запах. Но сейчас это не отвращало. Наоборот, ему хотелось, чтобы пахло еще сильнее. Он взял в рот член парня, как что-то самое желанное для себя, и в исступлении заработал языком и губами, глубоко, до тошноты, заглатывая его. Парень слегка застонал, продолжая мять и сжимать член и яички Влада. Они предавались этому долгое время, и Влад млел, как изможденный жарой и жаждой путник, припавший, наконец, к живительному ручью.
-Трахни меня...- попросил он.
-Сосешь классно, - сказал парень, помогая ему залезть коленками на сиденье.
Влад приподнял попку, упершись локтями в сиденье, а головой - в дверь машины. Он почувствовал, как руки парня стянули с него до колен джинсы, как тот смочил слюной отверстие, и Влада пронзила острая боль, казалось, раздирающая его всего. Он вцепился зубами в свой локоть, чтобы не закричать, а парень делал резкие глубокие движения, доставлявшие мучения Владу, но он воспринимал их как желанную экзекуцию, и упивался этой болью. Потом, к боли присоединилось другое ощущение, и Влад замычал, прося пощады. Парень догадался, в чем дело:
-Чего ты? Срать хочешь?
Влад кивнул и спустился коленками с сиденья на пол. Парень застегнул джинсы и вылез из машины. Он обошел ее и распахнул дверь с другой стороны:
-Вылазь. Садись у кустов...
Влад подчинился, и освобождая кишечник, одновременно почувствовал приступ рвоты. Казалось, весь организм выворачивался наизнанку, освобождаясь от переполнявшей его нечистоты.
Парень нервно ходил вокруг машины, озираясь по сторонам.
-Проблевался? - спросил он подходя, когда Влад затих.
Он помог ему подняться, застегнуть джинсы и усадил в машину:
-Куда ехать?
Влад назвал адрес. Он почувствовал облегчение и задремал. Воспоминания о происшедшем с директором больше не мучили его. Он как бы исторг их из себя вместе с рвотой и поносом. Влад очнулся, когда машина стояла перед его домом.
-Здесь, что ли? - спросил водитель.
-Спасибо тебе... -проговорил Влад, залезая в карман джинсов.
Он вытащил все деньги, что сунул ему директор, положил их рядом с рычагом переключения передач, вылез из машины, и покачиваясь, побрел к подъезду.
На следующий день Влад проснулся поздно. Болели голова и задний проход, поташнивало, хотелось пить, а тело временами охватывала мелкая дрожь. Влад вошел на кухню, взял чайник, и припав к носику, выпил залпом всю имевшуюся в нем воду. Немного полегчало. Хоть он был не новичок в вопросах выпивки, но, как правило, дело ограничивалось портвейном или пивом. Полная бутылка коньяка натощак, не считая нескольких бутербродов, выбила его из колеи совершенно, помимо всего происшедшего.
Он разделся, встал под душ, обильно полив себя шампунем, и стал с ожесточением тереть тело мочалкой. Ему хотелось отодрать все до костей, смыть кожу, носящую на себе следы вчерашнего. Выстирав в этой же воде все, что на нем было вчера, он вернулся в комнату и забрался в постель, впадая в какую-то полудрему...
С омерзительным чувством шел Влад на следующий день на работу. Ему не хотелось никого и ничего видеть. Ему хотелось опять уснуть и спать до тех пор, пока все не забудется навсегда. Но надо было идти. Надо было ждать...
Сидеть в кабинете, вздрагивая от каждого телефонного звонка, было невыносимо. Влад уходил в зал, смотрел по нескольку раз фильмы, но не мог сосредоточиться. Ему постоянно казалось, что вот сейчас его позовут к телефону или куда-то вызовут.
Два дня прошло спокойно. Из дирекции никто не приезжал и не звонил. Звонок раздался вечером третьего дня.
-Директор, - прикрывая трубку, шепотом сообщил Владу киномеханик, -Тебя спрашивает.
-Скажи, только что ушел, -так же шепотом ответил Влад, взглянув на часы - до окончания его рабочего дня оставалось еще около часа.
-Он только-только домой ушел, он сегодня на обед не ходил, -нашелся тот и прошептал, -Завтра, спрашивает, во сколько будешь?
-Отгул взял, -тихо сказал Влад на ухо киномеханику и опрометью бросился в администраторскую договариваться насчет отгула.
Через два дня Владу позвонила уже главбух:
-Тебя сегодня ждет Анатолий Александрович к концу рабочего дня, -сказала она, -Захвати акты на списание основных средств, он хочет сам сначала посмотреть...
Это уже был официальный вызов, и Влад понял, что не поехать не может. Потянулись унылые часы ожидания, каждая минута которых, казалась Владу вечностью. Когда он уже приготовился выезжать, громкий хлопок и звон разбитого стекла в проекционной неожиданно возвестили спасение - на проекторе взорвалась ксеноновая лампа. Такие случаи считались в порядке вещей. В то время лампы сверхвысокого давления стали только лишь приходить на смену угольной дуге, и не были совершенными. Пока он приводил в порядок проектор, вычищая из фонаря осколки разбившегося отражателя и меняя лопнувший патрубок водяного охлаждения, прошло добрых полтора часа. Ехать в дирекцию уже было поздно.
Зафиксировав случай аварийной остановки по всей форме, даже позвонив для верности главному инженеру, Влад отправился домой, благодаря судьбу.
Однако, до бесконечности так продолжаться не могло. Влад постоянно думал о предстоящей встрече, и эти раздумья настраивали его на самый решительный лад. Ему уже было все равно, что будет, но дотронуться до себя он не даст.
Встреча состоялась через неделю. Главбух позвонила опять и сказала, что если она не получит актов сегодня, то пусть Влад не надеется на списание оборудования и на свою премию.
"Я на нее уже и так не надеюсь", - подумал он, собирая бумаги.
Влад решил поехать немедленно, в середине дня, и сразу же двинулся в ее кабинет.
-Иди сначала к Анатолию Александровичу. Пока он не завизирует, я ничего делать не буду, - отрезала главбух.
Влад постучался к директору:
-Здравствуйте. Я привез акты на списание основных средств.
-После шести зайдешь, -твердо сказал директор, не поднимая головы от бумаг,- Сейчас мне некогда этим заниматься.
"После шести... -подумал Влад, закрывая дверь, -Все понятно."
Неожиданно им овладела непонятно откуда взявшаяся злость. Почему он должен это терпеть? Почему должен дрожать, скрываться, изворачиваться? Почему должен позволять пользоваться собой, своим телом? За премию? За лишние полставки? За липовые справки? Да гори всё ясным огнем!
Влад спустился в буфет и просидел там до шести часов, наливаясь пивом и решительностью. Пять минут седьмого он поднялся в дирекцию. Там уже стояла тишина.
"Может, свалил не дождавшись?"- с надеждой подумал Влад, стучась в директорскую дверь.
Но директор был на месте.
-Я акты привез, - твердо сказал Влад, кладя бумаги на стол.
Директор молча смотрел на него.
-Ты избегаешь меня? - спокойно спросил он, и не дождавшись ответа, проговорил, - Смотри, не прогадай...
-Анатолий Александрович, -сказал Влад, глядя в пол, -Я благодарен вам за все, что вы для меня сделали, но... Но этого между нами больше не будет...
-Чего-чего? - протянул директор, как бы не расслышав, и рявкнул во весь голос, -Чего - этого?! Что ты мелешь? И почему выпивши?
Влад растерялся и поднял глаза. Директор смотрел на него с жалостью, как на безнадежно больного, но интонации голоса и выражение лица были полны праведного гнева:
-Почему явился пьяный, я спрашиваю? Почему до тебя неделю не могли дозвониться? Когда ты бываешь на работе?
У Влада от возмущения задрожали колени, но он почувствовал, что если даст сейчас расправиться с собой таким образом, то ему будет трудно забыть об этом всю жизнь. А еще понял, что терять уже больше нечего, и это придало силы:
-Я не пьяный. Я выпил в буфете пива. Я мог бы вам напомнить другой день, когда я был здесь действительно пьяный.
-Ты идиот? - тихо, как бы даже с удивлением, поинтересовался директор, -Ты меня шантажировать вздумал? Кто тебе, сопляк, поверит?
И тут Влад сделал то, чего делать было нельзя.
-Ваша жена поверит, -твердо произнес он, глядя в глаза директору, -Не может быть, чтобы она никогда ни о чем не догадывалась, а я у вас, наверняка, не первый. Только я не стану этого делать, я просто хочу, чтобы вы перестали...
Глаза директора налились злобой, а щеки слегка покраснели.
-Пшёл вон... -брезгливо перебил он Влада.
Влад повернулся и молча вышел из кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь. Он ехал домой на троллейбусе, и опять ему было за себя противно, хотя все вроде бы сделал так, как хотел...
Две недели прошли спокойно. Однако, придя на работу после выходного, Влад обнаружил у себя на столе акт проверки кинотеатра комиссией технического отдела Управления кинофикации. Такие проверки проводились регулярно, но о них всегда было известно заранее. Комиссия была сама заинтересована найти все в образцовом порядке и сесть за накрытый стол, поскольку любое выявленное нарушение говорило, в первую очередь, о недостаточном контроле с их стороны. Здесь же, она пришла, действительно, внезапно, и выявила массу технических недочетов. Главный инженер дирекции, который был в курсе всех дел, и по устному приказу которого Влад был вынужден со всем мириться, дал официальное объяснение, что "все нарушения имеют место нераспорядительностью исполняющего обязанности старшего инженера". Но и этим дело не кончилось. Еще через неделю, опять в выходной день Влада, в кинотеатр нагрянула проверка в лице главбуха дирекции. И хотя отчетность и вся документация у него была в идеальном порядке, было выявлено несоответствие фактического графика работы персонала при наличии недоработки часов.
И наконец, завершающим ударом стал звонок Владу разъяренной Корниловой, потребовавший отчета о работе Сизовой. Это была фамилия уборщицы, которую та сама же в свое время оформила фиктивно, чтобы у Влада были наличные деньги на покрытие эксплуатационных расходов. Он сделал попытку напомнить ей об этом, но в ответ услышал полную такого искреннего возмущения фразу, что ему стало страшно:
-Что?! Ты хочешь сказать, что это я тебя подбила на финансовое преступление? Ты понимаешь, в чем ты меня обвиняешь?! Это же статья!
Влад понял, что кольцо сжалось. Ему вспомнились чиновничьи лица на похоронах отца и пришедшая тогда на ум истина, что в любой момент такие вот могут сделать с ним все, что угодно. Теперь он имел возможность убедиться в этом реально.
Положив трубку, Влад взял чистый лист, написал заявление об уходе, сложил в сумку свои личные вещи, и не сказав никому ни слова, поехал в дирекцию. Первым делом он направился к зав кадрами.
-Ну, спасибо тебе. Это за все хорошее... - прошипела Корнилова, не поднимая глаз, когда он вошел в кабинет.
Влад молча положил заявление на стол.
