ЧУЖОЙ

сейчас Влад ощутил, какой неизрасходованный потенциал любви накопился в нем - отеческой, братской и самой обыкновенной, человеческой, которой были присущи и физические проявления его, не похожей на большинство людей, природы. Влад вспоминал свои чувства по отношению к Андрею и понимал, что хотя тот ему тоже был дорог, но там имели место горячая симпатия и влечение. Здесь же все было по-другому. 
          Незаметно подошел новый год. У Влада не было желания отмечать его. Он знал - так, как он встретил прошедший, уже не будет. В последний день уходящего года Влад проснулся поздно. В театре объявили выходной, а желающих смотреть квартиры в такой день тоже не нашлось. Влад занялся уборкой, готовясь провести новогоднюю ночь в одиночестве. Звонок в дверь оторвал его от этого занятия. 
          Недоумевая, кто бы это мог быть, Влад приоткрыл дверь. Первое, что он увидел - была елка, за которой прятался до боли знакомый силуэт.
          -Венька... - не веря своим глазам, протянул Влад.
          Из-за елки высунулось улыбающееся лицо с горящими от радости глазами: 
          -С наступающим!
          Отойдя от охватившего его оцепенения, Влад посторонился, пропуская Веньку в квартиру.
          -С наступающим, Старшой! - повторил тот, уже войдя и втащив елку.
          -Ты... Как? Откуда ты? - бормотал все еще не пришедший в себя Влад.
          -Откуда все, - засмеялся Венька.
          Рухнула на пол елка, туда же полетела дорожная сумка, куртка, шапка и все остальное...
          Они лежали на диване в объятиях, лаская друг друга.
          -Венька... Гусенок лапчатый... Любимый...- страстно шептал Влад, в исступлении целуя его.
          -Владя... Любимый... Владька... - откликались Венькины губы, а тело трепетно отзывалось на каждое движение Влада.
          Слова постепенно сменились сладостными стонами, а напряжение тел достигло своего апогея... Влад откинулся на спину и блаженно прикрыл глаза. Все треволнения последнего времени куда-то ушли, и ни о чем не хотелось думать. Казалось, вернулось время, когда они засыпали здесь, обнявшись, каждый день. Они еще долго лежали так, прислушиваясь к биению сердец и дыханию друг друга, пока за окнами не начало смеркаться.
          -Пойдем елку наряжать?- спросил, наконец, Венька.
          -Давай, - откликнулся Влад, -Ты хозяйничай, а я пойду, в магазин схожу, пока еще не поздно.
          -Не надо. Встретим тем, что есть.
          -А что есть? Даже шампанского нет. Я же не готовился встречать... Украшай елку, порежь то, что в холодильнике, я быстро, - сказал Влад, одеваясь.
          И выходя, уже у самой двери, добавил:
          -Никому не открывай без меня и не зажигай свет.
          -Я тут на ощупь все помню, не переживай, - успокоил его Венька.
          Когда Влад вернулся, елка была украшена, стол накрыт, а колбаса и сыр нарезаны тонкими ломтиками.
          Влад передал Веньке пакет с продуктами:
          -Тащи на кухню, разбирай.
          Он переоделся, и пройдя по квартире, тщательно задернул гардины на окнах.
          -Ну, расскажи, как дела? - спросил Влад, входя на кухню, -Как доехал? Где елку взял?
          -Скрысил, - засмеялся Венька, - Спилил, как в прошлом году, на Ржевке.
          -Ну, да, не на продажу же, - понимающе кивнул Влад, -Тебя не переубедишь.
          -Не... Я упрямый, - мотнул головой Венька.
          -Ну, а кроме шуток? - становясь серьезным, спросил Влад, - Как добирался? Что на работе сказал?
          -Сказал, что еду домой новый год встречать, а добирался на электричках. Уже не впервой.
          -От самой Евпатории?
          -Почти. Джанкой, Мелитополь, Запорожье. Потом надоело, да и холодно стало - договорился с проводником до Москвы.
          -А дальше?
          -На проходящем пристроился, там же, на Курском. Тоже договорился, не переживай, паспорт нигде не засветил.
          -Я не переживаю, ты с кем угодно договоришься. Обратно как думаешь?
          Венька опустил голову.
          -Владь, я не поеду обратно, - глухо сказал он.
          И по тому, сколько непоколебимости было в этих словах, Влад понял, что это не порыв, а твердое решение.
          -Ты спятил?- растерянно спросил он, уставившись на Веньку.
          -Я все знаю лучше тебя, - глядя на Влада пронзительным взглядом, ответил Венька, -но жить так больше не могу. Понимаешь ты - не могу?!
          Влад сидел, как оглушенный, и не знал, что сказать.
          -Я хочу быть с тобой, - тихо сказал Венька, -Живой или мертвый, но с тобой или около тебя.
          Глаза Влада наполнились слезами.
          -Если с тобой что случится, я себе этого не прощу никогда, - проговорил он.
          -При чем здесь ты?- вскинулся Венька, - Я сам накосячил в жизни, ты меня на это не подбивал. Ты все делал, чтобы меня вытащить, ты не пожалел последнего, ты...
         Его голос задрожал.
          -Ты дурак, - продолжал отрывисто говорить Венька, - Ты понимаешь, что для меня никто в жизни никогда ничего не делал? Я никому не был нужен... Меня никто никогда не любил!
          Владу вспомнились проводы Андрея в Америку и та же фраза, с надрывом выкрикнутая Леной:
          "Меня никто никогда раньше не любил!"
          И еще, слова завпоста:
          "Не опрометчиво поступили? Мы несем ответственность за тех, кого приручили..."
          Только сейчас Влад понял, как это страшно - разбудить в другом человеке чувство, которое тот раньше никогда не испытывал, и как ужасно, если не способен его защитить. Если бросаешь человека один на один с этим чувством, изменившим его, вырвавшим из привычного мира понятий, которыми он жил до этого. Жил и не знал, что такое бывает, и мог бы спокойно прожить всю жизнь. Пусть бы он так и не изведал его, но он не был бы обречен на страдания.
          -...Я с пяти лет убегал из дому, - продолжал говорить Венька, -  Мать мужика приведет, они пьяные валяются, а я жрать хочу. Соседи подкармливали.  Я ей нужен был? В школе тоже учителя как на выродка смотрели. Им я нужен был? Потом мать зарезал один по пьяни. Случайно ножом пырнул. Сам потом испугался, ментов вызвал. Меня хотели в детдом сдать, так тетка вывернулась... Ей я нужен был? Квартиру захотела оттяпать. Ты говоришь, я со всеми лажу, мне легко... Я тоже думал - так пофиг веник и жить надо. А тебя встретил, понял, что я просто для всех всю жизнь был чужой. Понимаешь ты - чужой?!
          Венька заплакал.
          -Не плачь, Лап, - тихо сказал Влад, - Я тоже всю жизнь был чужой. Чужой для своих родителей, хоть они меня кормили и не пили. Чужой в школе, в институте, хотя и приятели были, и все - как у всех. Да и в театре я, по большому счету, чужой. Я не страдаю, поскольку соразмеряю свои чувства с другим и не смотрю на себя чужими глазами, но, встретив тебя, понял, что этого мало. Должен быть все-таки кто-то один, который был бы не чужой, а для которого хотелось бы жить. Я долго не мог себе поверить, что ты - это тот самый, но сомнения ушли. Я даже не могу сказать - когда? Я почему-то пожалел, что расстался с тобой еще в парке, хотя ничего к тебе тогда не испытывал. Запал только на твои слова, когда ты спросил, одиноко ли мне? Потом наша случайная встреча на пляже, после которой не захотелось с тобой расставаться. Потом... Потом - не знаю, что потом и когда... Но понял, что ты мне не чужой. И не в смысле секса. Я понял, что ты мне дорог.
          -А ты... У тебя до меня... - поднял заплаканные глаза Венька.
          -Я понял, Лап. Да. Был парень. Можно сказать, с детства. Только он не гей. Я любил его. Мне казалось, что люблю, но на самом деле мы были просто близкими друзьями. Я в нем не чувствовал того, что почувствовал в тебе. Он сам и его семья были, пожалуй, единственными не чужими мне людьми все это время.
          -А где он сейчас?
          -Далеко. За океаном. Перед отъездом женился на девчонке и увез ее с собой. Похоже, они полюбили друг друга и пусть будут счастливы.
          - Я... У меня тоже много было, - признался Венька, - Первый раз отсосал в шесть лет. У мужика, что к мамке ходил. Потом в школе бывало. Когда к тетке переехал, пришлось затаиться. Городок маленький, меня убили бы там, если б узнали. Дрочил все время. А потом, когда об этом в открытую говорить стали, в Екатеринбург стал ездить. Там в клубе с пацанами познакомился. Тусовались на хате у одного мужика. Такое было... Как соседи терпели, не знаю. Мне все стало пофиг веник. Потрахаться - как поссать. Очко раздолбанное было - ведро со свистом пролетит. Потом, ты знаешь, слинял от тетки в Нижний, в Питер. Тут с мужиком познакомился, ты тоже знаешь. Когда к тебе в парке подошел - думал приклеиться, жить-то негде стало. А потом, когда ты меня на лодке катал, когда... Сам не знаю... Но со мной так в жизни никто не разговаривал. Я тоже вспоминал тебя потом. На пляж поехал зацепить кого-нибудь, а тут - ты. Я по жизни тебе обрадовался. Я клеить тебя не собирался - прогонишь, так прогонишь. А когда ты начал говорить, что тебе не надо просто так, а хочешь, чтобы было по настоящему, вдруг так к тебе потянуло, как никогда раньше не было. И поцеловать захотелось, хотя я по ходу не целуюсь, это все знают...
          На кухне воцарилось тишина, а за окном давно уже стемнело.
          -Который час?- спохватился Влад.
         Он вышел в комнату и посмотрел на часы, на которых было четверть двенадцатого.
          -Все, - сказал Влад, возвращаясь в кухню и включая свет,- Больше ни слова. Пусть у нас все будет как в прошлом году. Тащи в комнату свечи...
          Они засуетились, возвращаясь к прерванной подготовке, и едва успели все закончить, как из телевизора послышался бой курантов. Влад стрельнул в потолок пробкой.
          -С новым годом! - воскликнул он, разливая по бокалам пенящуюся жидкость.
          -С новым годом! - поддержал Венька, - За нас с тобой!
          Они выпили до дна и поцеловались. Все было, как год назад. Шампанское на голодный желудок сразу ударило в голову, и Владу захотелось забыться. Забыть все тревоги, беспокойства и волнения. Он наливал раз за разом и все под один тост:
          -За нас!
         И казалось, нет за окном слякотной зимы, нет жестокого и несправедливого общества, которым правят деньги и расчет, нет угроз, нет страха, нет ничего... Есть только он и Венька - такие разные, такие непохожие во всем, кроме одного - не чужие друг другу. Откровения на кухне внесли последнюю ясность. Теперь они знали друг о друге все, как есть, и это не отдалило их. Узнай Влад такое про кого-то другого, у него бы невольно возникло если не отвращение, то, по крайней мере, неприятный осадок, а Веньку ему хотелось жалеть. Хотелось взять на себя всю грязь, а его ласкать, как маленького, чтобы скорее все забылось.
          -А у тебя с тем парнем, как было? - спросил Венька, и чувствовалось, что бы не рассказал Влад, он ему все простит, как и тот простил ему. 
          Влад рассказал. Рассказал все, как на духу - с чего началось, как продолжалось и чем закончилось, живописуя при этом в подробностях все забавы.
          -Старшой у меня развратник, - засмеялся Венька, -Кто бы мог подумать - в четырнадцать лет с мальчиком... Ужас!
          -А сам? Я в четырнадцать, а ты уже в шесть, у мужика... Фу, как это мерзко...