подготовлены, технология прописана, вот, сейчас Агафона введем, и… - Андрей Иванович рукой оборвал мой доклад.
- Все ты правильно говоришь, вот только посмотри чуть вперед, что ты увидишь?
Я устроился надежней на стуле и начал напрягать сознание. Процесс этот не столь уж сложный, сколько неприятный. Ох, как я не люблю смотреть на дно, оно затягивало, голова наливалась кровью в ушах стояла давящая тишина. Потом весь день ходишь как будто пыльным мешком огретый. Постепенно дно становилось явней, я начал различать уже малейшие детали стен, чувствовать гнилостных дух грядущего. Через некоторое время где-то вдалеке, внутри меня, но снаружи дна, я услышал звуки колокола, он бил неистово, это была полная дисгармония, казалось, что он вот-вот оборвется, разрушится! И тут тишина захлестнула меня с новой силой, и передо мной встала картина: женщина в белой одежде с черными руками перебирала картошку, выкидывала хорошую и откладывала гнилые клубни в корзину. Здоровые клубни падали на землю, и земля тут же превращала их в пепел. Лица у женщины не было, ни глаз, ни носа, ни рта, но это и не была маска, в ней отражалось грядущее. Меня начало тошнить, грядущее всматривалось в меня, и я видел себя в нем. Все сущее во мне требовало выхода, меня затрясло.
- Колокол! - услышал я сквозь звон в ушах. - Колокол! – Настойчиво повторил голос. Я очнулся.
Казалось, я был в трансе не более получаса, но на улице уже светало. Елена Андреевна обеспокоенно вытирала мое лицо холодным полотенцем. Увидев, что я очнулся, она вновь приняла свою маску явного неодобрения моим вчерашним поведением, резко вытерла испарину с моего лба и удалилась.
- Что ты видел? – спросил меня Андрей Иванович, - мы думали, что придется за тобой идти уже.
Я рассказал увиденное мною грядущее. Андрей Иванович задумался, что-то записал в своей книжке и внимательно посмотрел на меня.
- Иди, отдыхай, у нас есть еще 2 часа до отъезда.
- Вы это тоже видели, Андрей Иванович?
- Нет, я видел в прошлый раз только корзину, и она была пуста.
- Что же тогда это означает?
- Пока не знаю, не знаю. Так, Николай, марш спать, тебя разбудит Владимир через 2 часа.
* * *
- Эмм, значит так, Агафон, имя у тебя несовременное и совсем уж, эмм, честно говоря, простонародное. Не надо возражать, те корни, что были, давно уже утрачены. Надо бы тебе новое имя дать, яркое, звучное, чтобы каждому пустолобу было ясно, что ты есть истины глагол. Как же тебя назвать то… Есть у кого предложения? – спросил Матвей Федорович, близоруко посмотрев на собравшихся вокруг стола Совета.
- Простонародное, - обидчиво повторил Агафон, - у Вас я смотрю больно современное, Матвей, продавец лещей.
- Моя фигура в данном случае не так интересна, - доброжелательно ответил Матвей Федорович. Он был добрым человеком с большим сердцем. Это была его главная проблема. Именно поэтому он все время проводил в подземном городе, занимаясь бумажными делами, точнее был нашим летописцем. Он был нашей совестью в трудные моменты.
- Может Петр Гласный? – предложил Владимир, сбитый усатый дядя, с большими руками и внимательными глазами.
- Хорошая попытка, Владимир, направление верное. Какие еще варианты?
- Федор Правдорубов?
- Ванька Ответный?
- Степан Сразин?
- Нет, ребята, все не то, нужна изюминка. Ваши варианты уже устарели, – сказал Матвей Федорович.
- Александр Хельд, - сказал я.
- Александр Хельд, - повторил Агафон. – А мне нравится, по-моему, звучит, а?
- Да, согласен, - сказал Матвей Федорович. – Думаю, что стоит остановиться на этом варианте. Кто против? - Все одобрительно кивнули, и новорожденный Александр Хельд принял подобающую позу.
- Теперь Герой Александр, мы тебя будем звать только так, история твоя уже пишется, но и наша помощь тоже не будет лишней. Каждый из нас примет участие в твоей судьбе в прошлом и настоящем, – сказал Андрей Иванович. – Тебе надо восполнить пробелы в твоем прошлом, заполнить себя современными веяниями и традициями. Наша основная задача неизменна во все века. Ничто не изменит ход времени, пока светило дает силы Ра.
- Никто не познает всеобщей тайны, не разгадав себя в других.
- Приступай, у тебя есть 6 часов, тебе хватит?
- Более чем.
* * *
Александр Хельд вышел из длинного черного купе и направился к зданию корпорации. Огромный стеклянный столб здания пытался проткнуть небо, возвеличив себя над всем миром. В целом ему это удалось: крыши здания не было видно, где-то на этаже 60 здание скрывалось под серыми тучами смога, переливающиеся голубые панели здания в сумрачном солнце отдавали могильным холодом. «Игла в сердце», как его называли в народе.
Александр поморщился при взгляде на вычурно безвкусную золотую вывеску «ПродРод», снизу ее заканчивала курсивная надпись: «С каждого для всех». Стойкое желание подорвать тут все Шайтану на забаву заставило Александра криво ухмыльнуться. В свое время, повторил он себе, в свое время.
Поднимаясь по лестнице, Александр обратил внимание на ряд странных статуй, которые стояли на каждой пятой ступеньке грандиозной лестницы центрального входа. Тут был и склоненный Ярило, и Род, боязливо опустивший голову, чуть выше стоял молчаливый Зевс. У Александра сжалось в гневе сердце. Хотя многих он не мог припомнить, так как искусство скульптора было неважным, но значимость фигуры можно было оценить по выбранному материалу: чем величественней был бог, тем хуже был отдела мрамор, тем более сломленной была его поза. Венчал пантеон «побежденных богов» Пророк Предвсех, который стоял по центру спиной к зданию, и величественно держал правую руку, вытянутую на манер фюрера. В левой руке он держал слиток чистого золота, показывая тем самым богатство и власть. Сам пророк был грузной фигурой, по веянию времени одет был в строгий костюм и лицом сильно походил на нынешнего Наместника земли сердца мира. Видимо, композиция должна была показать покорность богов перед могучим Пророком.
Проклянув про себя зарвавшихся дельцов, которые так показали благодарность своим отцам, Александр прибавил шагу и очутился перед стеклянными дверьми.
Двери бесшумно отворились, и Александр вошел в просторный холл бизнес-центра. Слева от входа находился полукруглый стол администрации и бюро пропусков из белого мрамора, по центру был фонтан, посередине которого венчали сложенные в корзину мраморные пачки банкнот, из которой вырывался, шипя и вздрагивая сильный поток холодной воды. Справа находились лестницы и эскалатор, а чуть дальше проход к отдельно стоящему лифту, около которого стояли угрюмого вида вурдалаки и о чем-то тихо спорили.
Сориентировавшись, Александр направился прямо на них, глядя в глаза каждому. Один из них попытался было спросить что-то, но другой тут же осек его и заискивающе улыбнулся. Александр, надменно бросив им приветствие, вошел в лифт. Кнопок в лифте не было. Двери закрылись, и лифт поехал. Охранники облегченно вздохнули и продолжили свой мрачный спор.
Так, первый рубеж пройден, пока легенда работала очень даже не плохо, были небольшие изъяны, но Матвей Федорович постарался на славу.
Лифт набирал ход, вот уже зажглись номера 30,31, 32… 50..70.. 89. Лифт остановился. Открылись двери, и Александр увидел просторный холл с одной единственной дверью. Дверь была массивная, двухстворчатая. Ее украшали барельефы битв средних веков.
Александр вышел и встал посреди холла, направив взгляд прямо на литые ручки дверей. Раздался легкий шорох, и мягко начали отворяться чугунные ворота в святая святых, и Александр вошел.
Масштаб компании поражал воображение. Не было ни одного дела, в котором бы ни участвовала или курировала «ПродРод». Десятки тысяч фирм, миллиарды, утекающие на счета западных перерожденцев. Компания напоминала огромного спрута, обхватившего всю страну, и каждым своим щупальцем высасывающим кровь из земли.
Но это не было ни для кого секретом. Люди и так все знали, мало того, многие считали, что так и должно быть. Нужна была деталь, маленькая, с виду незначительная, но разящая в самое сердце. Александр ее увидел. Улыбнувшись самому себе, он встал, и направился к выходу. Двери послушно отворились, а в конце холла его уже ждал лифт.
* * *
Олег проснулся раньше обычного. За окном было еще темно, часы устало показывали 5:15. Он попробовал еще раз уснуть, но что-то не давало ему забыться в омуте сна. Повернувшись на бок, он стал смотреть на лицо спящей жены. Она спала тихо, казалось, что вчерашние переживания навсегда улетучились, мир вновь тот же яркий, прекрасный, наш. Но это лишь, пока мы спим, подумал Олег и аккуратно встал с кровати.
Он зашел в комнату дочери, Даша спала, раскинув руки и ноги по кровати, в левом угле валялся любимый мишка, а возле подушки лежала книга сказок. Опять читала ночью, подумал Олег и улыбнулся.
Он тихо прикрыл дверь и начал собираться. Времени было достаточно, но лучше было бы приехать пораньше, изучить обстановку. Собравшись, он еще раз взглянул на комнаты и тихо прикрыл за собой дверь.
Утро апреля выдалось холодным, кое-где лежал еще снег, проступившая из-под снега грязь города еще не успела подсохнуть, и город напоминал одну большую помойку. Поежившись, Олег направился к машине. Забитый наглухо двор производил впечатление авторынка, машины стояли в немыслимом количестве, складывалось впечатление, что многие стоят прям друг на друге.
С трудом выбравшись из лабиринта машин, Олег направил свою колесницу на шоссе.
Дорога была свободная, изредка на встречной полосе попадались заспанные лица первой смены и хмурые водители автобусов.
Начало появляться солнце. Каждый раз, когда Олег смотрел на солнце, и его странным образом переполняла радость. Вот ведь язычник, подумал Олег, увидел солнце и возрадовался. Может еще и жертву ему принести? Сегодня эта мысль не показалась ему столь смешной, как обычно, и он, задумавшись об этом, ускорил ход, пытаясь быстрее приблизиться к восходящему светилу.
«Странно, а ведь и жена меня в шутку зовет язычником. В храмы я не хожу, жрецов на дух не выношу. Есть в них что-то такое, гнилость какая-то, не могу с ними общаться. Лицемерие и алчность прямо сквозит в них, так и хочется взять эту холеную рожу, да на земляные работы отправить. Да-а, а ведь за подобные речи, да что речи, даже мысли, века три назад сожги бы на костре и точка». Олег сморщился и стал думать о чем-то более приятном. Скоро должны проснуться жена и дочь, они привыкли уже к ранним отъездам отца. Раньше они вместе завтракали, собирались на работу, он отводил Дашу в садик, мама вечером забирала. Сейчас все иначе, работы мало, да и за ту, что есть, приходится повоевать.
К семи Олег добрался до места. Строительная площадка была закрыта, на заборе висела кривая надпись «Посторонним вход запрещен». Справа от забора стоял хилый щит с информацией об объекте. Объект был заброшенный, и плакат на щите был выгоревший на солнце, отчего понять замысел застройщика было уже не возможно.
Через десять минут подъехал огромный черный сарай. Из него вышел здоровый рыжий мужик, взглянул на Олега, и взглядом пригласил его помочь ему открыть ворота.
Ворота отказались сразу открываться, и, приложив значительные усилия, рыжему и Олегу удалось сдвинуть ворота, освободив достаточно места
