СКОЛЬКО ЖИЗНЕЙ У ЧАЙКИ.

Поднялась на второй этаж, вдруг заметила небольшую толпу, которая стояла у доски объявлений. Подошла ближе и увидела небольшой листик бумаги, прикрепленный кнопкой. А на нем красным карандашом был начертан короткий текст:
“Распоряжение худ. руководителя театра. Сегодня роль Нины Заречной будет играть…” Дальше было написано имя другой актрисы. Аня замерла, ничего не понимая, а люди, стоящие рядом, начали расходиться, больше не глядя на нее. Она осталась одна. Красный карандаш, - подумала актриса, словно это сейчас было важнее всего. – Почему написано карандашом и почему красным? – снова и снова мучительно соображала она. Вдруг услышала голос помощницы режиссера:
- Все понятно?
- Да… То есть, нет… А почему…
- Потому что вы не одна. Потому что есть другие актрисы. Потому что театр, это творчество коллективное. Понимаете?
- Нет…
- Не понимаете? Так, так… Объясню. По секрету скажу одну простую вещь – Он не любит самодеятельности.
- А спектакль ему понравился?
- Очень… Но, повторяю, театр, это творчество коллективное, есть некоторые правила, делайте выводы сами. Так понятно?
- Нет…
- Ну, знаете ли...
- Я хотела спросить – почему написано карандашом и почему красного цвета.
Помощница режиссера выпучила глаза.
- Вас только это беспокоит?
- Еще хотела спросить, что мне делать дальше?
- Посидите в зале несколько спектаклей, посмотрите, как работают другие, потом снова будете играть.
- Понятно, - прошептала девушка. – А…
- А красным карандашом – чтобы заметнее было, - буркнула помощница и удалилась.
Когда Аня проходила мимо гардероба, увидела женщину-билетера. Перед ней была разложена кипа программок, и она на них что-то писала. Наконец женщина подняла голову и уставилась на Аню.
- Ну и работу ты мне придумала, - проворчала она, - тысячу двести программок переписывать.
Тут девушка заметила, что женщина зачеркивает ее имя и вписывает туда другое.
- Давайте, я помогу, - предложила она. Билетер на нее с изумлением посмотрела и воскликнула:
- Что, сама и будешь себя зачеркивать?
- Конечно! – с радостью воскликнула девушка, - театр – это дело коллективное! Давайте.
- Ну, хорошо, - дружелюбно проворчала та. – Бери вон ручку, садись рядом.
- Ручку? А у вас случайно нет карандаша? – вдруг спросила девушка.
- Какого еще карандаша? - не поняла билетер.
- Красного.
- Ну, есть.
- Можно я буду писать им?
- Пиши, если хочешь… Красным? А почему красным?
Девушка улыбнулась:
- Вот и я думаю – почему?
Через какое-то время она услышала над головой мужской голос:
- А почему красным?
Она подняла голову. Это был главный режиссер. Не задумываясь, она с улыбкой ответила:
- Чтобы заметнее было!
- М-да? – он строго на нее посмотрел, но, ничего не сказав, удалился.
Вечером билетер помогла ей найти свободное место во втором ряду партера. Спектакль через несколько минут начнется, а пока Аня с восторгом смотрела на сцену. Кулисы были закрыты, но очень скоро они раскроются, и начнется волшебство. Аня в костюмерной нашла черную вуаль, и теперь та прикрывала ее лицо, не давая узнать актрису. Перед ней сидели две дамы почтенного возраста, которые все время о чем-то говорили и ели конфеты. Но, девушка на них внимания не обращала, с восхищением вдыхая запах зрительного зала. О, этот волшебный запах кулис! Как она любила театр! Пройдет совсем немного времени, и она снова окажется на этой сцене. И будет играть! А дамы все продолжали что-то шептать и смеяться. Вдруг она услышала голос одной из них:
- А кто та актриска, которую сняли с роли?
- Звезда! – ответила ей вторая.
- Ах, помню. Видела ее в кино. Но, говорят, она попала в аварию! Разбилась!
- Выжила. Подкрасили, подмазали и на сцену.
- Только попала в театр - и сразу на главную роль. Кто ее покровитель?
- Говорят, сам Станиславский. У меня гардеробщица в этом театре работает, милейшая женщина, она знает все про всех, - с этими словами женщина отправила очередную конфету в ярко накрашенный рот.
- Но, прости, Станиславского уже несколько лет, как с нами нет, - изумилась ее собеседница.
- Ах, запамятовала! – засмеялась вторая женщина. - Она что-то перепутала, начинается старческий маразм, значит кто-то другой, - уверенно продолжала она.
- Значит другой, без этого не бывает, - согласилась первая.
- Не бывает… Не бывает…
- Сейчас модно брать в спектакли звезд кино. Повышают популярность. И какой бы не была бездарностью – все туда же - на сцену… Звезда!... Звезда!... Звезда! - теперь хором шептали они, громко чавкая шоколадными конфетами. А свет в зрительном зале начал меркнуть. Аня вскочила с места и начала быстро пробираться к выходу. Больше этого слышать она не могла.
Звезда! Так вот зачем ее пригласили в театр! Не смогу, - стучало у нее в голове. – Так я не смогу!
Сегодня она тысячу раз красным карандашом зачеркнула свое имя, вписав вместо него другое, но вычеркнуть свою Чайку не смогла. Аня выскочила из театра и помчалась, куда глаза глядят. А ее красивые глаза в эту минуту смотрели в сторону, подальше от театра и сцены, и волшебного запаха кулис…

Я был в ярости. Сначала я ничего не понимал. Ей выпал такой шанс! Это редкость, когда тебя с улицы приглашают в театр и дают главную роль. А она?!... Не смогу! Но, немного поостыв, попытался ее понять. Тогда я впервые столкнулся с этой чертой ее характера. Мне и раньше приходилось сталкиваться с такими людьми. С талантливыми личностями всегда не просто. Вот и эта! Сложность заключалась в том, что она все идеализировала. Актрисе нужно было все или ничего! Все вокруг должно быть идеальным, и она в этом придуманном мире тоже. Такого не бывает, - скажете вы, и будете совершенно правы. Обычно люди не идут по прямой. Витиеват наш путь, мы видим препятствия - разумно их огибаем. И только немногие избранные, чудаки или гении, безумцы или  праведники шагают идеально по прямой, не сворачивая и не взирая ни на что. И путь этот тоже должен быть идеальным. А если встретится непреодолимое препятствие? Таких не бывает. И уже видишь, как забираются они на крутые склоны, стирая руки в кровь. Иногда они напоминают канатоходцев, только без страховки - это условие обязательное. Такие, как правило, одиноки. Идти с ними рядом тяжело, сложно. Невозможно шагать с ними рядом. Даже если попробуешь - однажды поймешь - пока ты обходил эту гору, он уже успел взобраться на нее слишком высоко, куда тебе дороги нет. Поэтому, такие люди недосягаемы. Одни называют их сумасшедшими, другие – примитивными. В жизни много цветов, палитра многообразна, а эти видят только черное и белое. Третьи - неудачниками. И правильно – не каждую высоту можно взять, а если впереди обрыв или пропасть – шагать туда? Четвертые - несчастными людьми. Но пятые говорят, что они герои. Герои, потому что по необъяснимым причинам любая высота им подвластна, и не важно – какой ценой. Таких мало. Единицы. Но на них держится этот грешный мир, такова жизнь. Но не дай вам Бог, если вы нормальный человек, повторить их путь.
Так, она впервые проявила свой характер. Она ушла. Ушла в никуда, и я снова должен был что-то придумывать. Ну, почему нельзя было пропустить мимо ушей слова старых сплетниц? – возмущался я. Хотя, уже понимал, что это “не смогу” – для девушки материально, а потому простил ее. А двери всех столичных театров после скандального ухода для Анны Полетаевой были закрыты.

Жизнь пятая.

И тогда я сделал ей царский подарок. В те времена было принято украшать дипломатические приемы знаменитостями. Анну Полетаеву знали, помнили ее Машеньку, и теперь чиновники от министерства часто приглашали  актрису на светские рауты в посольства. На одном из них я и познакомил ее с человеком по имени Джордж Чандлер. Он был из старинной знатной семьи, был потомком английских лордов и работал  военным атташе в посольстве Великобритании. Когда он впервые увидел девушку, был сражен наповал. Мужчина не замечал ничего, даже шрама на красивом лице, который, несмотря на грим, был немного виден. Чандлер видел только черные, как угли, глаза, которые светились пронзительно и ясно. Девушка была удивительно обаятельна. Он, долго не отрываясь издалека за ней наблюдал, вдруг подошел и попросил  о скорой встрече, а, спустя немного времени, сделал ей предложение.
Я был в восторге! Оставалось дело за малым - Аня должна полюбить этого человека. Но, тут я был бессилен - теперь все зависело только от нее. А еще от ее характера. Говорить о богатстве, о знаменитости жены английского лорда, о высшем свете королевских дворов, где она будет блистать, о путешествиях по всему миру было бесполезно. Для девушки имело значение лишь одно – она должна полюбить человека, с которым окажется рядом.  Так полюби!
Чандлер был настойчив. Он снова и снова назначал свидания. Они часто встречались, ходили в кино, в театры, в рестораны. Ухаживал он по-царски, как настоящий лорд. Но девушке было все нипочем. Я был в отчаянии.
- Джордж, какой вы смешной, - говорила она в ответ на его признания. – Ну, какая я жена лорда? Я простая советская девушка, комсомолка из городка Вышний Волочок. Волочок, понимаете? Зачем мне дворцы, титулы? Зачем короли, королевы?
- А что такое Волочок? – однажды спросил он. Потом задумался, нахмурил лоб, соображая.
– Волчок? Это маленький волк. Тогда почему Вышний? Высокий? А! Понятно. Высокий маленький волчок. Я правильно понял?
А она уже безудержно хохотала, и он тоже смеялся, любуюсь актрисой. Было видно, что он потерял голову. Рядом с ней он казался сущим ребенком, ему было с ней удивительно хорошо. Но девушка его всерьез не воспринимала. Конечно, ей было приятно, что за ней ухаживает взрослый сильный красивый мужчина. Но она смеялась над ним, и я уже опустил руки. Так продолжалось достаточно долго.
Как-то раз он встретил ее, не стал никуда приглашать, предложил бросить машину на обочине и просто пройтись. Они долго брели по бульвару, а снег скрипел под ногами. Была зима. Холодная московская зима. Чандлер был без шапки, на шее его был повязан длинный шарф, он шел, молчал, о чем-то сосредоточенно размышляя. А снег продолжал сыпать, он падал ему на волосы, на плечи, но мужчина этого не замечал. Вдруг он заговорил:
- Я долго думал, Аня…  А теперь я должен вам кое-что сказать… Я полюбил в далекой России не комсомолку из города высокого маленького волчка… Аня, теперь я понял все. Я не люблю вас и никогда не любил. Прощайте!
- Прощайте, - недоуменно воскликнула девушка. А он продолжал:
- Я не любил комсомолку из волчка, но был покорен ее Машенькой. Когда мы еще с вами не были знакомы, я смотрел этот фильм не один раз. Даже попросил копию на Мосфильме, а потом часто в посольстве ее пересматривал. А однажды…
Он снова замолчал, глядя куда-то вдаль, думая о своем. Наконец заговорил:
- Однажды я пришел на премьеру в театр. Я редко туда хожу, моя работа не оставляет такой возможности, но как-то раз, когда я ехал на машине по центру города, увидел афишу, а на ней была нарисована... Нет - это были не вы. Там была изображена девушка очень на вас похожая. По какому-то странному провидению я зачем-то припарковался у театра и прошел в кассу. Через десять минут сидел в ложе и смотрел спектакль. Назывался он – “Чайка”… Аня, то, что я увидел – меня потрясло. Я не знаток в театральном искусстве, но это было чудом. В какой-то момент мне показалось, что