Неуспокоение радости

вчера вьюга по пояс намела! Ядрёный морозец, проморозивший воздух до ледяного звона. Звёзды не звёзды, бриллианты, величиной с кулак…

                                                      ***
  Всего один раз в жизни Юра пожалел, что не послушался совета начальника столовой майора Карася и не остался на сверхсрочную, когда приехал домой и увидел, что творится со страной. Но это было давно. В стране проигравшего социализма вяло протестуя, происходила новая буржуазно-демократическая революция.      
  От некогда могучего треста столовых и ресторанов остался светлый туман воспоминаний у жителей города Якутска. Крупные рестораны «Якутск» и «Лена», кафе «Катюша» перепрофилировались, обанкротились, помещения в центре города быстро раскупили новые, из старых руководителей, коммерсанты и хозяева.
  Поболтавшись месяц без работы, Юра устроился в частный ресторанчик, носящий игривое название «Трепетная лань».
  С печалью он отметил для себя, что профессионал он здесь один, остальные люди случайные. Близко с работниками не контактировал, держался и по-дружески и отстранённо одновременно. Профессионализм прекрасно ужился с цинизмом. Это позволяло проще смотреть на сорящих деньгами коммерсантов и нового класса общества – бандюков.
  В «Трепетной лани» Юра работал хорошо для предприятия и отлично для себя.
  Хозяин заведения и парочки коммерческих ларьков, Альберт Наумович Штрейзель, видя старание работника, пожаловался как-то, что и в ларьках и в ресторане плохо реализуется прекраснейшее молдавское белое вино, а он, дескать, деньги брал под залог, и подходит время возврата кредита. Упомянул вскользь, кредитором выступил Коля Кувалда, шеф местной общественно-профсоюзной группировки, и если денег не вернуть в срок, заработает счётчик.
  Альберт Наумович из природной жадности скупил по дешёвке полторы тысячи бутылок левого вина, не прошедшего в силу отъявленного мерзкого качества не прошло сертификацию. Думал, реализует с наваром. Кто помнит девяностые, помнит, в каждом ларьке продавалось спиртное, которое не иначе как пойло и не назовёшь, и оно раскупалось народом, приобщившегося к ценностям свободного рынка в крупных масштабах. Но Альберту Наумовичу не повезло. «Наверно, звёзды для меня в момент покупки сложились в неприятное сочетание, - закончил он свою речь. – Ты реализуешь, Юра, сердцем чую». А чувствовал Альберт Наумович много чего и задолго не одним только сердцем…      
  Уж насколько Юра пил много чего и не всегда даже плохого качества, но сделав глоток этого вина, едва не поперхнулся: он живо представил себе пропахшую портянками казарму, ваксой и немытыми телами. Такие ассоциации вызвало вино в момент дегустации. И снова в груди заныло, появилось сосущее, тянущее, тревожное ощущение. Он знал способ реализации этого удивительного янтарного напитка, взращённого на солнечных виноградных плантациях под жарким молдавским солнцем.
  Со школы увлекающийся химией друг пособил кое в чём. До кое чего допетрил Юра сам. Наступил решающий день – пятница. День, когда уставшие от непосильного труда коммерсанты и владельцы фирм и фирмочек валом прут в ресторан. Отметить успешно завершённую рабочую неделю с длинноногими имиджевыми девочками из эскорт-службы веселиться и гулять от души, соря заработанными в поте лица своего деньгами.
  Юра загодя собрал полтора десятка импортных бутылок с броскими яркими этикетками, перелил в них молдавское пойло, добавил свекольного красителя десять капель, отчего белое янтарное вино приобрело благородный красно-бордовый тон, красное вино вошло в моду и пользовалось невероятным спросом, несколько капель стабилизатора красителя, велика вероятность, химически винная смесь разложит на составляющие природный краситель. В завершение улучшитель вкуса, ноу-хау товарища-химика.
  - Юра! – кричали пьяные коммерсанты и их развязные спутницы, - неси нам ещё этого прекрасного напитка, которые не вкушали даже боги Олимпа!
  Вот уж здесь они были правы, это вино боги Олимпа никогда не вкушали и не вкусят.
  Посетители торжествовали, пия вино; Юра ликовал – его ум взял верх над изощрённостью другого ума.
  Через две недели, в срок возврата кредита, в кандейке царила пустота да скреблись по углам ночью мыши.
  Альберт Наумович считал деньги трясущимися руками. Они у него всегда мелко дрожали, когда он прикасался к толстым пачкам крупных купюр.
  - Юрочка, о-о-открой сек-крет, дорогой, - захлёбывался словами от охватившего восторга хозяин ресторана и парочки коммерческих ларьков, - к-к-как т-тебе это уд-д-далось?..
  Юра скромно пожал плечами.
  - Повезло вам, Альберт Наумович. И вашему коммерческому гению, - сказал Юра. – Я всего лишь приложил минимум усилий. Всего-то. Редко встретишь человека с такой, не побоюсь этого слова, исключительной интуицией.
  Альберт Наумович прекратил считать деньги и с испугом посмотрел на Юру, не издевается ли он над ним. Какой, на хрен, коммерческий гений? Но Юра спокойно смотрел в окно, где в открытые ворота въехал «Мерседес» шефа местной ОПГ. Минуту спустя дверь кабинета без стука распахнулась от удара ногой. Альберт Наумович от неожиданности присел на стул.
  В кабинет вошёл Коля Кувалда в окружении сотрудников охраны собственного ОПГ. Взгляды Юры и Кувалды на миг соприкоснулись. Не подозревал Юра. Что в ближайшую пятницу ему предстоит выпить не один литр водки с шефом местной ОПГ.
  Альберт Наумович растянул рот в улыбке и проблеял:
  - Николай Гаврилович! Здравствуйте! что же вы не позвонили, я бы тут приготовил угощение…

                                                    ***
  - Силён пить! – слышал не раз Юра от многих людей. Сказанное Гришей только добавило в его копилку умений больше плюсов. – Водил в Нерюнгри знакомство с одним мужичком, отсидевшим по политической статье почти четвертак, так он тоже жарил спиртягу стаканами и не хмелел. Говорил, - школа!
  - Тоже был учитель, - не стал распространяться Юра.
  - Чувствуется опытная рука.
  - И жизненный опыт.
  - Знавал одного литовца, тоже халдея, он утверждал, пить могут все. Много пить могут многие. Пить много, не пьянея, – единицы.

                                                ***
  Официантка Лина, смазливенькая сахалярка, с которой иногда случались строго не регламентированные романтические встречи в острые моменты, когда возникала жуткая необходимость обменяться телесно-внутренней информацией, округлив красивые зелёные глаза, подбежала к барной стойке.
  - Юра! Выручай… - выпалила она, захлёбываясь словами. – Пришёл Кувалда со своими. Что делать?
  - Садить за его стол. Он всегда в резерве.
  - Я за него посадила спортсменов-рэкетиров. Те ещё отморозки…
  Юра спокойно посоветовал:
  - Как посадила, так и пересади.
  - Юрочка, мне страшно! – чуть не плача, взмолилась Лина. – У меня ниже копчика сосулька величиной с кулак. Помоги! Что спортсмены, что бандиты разницы нет…
  - Развлеки, - выходя из-за стойки, Юра посоветовал Лине.
  - Кого?
  - Кувалду. Не меня же. Я уже пошёл развлекаться. Со спортсменами.
  - Юрочка, я тебе ночью дам, как захочешь! – пообещала Лина и закончила: - Если живыми останемся.
  К счастью, Юра последних слов не расслышал. Ди-джей Рома включил на полную мощность все колонки в зале. «Не спеша ты с кавалером, быстро встала и ушла!» - полился очередной шедевр «Нэнси».
  Юра предупредительно остановился перед столиком, частным владением Кувалды в этом заведении, за которым расположились по-хозяйски спортсмены.
  - Ребята, сегодня будет эротическое шоу. Предлагаю сменить столик на другой, во-он там, видите, почти у сцены. Оттуда открывается прекрасный обзор, можно рассмотреть поры на коже танцовщицы.
  Спортсмены прекратили беседу.
  - Эротическое шоу? – спросил один, голова у него утопала в плечах.
  - Совершенно верно. Танцы у шеста и с шестом.
  - Лучший угол оборзения? – поинтересовался второй, худой и вёрткий.
  - Извините, я поправлю, - вежливо продолжал Юра. – Лучший угол обозрения. Пожалуйста, проследуйте за мной!
  - Если не согласим, что тогда? – вступил в беседу третий, кривой шрам пересекал левую бровь и щёку.
  Юра сложил губы трубочкой и выпустил воздух, почти со свистом.
  - Посмотрите, пожалуйста, на вход.
  Спортсмены дружно повернули головы и пересеклись с взглядом Коли Кувалды. Возник момент истины.
  Тот, который со шрамом нехорошо улыбнулся.    
  - А если нам здесь нравится?
  Юра наклонил голову к правому плечу.
  - Тогда вам придётся покинуть помещение. Согласитесь, благоразумнее, пересесть за столик с лучшим углом обзора.
  Шрам на лице у спортсмена стал багровым.
  - Что ты, халдей, провякал?
  - Вам придётся покинут заведение.
  - Каким же образом?
  - Каждого выведу, держа за ухо.
  Спортсмены недолго переваривали услышанное. Кувалда и сотоварищи проявляли беспокойство.
  Обладатель шрама прошипел чрез зубы:
  - Уверен, халдей?
  Юра взял из рук одного спортсмена вилку, зажал между указательным и безымянным пальцами, упирая на средний. Не меняясь в лице, согнул.
  - Ребятки, согласен встретиться с каждым отдельно и со всеми вместе прямо сейчас на заднем дворике ресторана. Там хорошая площадка с ограждением, высокий забор окружает территорию. Зрителей будет мало. Кувалда с товарищами, ещё парочка приближённых лиц. Если не знали, для некоторых тупых особей говорю один раз, Кувалда здесь царь и бог. С богами спорить как-то не с руки.
  Скрипя зубами, спортсмены-рэкетиры быстренько пересели за указанный столик с лучшим обозрением для оборзевших.
  Лина провела Кувалду к столику. Вернулась с бледным лицом.
  - Что на этот раз? – спросил Юра. – Месячные начались?
  - Хуже, -  ответила, щёлкая челюстью, Лина. – Кувалда… лютует…
  «Не успокоение радости, не успокоение радости, - повторял про себя Юра, направляясь к Кувалде. – Не успокоение радости…»
  - Слушаю вас, Николай Гаврилович, - со всей любезностью сказал Юра, ди-джей уменьшил звук, когда ему сообщил Юра, кто его зовёт к своему столику.
  Коля Кувалда промолчал. Высказался клеврет.
  - Ты чё, не видишь, кто перед тобой сидит? Коля Кувалда.
  Не поворачиваясь в его сторону, Юра ответил:
  - Для вас он, может, и Коля Кувалда. Для меня – Николай Гаврилович.
  - Ты знаешь, кто я? – побелел клеврет.
  - Не знаю и не горю желанием, -  его снова наполнило то странное чувство.
  - Чё-о, - протянул клеврет.
  - Заткнись, Шуша, - приказал Кувалда. – Юрик…
  Не изменяясь в лице, Юра произнёс:
  - Юрик – я для близких друзей, которых мало, Николай Гаврилович.
  Кувалда сжал губы и заинтересованно посмотрел на Юру.
  Шуша снова открыл пасть.
  - Слышь, ты, чмо, ты откуда такой борзой, а? да я щас тебя тупой зубочисткой распишу, мля, как последнего пи…
  Коротким ударом ребра ладони в горло, Кувалда заставил молчать Шушу.
  - Николай Гаврилович, как известно, короля играет свита…
  Кувалда его перебил.
  - Мы недавно встречались.
  - Да.
  - Ну, так и объясни мне и друзьям, откуда у тебя столько смелости?
  - Будь прям и твёрд с врагами и друзьями.
  Кувалда захлопал в ладоши. Посетители зала посмотрели в его сторону.
  - Похвально, Юрий…
  - Просто Юра, Николай Гаврилович…
  Кувалда кивнул головой.
  - Киплинг, «Заповедь», - сказал и закрыл глаза.

                     Владей собой среди толпы