К истории евреев Караганды. Часть 2

были только в легкой одежде для летнего дня; я, например, был одет в полотняный  костюм. И 26 июня мы двинулись в путь.
Шли вдоль шоссе Москва-Варшава на восток, причем, как потом выяснилось, наш путь пересекся с немецкими  танками, которые нас обогнали. Постепенно собралась группа беженцев человек пятнадцать, в основном женщины с детьми, включая грудных. Из мужчин только мы с отцом, мне 17 лет, отцу – 42. Шли весь день и всю ночь. На следующий день начались разговоры такого плана: «А куда, собственно, мы идем? Кто нас ждет?» И мы повернули обратно, в сторону Слуцка. Но нам встретился солдат – наш земляк, еврей – который сказал: «Куда вы идете? Там наши уже заняли оборону, вы не пройдете!» И мы окончательно повернули на восток, в сторону станции Осиповичи. Это была большая узловая станция на пути к Минску. Мы издали увидели огромную черную тучу на горизонте, женщины говорили, что это дым, но я всех убеждал, что это просто туча. На самом деле это горела разбомбленная нефтебаза. На путях стояли несколько вагонов из-под угля и паровоз под парами. Мы, никого не спрашивая, сели в вагон и поехали.
     Сколько ехали – точно не помню, приехали на большую станцию, много путей, работают люди. Это был Могилев. Еще когда мы шли пешком через деревни, местное население встречало нас словами: «А, евреи побежали!» Это потом они станут партизанами и будут бороться с фашистами. Вот и в Могилеве нас встретили словами: «Вот, паникеры приехали, панику устраивать. Мы минских <беженцев> уже домой отправляем, вас тоже завтра отправим!» А нам уже надоело это бегство, домой хочется. Нас определили на квартиру к одной еврейской семье, и мы стали ждать, когда нас отправят домой. Так прошло примерно пять дней. И вот наконец слово «эвакуация» зазвучало совершенно определенно. Нам было приказано явиться на вокзал для отправки. Мы пришли, нас стали грузить в теплушку, где уже было полно людей – ни сесть, ни встать. А меня по дороге еще как-то «сцапали» и мобилизовали на погрузку муки. Я мешок с мукой поднять сам не мог, мы его вдвоем с одним парнем кое-как тащили. Наконец, убежали оттуда и прибежали к составу. На счастье, меня заметили из вагона и позвали. Вскоре мы поехали. Что за люди были в вагоне? По-моему, в основном были одни евреи. Помню, в районе Орши нас бомбили. Но мы добрались до станции Народная, это в Воронежской области.
Оттуда на подводах (там все было организовано) нас направили в колхоз в Тамбовскую область. Начиналась уборка, и мы сразу впряглись в работу – хотели показать, что евреи тоже умеют работать. О войне, о том, что где-то немцы наступают, я в то время не думал, как-то на время позабылось. А вот о том, что у нас нет зимней одежды, а ночи становятся все прохладнее и нужно двигаться дальше, в теплые края, вспоминалось постоянно. В сентябре уборка завершилась, мы заработали много трудодней (я больше всех, поскольку на уборке зерна платили вдвойне) и колхоз с нами рассчитался зерном, которое мы продали. И мы решили двигаться на юг.
На поезде добрались до большой товарной станции Кинель в Куйбышевской области. Там был эвакопункт, народу битком, кормят. Спрашивают нас, куда хотите ехать дальше. Мы говорим, нам бы на юг, в Ташкент. Нет, говорят, там уже полно народа, эпидемии начинаются. Выбор невелик: Костанай, Павлодар, Караганда. Мы сначала отказались, сами сели в товарняк и чуть не уехали в Сибирь. Вовремя спохватились, вышли на какой-то станции и вернулись назад в Кинель. Пошли в эвакопункт за направлением, и тут мой голос оказался решающим: как–никак 9 классов образования. Я выбрал Караганду, слышал, что там уголь. Мы получили направление и еще двадцать суток добирались до Караганды в страшных условиях: нас посадили в вагоны пригородного поезда, где были только сидячие места и не было отопления, воды и туалетов. Народу битком, спать невозможно, я залез на багажную полку и привязался ремнем, чтобы не упасть. Мы измучились и завшивели, вши ползали по нам горстями. И вот 8 ноября 1941 года мы прибыли в Караганду.
Была уже ранняя зима, мела поземка. Помню запах горящего угля, которым отапливались стоящие вокруг мазанки. Нас направили в санпропускник, прожарили там (это было как избавление!), затем в эвакопункте я выспался на свежих нарах из сосновых досок. Эвакопункт располагался на улице Шмидта рядом с заводом им.Пархоменко, в здании клуба, деревянное здание с колоннами. Моя сестренка тогда же заболела корью. Многие эвакуированные дети от нее умерли, но она отделалась только воспалением легких. Отец пошел узнать насчет работы, ему сказали, что специалисты очень нужны, но жилье предоставить сейчас не могут. И предложили на выбор ехать в Осакаровский район (120 км на поезде) или в Ворошиловский район (60 км на быках). Мы выбрали Осакаровку (на быках без зимней одежды мы бы замерзли). Так мы попали в Седьмой поселок, 30 км от Осакаровки. Поселили нас в бараке, 12 человек в одной комнате. Там, помню, были еще польские евреи. Сказали выходить на работу. Мы в ответ – как выходить без зимней одежды? Говорим, дайте нам жилье с хозяевами, чтобы хоть тепло там было. В конце концов мать с сестрой остались в поселке на квартире, а мы с отцом поехали жить на полевой стан, в бригаду. От работы мы не отлынивали. Кормили нормально,  хлеба было достаточно, давали не меньше 1 кг на человека. Мяса, правда, не было. Когда забили свинью, так сразу приехали комендант с председателем, устроили пирушку и все сожрали. А нам давали один день затируху из муки, на другой – овощное рагу (свекла, морковь и т.п.). Но мы не голодали.
Относились к нам спокойно: ну, евреи и евреи… Никто не притеснял. Но мама мне на ухо как-то шепнула: «Смотри, сынок, они тут все белогвардейцы!» Там действительно было много раскулаченных, а на Седьмом поселке жили те, кто когда-то служил в Белой армии. Люди пятнадцати национальностей жили в поселке (я сам насчитал): черкесы, чехи, немцы… Казахов было мало, аулов поблизости не было.
Я заболел, руки-ноги болят, даже раздеться не могу. Наша повариха тетя Маша Губарева меня пожалела и взяла к себе в дом, через улицу от дома, где жили мама с сестрой. Хорошие они с мужем были люди. Жили тесно: дядя Володя, тетя Маша, их дочка-пятиклассница, бабушка и я – и все в одной комнате. Затем мне стало совсем плохо. Дядя Володя пошел к председателю и, что называется, выбил подводу, чтобы отвезти меня в больницу на Пятый поселок, километров 10-12 от нас. Диагноз мне поставили ревматический эндокардит. Лекарств не было, я сам там чуть врачом не стал. Мне попалась книжка по медицине, и я вычитал, что с моим диагнозом через несколько месяцев я должен умереть.  В больнице я пробыл примерно три месяца, до марта 1942 года.
К тому времени, как я  вышел из больницы, отца как специалиста перевели в Четвертыйскончался, поселок. Там открылся цех по пошиву военной формы, и его взяли туда закройщиком-техноруком. Когда я приехал, меня сразу поставили на воинский учет. Вызвали на медкомиссию, в которую входили мои знакомые врачи. Я еще хромал, так что меня вновь положили в больницу для восстановления. Условия были ужасные, лекарств нет, клопы заели. Дней десять я там провалялся, выписался и стал работать в колхозе. Мне дали три пары быков, двухлемешной плуг и послали пахать. Быки были молодые, непослушные, намучался я с ними, особенно когда нужно было разворачиваться. Но ничего, приспособился. Так я проработал до августа месяца. Где-то в двадцатых числах, когда я пахал, вижу, бежит ко мне мальчик. Меня призвали в армию. Таких ребят, 1924 года рождения, набралось в поселке человек десять-пятнадцать. Нам дали по три буханки хлеба, по полкило масла, подводу для вещей, и мы пошли в Осакаровку, в военкомат. На войну.
Моя служба в армии считается с 1 сентября 1942 года. Уже началась Сталинградская битва. Меня направили в Кокчетав в 367 запасной стрелковый полк, второй учебный батальон, первую минометную роту. Я стал минометчиком, затем стал учиться на  сержанта. На фронт мне попасть не довелось, демобилизовался же я только в 1947 году, в четвертой очереди.  
Моя семья все это время жила плохо. Отец умер. Он работал на Восьмом поселке в быткомбинате портным, как-то выполнил один заказ, и ему дали уголь на зарплату. Но уголь был никудышный. Они натопили свою хибарку, легли спать и угорели. Отец скончался, сестра тяжело отравилась, мама отделалась полегче. Потом моя мама, которая работала портнихой, перебралась в Караганду. Одна семья, наши соседи, купили домик в Старом городе и взяли маму с собой. Сестра Рахиль окончила 8 классов и поступила в Акмолинске в педагогическое училище, потом окончила педагогический институт, стала учителем русского языка и литературы, долго работала в школе №8 г.Караганды. В числе ее учениц была и нынешний директор хэсэда Бела Аврюшевна Каменецкая (Шмойшман). Мама умерла в 1984 году, сестра погибла от несчастного случая в 1985 году.
Я, вернувшись в Караганду к матери, стал работать инспектором “Главкокса» на обогатительной фабрике, поступил в вечернюю школу. В 1948 году  в составе целой группы абитуриентов мы поехали в Москву, вместе с моей будущей женой Тамарой Ивановной. Мы с ней, несмотря на большой конкурс, поступили в Московский горный институт им.Сталина и окончили  его в 1953 году. Я стал маркшейдером и потом до пенсии проработал на карагандинских шахтах. Моя мама была против моей женитьбы на русской девушке, но мы ведь любили друг друга и прожили с ней всю жизнь. У нас с женой две дочери и два внука.
Я больше никогда не был в Слуцке. Мой двоюродный брат, майор авиации, ездил туда после освобождения города. Он рассказал, что наш дом сгорел, а все родственники, кто не эвакуировался, были убиты. Но сделали это не немцы, а  местные жители. Так что теперь моя родина – Караганда.    

Приложение
Список лиц еврейской национальности и членов их семей,  эвакуированных в 1941-1942 гг.
в Караганду и  зарегистрированных в Карагандинском областном отделении ЭП

Номер дела № ФИО эвакуированного, год рождения Кол-во человек Исходный пункт эвакуации (место выдачи документа)
даты начала и окончания Взрос-лых детей
Дело № 6 1 Фельдман Зяма Шептелевич 1 Юго-Западная жел.дорога
16.10.1941- 2 Абрамович Елена Марковна 6 4
28.03.1942 3 Грубин Самуил Мордухович 3
4 Церекман Екатерина Ефимовна 2 2
5 Копытман Анна Исааковна (1903) 1 Крымская обл.
6 Амтиславский Израиль Бениаминович (1895) 1 Крымская обл.
7 Амстиславская Бася Айзеровна (1874) 1 Крымская обл.
8 Аллер Мойше-Меер Файвелевич (1890) 1 Крымская обл.
9 Терноруцкий Борис Моисеевич (1891) 1 Крымская обл.
10 Терноруцкая Цилия Яковлевна (1891) 1 Крымская обл.
11 Гитес Анна Яковлевна (1885) 1 Крымская обл.
12 Беренгольц Моисей Ефимович (1900) 1 Крымская обл.
13 Беренгольц Паша Абрамовна (1900) 1 Крымская обл.
14 Мельцина Рахиль Абрамовна (1910) 1 Крымская обл.
15 Довгалевский Ефим Иосифович (1892) 1 Крымская обл.
16 Довгалевская Ревекка Адольфовна (1894) 1 Крымская обл.
17 Довгалевская София  Ефимовна (1921) 1 Крымская обл.
18 Довгалевский Жозеф Ефимович (1925) 1 Крымская обл.
19 Довгалевская Наталия Борисовна (1940) 1 Крымская обл.
20 Тер… Розалия Ароновна 1 Крымская обл.
21 Кемпер Шифра Яковлевна (1910) 1 Крымская обл.
22 Кемпер Израиль Самуилович (1932) 1 Крымская обл.
23 Кемпер Марк Самуилович (1887) 1 Крымская