, рассчитанный математически по формулам.
- К чету формулы! Есть жизнь, есть практика, а есть болваны, которые пишут инструкции или сидят в кабинетах в столице! - негодовал инженер.
- Потише! Разошелся он... Иди и работай. Когда будет уровень двадцать сантиметров, позвонишь мне. Грамотеи все такие!..
- Вы - начальник идеологического отдела на ГЭС уже около двух месяцев, а я лишь специалист по обслуживанию электростанций со стажем работы в восемьдесят семь лет. Вам виднее, - инженер развел руками и пошел за своим плащом.
3.05.28485. Примерно тридцать один час двадцать пять минут. Особняк Отци Тунга.
Кран, оборудованный устройством для разрушения стен, подъехал к большим воротам, ведущим во двор, и остановился. Внутри этой машины сидели водитель, специалист по вскрытию замков и разнорабочий. Вслед за ним припарковался микроавтобус «Мвамвитугари Мсафара», из которого вышел судебный пристав, два бойца спецподразделения «Беркут» с автоматами, сотрудница муниципалитета из департамента архитектуры госпожа Тит, а также сотрудник кадастровой службы господин Зямлх. Внутри салона остался электрик, хомо, отвечающий за безопасность газовых коммуникаций, сотрудник водоканала и пожарник.
Первое неудобство, с чем столкнулся пристав, который обязан был зачитать постановление о сносе строения, это невозможность проникнуть на территорию особняка. Он подошел к железной калитке высотой более двух метров, намочив брюки о высокую некошеную и не вытоптанную траву и вымазав в грязь туфли о размокшую вследствие непрекращающихся осадков глиняную почву. Пристав взялся за мокрую ручку калитки, повернул ее вниз, однако отворить дверь не смог. Скривился, разжал кулак и увидел ржавчину на ладони. Что-то произнес и цокнул языком. Что он сказал, никто не услышал, так как судебный пристав лишь неслышно пошевелил губами. Затем попытался вытереть кисть от ржавчины о ту же высокую мокрую траву. Не помогло. Он подошел к луже на дороге, поверхность которой каждую секунду покрывалась десятками новых капель, падающих с неба, вымыл руки и вытер их носовым платком. Вернулся опять к калитке.
Из кабины наполовину высунулось тело крановщика и сделало предложение:
- Может, шар-молотом долбануть по забору?
Пристав обернулся на голос и отрицательно покрутил головой, говоря больше себе тихим голосом:
- Зачем? Надо убедиться, что хозяев нет дома.
Стоявший рядом сотрудник кадастровой службы Зямлх произнес для всех весьма уверенно:
- Да их тут уже сто лет, как нет никого вообще.
Пристав осмотрел входную калитку более обстоятельно и, обнаружив дверной звонок с отсутствующей верхней крышкой и кнопкой, постучал ногой в дверь. Повторив это три раза и не дождавшись никаких сигналов изнутри, судебный пристав пригласил того, кто умел вскрывать замки.
Специалист по вскрытию не позаботился о том, чтобы носить с собой отмычки и сложные приспособления для проникновения в жилище. Он, пробурчав что-то вроде «нормальные хомо в такую погоду по выходным уже к этому времени успели проспаться и похмелиться по второму кругу», при помощи зубила и молотка выбил сердцевину замка и картинно отворил калитку.
- А кто-то кричал, что необходимо валить стену, - спокойно произнес пристав.
- Стену вообще валить не надо... пока, - сказала специалистка по архитектуре госпожа Тит и посмотрела на господина Зямлх.
- Забор снесем в самом конце, - поддержал ее сотрудник кадастровой службы, работающий с ней в одном здании.
Примерно по такому же сценарию группа этих хомо открыла двери, ведущие непосредственно в само здание, подлежащее сносу, после чего все ринулись по комнатам. Однако пристав всех остановил, извлекая из портфеля заранее отпечатанные листы:
- Господа, нам необходимо подписать акт о проникновении в жилище. Прошу всех присутствующих поставить свои подписи. Да, и позовите кто-нибудь из тех, кто остался в микроавтобусе.
После соблюдения всех необходимых формальностей приставом было дано право и время в количестве десяти минут на осмотр двух этажей здания.
- Господа, прошу не задерживаться. Обследуйте помещения, делайте записи, заметки и замечания, подавайте их в письменном виде мне, - распорядился пристав.
Разнорабочий, впервые попавший на мероприятие такого рода, подошел к приставу и спросил, обводя пространство вокруг рукой:
- Так это все на самом деле придется в землю закатать?
- В землю - не в землю, но все подлежит сносу, - пояснил судебный пристав.
- А чего? - допытывался разнорабочий.
- Иди лучше на обследование, а то не успеешь, - усмехнулся пристав.
- На самом деле домину ко всем чертям снесут?
- Снесут.
- А чего, все-таки?
- Суд вынес такое решение. Я не в курсе, почему. Можешь не спрашивать, - отмахнулся пристав.
- Жалко. Добра столько, - подключился к разговору крановщик. - Я еще с таким не сталкивался, чтобы добротный особняк на ровном месте сносили.
- Значит, надо кому-то, - сделал вывод разнорабочий.
- И это все сломают на самом деле? - не верил до конца крановщик.
- Тебе лично ломать и придется, - ответил пристав.
- Жалко. Я на такие хоромы и до конца жизни не заработаю, а кому-то они оказались ненужными.
- Я исполняю, а не комментирую решения суда.
- Получается, что все это будет уничтожено? - спросил разнорабочий.
- Да, - кивнул пристав.
- Значит, добро это уже ничейное и никому не нужно? - сделал заключение разнорабочий. - А раз ничейное, то можно забрать себе.
- Брать нельзя, потому как это считаться будет присвоением чужой собственности, а ходить по комнатам и смотреть дозволено, - пояснил пристав. -
Пока строение и его содержимое не вывезли на свалку, ничего
