облегченно констатировал Литл. – Нам в ту, - он махнул рукой на двухэтажное деревянное здание, притаившееся под сенью раскидистого дуба.
Мы свернули с брусчатки на гравийную дорожку, прятавшуюся между клумбами роз, тюльпанов и еще каких-то цветов, название которых я не знал. Сопровождаемые смесью сумасшедших ароматов мы подошли к широкому деревянному крыльцу-террасе гостиницы, заставленному плетеными креслами, на некоторые из которых были накинуты пледы с кистями. Над крыльцом нависал, опираясь на облупившиеся колонны, балкон с резными перилами.
Обе створки входных дверей распахнулись одновременно, и нам навстречу вышел пожилой мужчина в синих джинсах, клетчатой рубашке с засученными рукавами и черной бейсболке, одетой козырьком назад. Он внимательно осмотрел нас и спросил:
- Чем могу служить?
- Франко, ты не узнал меня? – удивленно воскликнул Литл.
Мужчина прищурился, достал из кармана рубашки очки, нацепил их на нос и улыбнувшись ответил:
- Извини, Фрэнк, все не могу привыкнуть к своему возрасту, пытаюсь не обращать внимания на неудобства связанные с ним, - он рассмеялся, отступил в сторону и сделал рукой приглашающий жест.
Мы вошли в холл, в глубине которого была стойка администратора.
- Франко, прежде всего, хотелось бы кофе и по бокалу твоего знаменитого вина. А потом уже все дела и разговоры, - говорил Литл, увлекая нас к стоящему в углу столику, - будь любезен, не дай путникам умереть от жажды.
- Сейчас Фрэнк, сейчас. Усаживайтесь. Вы с ночевкой? Надо будем распорядиться, чтобы Анна приготовила вам комнаты.
- Франко, мы еще не знаем. Мы по делу, все зависит от него.
- Хорошо, не спешите с решением, располагайтесь.
Мы расселись, оглядываясь.
Холл видимо использовался и как ресторан. Несколько столиков, рояль на невысокой эстраде в окружении кованых подсвечников, на стенах картины с пейзажами Косы, в простенке между окнами стеллаж с бутылками и бокалами.
Неожиданно резко со стороны стойки администратора прозвучал громкий телефонный звонок. Я даже вздрогнул, так все вокруг не вязалось с достижениями современной техники.
Франко снял трубку и громко сказал:
- Pronto.
Послушав секунду, ответил:
- Да, здесь.
Еще через мгновение:
- Не знаю, не говорили.
Потом молчал дольше, а перед тем, как повесить трубку, сказал:
- Хорошо, приезжай.
Франко скрылся за дверью возле стойки.
- Как в прошлые века попали, - нарушил молчание Карл, - все такое старинное.
- Старое, - поправил Литл, - никто теперь сюда не ездит. Все туристы на Северном, тут все в упадок приходит. Вот только старики по привычке держатся за родные места. Не понимаю, на что они живут.
Вернулся Франко, внеся с собой прекрасный аромат свежезаваренного кофе. Он расставил перед нами чашки и граненые бокалы, а на середину стола водрузил глиняный кувшин и большую ракушку в качестве пепельницы:
- Прошу, - слегка поклонился и удалился.
Литл разлил по бокалам рубиновое вино. Я сделал маленький глоток, терпкий напиток был прекрасен, хотелось закрыть глаза и ничего не видеть и не чувствовать, кроме этого божественного вкуса.
Видимо, не только я был утомлен пешеходной прогулкой. Мы молчали, сидели, потягивая вино, неспешно куря, наслаждаясь тишиной и покоем.
Скрипнула входная дверь, и в холл вошел Пет. Он сел за столик у входа, оперся на него локтями и устремил на нас свой тяжелый взгляд. Дольше всего он рассматривал меня, будто пытался изучить каждую морщинку на моем лице.
Так прошло несколько долгих минут, наконец, Пет поднялся и, тяжело ступая по скрипящим под его весом доскам пола, подошел к стойке, взял стоявший на ней колокольчик, позвонил.
Появился Франко. Они некоторое время о чем-то шептались с Петом, после чего старый шериф, молча кивнув нам на прощение, вышел на улицу, а Франко, широко улыбнувшись, громко сказал:
- Va bene, signori! Теперь все просто отлично, я приготовлю вам комнаты, у нас будет ужин.
Приветливо помахав нам рукой, он опять скрылся за дверью у стойки.
Мы недоуменно переглянулись.
- Не обращайте внимания, - успокоил нас Литл, - Пет странный тип, сколько лет его знаю, а все равно порой не понимаю его поведение, особенно, когда разговор о районе старых гостиниц заходит. У стариков вообще много закидонов, кто их разберет. В былые времена Пет был большим человеком.
- В каком смысле? – спросил Карл.
- Он был шерифом, а еще и лучшим другом губернатора Светлого. Тогда все жили на Южном, администрация тут располагалась и офис шерифа. На Северном вообще не души, пожалуй, только рыбаки там баркасы держали, да охотники забредали. Так вот, есть такой слух, в который все верят, что именно Пет уговорил губернатора начать развитие Северного. Я этого, кончено, не помню, я еще и в проекте тогда не был. Это было как раз в то время, когда здесь мог жить ваш отец, - кивнул Литл Карлу, - давно, одним словом. Не знаю, чем уж так убедил Пет губернатора, но тот бурную деятельность развернул. Инвестиции бешеные привлек, землю Северного, практически, бесплатно предоставлял. Такой бум инвестиционный устроил, что Северный буквально за пару лет застроили, порт огромный отгрохали, отели, хотели, говорят, даже аэропорт построить, но тут Центральный встал на дыбы. Не хотели конкуренции и потери денег. С аэропортом не вышло, все так и летают через Центральный, а к нам и на остальные острова архипелага на паромах. Одним словом, пара-тройка лет все изменили: Северный – центр туризма, а тут умирание. Не понимаю, как они еще тут держатся. А самое странное, знаете что?
- Не томи, Фрэнк, - поторопил я его.
- Они тут, на Южном, все того губернатора боготворят, а Пета во всем слушаются.
- Да, странно, - удивился Карл, - он же погубил их бизнес.
- Погубил-то, погубил, но, - Литл встал, - вон посмотрите, в каждой гостинице висит портрет того губернатора, - Фрэнк указал на стойку администратора.
Я поднялся и подошел к стойке, за ней над ячейками с ключами висел портрет молодого мужчины: ранние залысины, тонкие усики, глубоко посаженные глаза, ах, какие глаза – сколько в них души и сострадания. Я долго не мог оторвать взгляд от портрета губернатора.
- Кто же написал такой чудесный портрет? – спросил Карл.
- Кто-то из постояльцев гостиницы «Оттенки». Она тут через одну от этой.
- А наша тоже имеет название? – это уже я.
- Конечно. Тут все они имеют названия. Наша называется «Блюз».
В холл вошла женщина. Темные волосы собраны в тугой узел на затылке, глаза суровые, черты лица тонкие, неулыбчивые, платье строгое, до пят.
- Привет, Анна, - приветствовал ее Литл. – Как поживаешь?
- Спасибо, Фрэнк, все хорошо. Как у тебя дела?
- Спасибо, тоже в порядке. Сестру замуж выдал на днях.
- Передай ей мои поздравления. Господа, - повернулась она к нам, - ужин будет подан через два часа. Сейчас я покажу вам ваши комнаты. Можете располагаться.
- Нам и располагаться-то особенно не надо, - улыбнулся я ей, - не думали ночевать, даже вещей с собой не взяли.
- Не волнуйтесь, все необходимое вы найдете в комнатах. Прошу вас следовать за мной, - и она пошла в сторону лестницы скрытой за кадками с пальмами.
Я усмехнулся, не удивился бы, если среди этого «всего необходимого» для меня были приготовлены длинная ночная рубашка и колпак, так все вокруг не вязалось с двадцать первым веком.
После осмотра комнат, мы встретились в коридоре второго этажа.
- Какие планы или желания? – спросил Литл, чувствуя себя в роли гида.
- Я бы прилег отдохнуть, - ответил Карл.
- А я бы прогулялся, - я выглянул в окно, за которым уже давно стемнело.
- Вас проводить? – спросил Фрэнк.
- Нет, спасибо. Я поброжу один, люблю вечерние прогулки.
И мы расстались.
На улице уже было совеем темно. Редкие неяркие фонари, возвышавшиеся у входов на участки гостиниц, не могли рассеять наступавшую на остров ночь. Мне больше помогала полная луна, всплывшая над верхушками деревьев, а звук волн, накатывавшихся на берег, помог выбрать направление. Шум океана ни в какое сравнение не идет с шумом моря. Такого количества низких нот никакое море не даст!
Я вышел на пляж, скрипя мелким песком. Лунная дорожка убегала далеко, к горизонту, туда, где в этот момент…
(Я вышел из троллейбуса на Площади Восстания и устремился к метро. Снег или то, что можно было назвать снегом, прекратился, о нем напоминало лишь хлюпанье под ногами. Но вот и метро, эскалатор, я не мог надолго зажмуриваться, чтобы не пропустить момент схода с него, поэтому вид лунной дорожки постоянно сменялся мокрым пальто, стоявшего впереди меня, мужчины. Наконец я все же достиг вагона, прислонился к двери напротив той, которая будет открываться на каждой станции, и с облегчением зажмурился.)
В этот момент уединенность моей прогулки была нарушена.
У недалеко расположенного причала взревел мотор, зажглись фары, и огромная фура, смешивая аромат цветов и леса с запахом солярки, отъехала в сторону Косы. На причале продолжалось какое-то движение, были слышны голоса, но вскоре все стихло. Однако, настроение уединения было нарушено, я развернулся и повернул прочь от берега, прошел в гостеприимно распахнутые кованые ворота и оказался на кладбище. Веселенькая прогулочка!
Мое внимание привлек огромный обелиск в виде обломка скалы, который возвышался на фоне подсвеченного луной ночного неба прямо напротив входа.
Подойдя ближе, я сумел различить крупные буквы, выбитые и чуть подкрашенные серебристой краской на отполированной части камня:
«Я счастлив, что решился ступить сюда, где роману между моей жизнью и моей фантазией было суждено родиться, а я смог стать его свидетелем и писарем».
Странные эпитафии приняты на этом острове.
Я вернулся на пляж, а оттуда в гостиницу.
Когда я вошел в холл, он был уже наполнен людьми: кто-то сидел за столиками, кто-то толкался у стеллажа с бутылками, молодой человек, взобравшись на эстраду, перебирал клавиши рояля, очень медленно подбирая мелодию «Summertime». Под потолком горели свечи, воткнутые в отверстия деревянных колес от телеги. В холле стоял гомон, который утих, как только я переступил порог, молодой человек закрыл крышку рояля.
- Господа и дамы, прошу занимать места, мы все теперь в сборе, - провозгласил Франко, - Начинаем наш ужин. У нас сегодня новые гости. Прошу любить и жаловать: Фрэнка вы все уже знаете, Карл, - Карл, стоявший у стойки, оказался в центре внимания, - прошу знакомиться, это сын героя Романа.
Карл оторопело посмотрел на Франко:
- Что вы имеете ввиду? – но его вопрос потонул в аплодисментах.
- Всему свое время, молодой человек, - Франко поднял руку, требуя не перебивать его. – И вот опоздавший, его зовут Вадим. Он, как и большинство из вас, сам нашел Острова. Это было сегодня подтверждено Петом. Знакомьтесь господа и дамы. Прошу рассаживаться.
Опять возник шум: двигались стулья, шелестели накрахмаленные юбки, шаркали подошвы, звучали извинения и благодарности…
Я с изумлением огляделся. Свободных мест за разными столиками было ровно три.
Литл уверенно отправился к одному из них, а мы с Карлом стояли, как истуканы, не зная, что делать.
Появилась Анна, она взяла Карла под локоть и подвела к одному из свободных мест. Поклонилась сидевшим за столом, отпустила сопровождаемого и отошла.
Я не стал дожидаться распоряжений и решительно сел на оставшийся свободным стул, оказавшись за столом с двумя дамами,
