Испытание жизнью. Часть 2. Гдава 14.

                                                                                                Глава четырнадцатая.

                                                                                                                1

              Гавриловичу с Зиной позвонили из Дерезовки и велели приехать за документами. Вместе с ними собрался и Виктор.
              Выкатили из гаража мотоцикл с коляской, сели и поехали, а минут через сорок были уже на месте.
              Дом находился на одной из улиц, недалеко от центра, и стоял на небольшой возвышенности за высоким забором из шифера. За воротами находился просторный двор, с летней кухней и сараями. В глубине, за заборчиком из штакетника, виднелся огород, с редким садом.
              Виктору понравились и расположение дома, который был немного больше, чем у сестры в Донском, и двор со всеми строениями, и почему-то было такое ощущение, что все это ему не чужое. Видимо потому, что дом сильно похож на дом сестры. Такая же веранда, такое же крылечко с навесом, и даже наружные стены покрашены таким же цветом.
              Хозяйка передала Зине с Гавриловичем все документы, отдала ключи и распрощалась…
              Недаром в народе говорят, что два переезда равносильны пожару. В городе переезд труден, а в деревне, в десять раз труднее. Ведь помимо мебели и кухонной утвари, надо перевезти запасы угля, штабеля колотых и рубленых дров. В сарае ящики с зерном и бочки с мукой, отрубями и другими крупами. В погребе - десятки ведер картошки, свеклы, моркови, банки с солениями и варениями.
              Но Зина с Иваном Гавриловичем не остались одни. В Донском живет дружный и веселый народ. Помогать пришли все, кто еще остался в селе, а к ним присоединились и дачники. Пришел даже дед Кузьма и, поздоровавшись со всеми, произнес:
              - Хотели без меня управиться? Нет, друзья мои! Я хоть и стар годами, но силенка пока еще имеется. Глядишь, и я для чего-нибудь сгожусь.
              Работа закипела. Одни мужчины выносили мебель из дома и летней кухни, и грузили на машины. Другие, не занятые погрузкой, скручивали проволокой дрова в связки, упаковывали в коробки и ящики кухонную утварь, банки с солениями, наполняли мешки картошкой. В сараях, женщины опустошали бочки и ящики от зерна и муки, рассыпая все по мешкам. Пока отвозили мебель, была готова для погрузки следующая партия.
              Так, за несколько рейсов, было перевезено все необходимое на первое время, а оставшееся решили перевозить по мере возможности, не спеша.
              С последним рейсом, выкатив мотоцикл, собирались ехать Зина с мужем и Виктор. Перед тем, как завести мотоцикл, Гаврилович вдруг зарыдал и опустился на колени.
              - Прости родной дом, много лет, согревавший нас, - воскликнул он, роняя скупые мужские слезы и кланяясь порогу. – Прости, родной двор и земля, кормившая и поившая нас. Не по своей воле покидаем вас. Нужда, возраст и пошатнувшееся здоровье заставляют делать это.
              С этими словами Гаврилович поцеловал землю родного двора, на котором прожил семьдесят с лишним лет. С трудом поднялся с колен и, избегая взглядов односельчан, повернулся к мотоциклу.
              Люди, глядя на эту картину, плакали. Такая же участь ждала каждого из них, не в этом году, так в следующем.
              - Не старость виновата, - громко сморкаясь в большой носовой платок, проговорил дед Кузьма. – Не старость, а правительство! Отвернулось оно от сельского хозяйства, вот и результат! Разве так мы думали жить, строя колхозы и восстанавливая их после войны? Мы мечтали о светлом будущем, думали, что с каждым годом станем жить богаче. А на деле, что получается? Довелось дожить до такой разрухи и такого позора. Села пустеют, а кто же землю пахать и хлеб растить будет? Зерно за границей покупаем, а свои земли бурьяном зарастают. Да какие земли! Чернозем, который на хлеб вместо масла мазать можно. Разве это не позор для нашего государства?
              Дед Кузьма снова зычно высморкался и, понурив голову, направился к воротам. Вслед за ним стали расходиться и люди…
              На новом месте - новые заботы. Все привезенное добро, нужно было привести в порядок. Пятеро молодых, крепких мужчин, приехавших помочь старикам, взялись за работу. Через несколько часов мебель была расставлена в доме и в летней кухне. В сараях, вдоль стен, стояли бочки, ящики и бидоны, наполненные зерном, крупами и мукой. Под навесом аккуратным штабелем сложены привезенные дрова, ссыпан уголь.
              Первая ночь, проведенная в новом доме, была беспокойной. Виктор, лежавший на диване в прихожей, слышал, как в большой комнате вздыхала сестра, а в спальне всю ночь беспокойно ворочался Гаврилович.
              Каждый человек устроен по своему, у каждого свой характер и свои нравы. Одни имеют крепкие нервы и могут спать везде, где заблагорассудится. Другие же долго привыкают к новому месту и не могут уснуть ночи напролет. Слушая, как вздыхает сестра и беспокойно ворочается Гаврилович, Виктор понимал, что после такого стресса, им придется провести без сна не одну ночь…
              На следующий день, с утра, работа закипела. В первую очередь принялись избавляться от старого хлама на чердаках и в сараях, скопившегося от прежних хозяев. Его оказалось столько, что для уборки потребовалась, целая неделя, а чтобы вывезти на свалку, машине пришлось сделать несколько рейсов.
Чтобы ополоснуться холодной водой, после жаркого трудового дня, сделали летний душ, затем отремонтировали крыльцо, заменив сгнившую, деревянную основу на бетонные блоки. Обили ее досками и, навесив двери, покрасили.
              Основная нагрузка в работе легла на плечи Ивана Гавриловича. Виктор, получивший от отца навыки плотницкого ремесла, помогал советами, делал разметку материалов, держал доски, пока Гаврилович пилил или прибивал. Не разбираясь в плотницких делах, и, прислушиваясь к советам Виктора, он делал не спеша, но добротно.
              К этому времени уличный комитет, взявший на себя обязанности вести документацию по газификации, торопил всех, кто решил подключиться к зиме. Надо было срочно  ломать печки и ставить новые, под газ. Двое отдыхающих студентов, решивших подзаработать, разбирали ее, а Зина очищала кирпичи от накопившейся сажи и толстого слоя раствора, и складывала в углу кухни. Мусор и битые кирпичи Гаврилович ведрами выносил на улицу и высыпал в ящик двухколесной тачки, а Виктор вывозил его за ворота, где ссыпал в кучу. К вечеру печку разобрали, а через несколько дней новая печка стояла на том месте, где была старая.
             Все работы были закончены. Зина с Гавриловичем мыли полы, развешивали на окнах занавески и шторы. Виктор смотрел на сестру с мужем и видел, как заметно они устали и похудели. Еще бы! Два месяца изнуряющих работ, которые начинались с раннего утра и заканчивались поздним вечером, вымотают даже молодых, полных сил, людей. Еще нужно добавить переживания по поводу переезда, стресс и нервное напряжение. Все это не могло не сказаться на пожилых людях. Да и Виктор, давно отвыкший от физического труда, чувствовал, что устал. Но кроме усталости, испытывал и большое удовлетворение потому, что по мере возможности, помог своим родным и, уезжая домой радовался, что старикам не придется возиться с дровами и углем, чтобы холодными зимними вечерами затопить печку…

                                                                                                  Вместо эпилога.

              Поезд набирал скорость. Виктор лежал на верхней полке спального купе и не мог уснуть. Мерный перестук колес и легкое покачивание вагона настраивали на размышления. Он перебирал в памяти события последних двух месяцев, связанных с вынужденным переездом сестры с мужем, и думал: "За что же им такое наказание? За какие грехи, такие муки?».
              Они трудились всю жизнь, до тех пор, пока не начали разваливаться колхозы. Молодежь, потеряв работу и, не видя перспектив, начала уезжать в города. А вслед за молодежью потянулись и взрослые. Целыми семьями люди вынуждены покидать родные места, бросать дома и годами нажитое хозяйство, а на новом месте все начинать сначала. Пустеют села, зарастает бурьяном кормилица земля.
              Почему все это происходит, и от кого зависит? От государственных политиков или от самой жизни, которая развивается по каким-то своим, иной раз, противоречивым законам? А может быть - это судьба? Но, почему же тогда она такая разная? Одним дает все блага земные, а другим посылает тяжкие испытания.
              Например, судьба самого Виктора. Почему его личная жизнь сложилась именно так, как сложилась, а не иначе? И кто в этом виноват, судьба или обстоятельства?
              Как утверждает Г. Медынский, что обстоятельствами является та окружающая среда, в которой человек живет, прокладывает и утверждает свой жизненный путь. Они могут возвысить его, укрепить веру в себя, свои силы и подтолкнуть вверх, к прекрасным целям и делам. Но могут и унизить, притупить высокие порывы, толкнуть вниз. Задача каждого человека в том, чтобы стать выше обстоятельств, и при необходимости ломать и менять их.
              Все, что происходит с человеком, является непрерывной цепью связей и случайностей, которые всегда закономерны и последовательны. Таков закон жизни. Но если в жизни все закономерно значит, есть возможность предвидеть и предсказывать судьбу?..
              Однажды в городе Россошь, к Виктору подошла старая цыганка и предложила погадать. Чтобы быстрее отвязаться от нее, он протянул руку. Цыганка взглянула на его ладонь и, погасив приветливую улыбку, проговорила: "Не могу порадовать тебя, красавец. Судьба готовит для тебя тяжелые испытания. Ближайшее время будь особенно осторожен, иначе жизнь твоя будет тяжелой". Она ушла, даже не взяв денег.
              Встреча с цыганкой была летом, а осенью Виктор попал в комбайн. Как понимать слова старой цыганки? Как случайное совпадение, или предсказание?
              Если бы встреча с цыганкой была единственной, то можно было подумать, что совпадение. Но, как выяснилось, была еще одна встреча, о которой он узнал совсем недавно, со слов сестры.
              Оказывается, очень давно, когда Виктору было лет восемь, к ним в дом зашли цыгане, которые в то время ходили по деревням, собирая милостыню.     Ирина Андрияновна накормила их, и кое-что дала в дорогу. Одна из цыганок в благодарность за хорошее гостеприимство предложила погадать на тебя. «Мама согласилась, а затем всю жизнь жалела об этом, - рассказывала Зина. – Цыганка сказала ей, что в будущем тебя ожидает страшная трагедия и, увидев, как рас-строилась мама, утешила тем, что ты справишься со всеми невзгодами и станешь хорошим семьянином».
              Обе цыганки в разное время и в разных местах, почти слово в слово, нарисовали судьбу Виктора. Выходит это не совпадение, а предсказание. Значит, все-таки есть возможность узнать свою судьбу, а узнав, можно ли избежать тех несчастий, которые она готовит? Наверное, нет. Ведь, если в жизни все закономерно и предопределено, то изменить будущее невозможно.
              Как ни горько признавать, но цыганки оказались правы, предсказав Виктору трудную жизнь. Она действительно превратилась для него в вечные проблемы, задачи и поиски. Решенные и завершенные, они рождали новые, более сложные, возникавшие на каждом шагу, и с ними постоянно приходилось вступать в борьбу. Но, как ни