обозвали, а главное, в
каком свете подобное обращение выставляет их перед окружающими. Наверное, если
ему бы это поставили на вид, он мог ответить: «но ведь они же действительно
невротики!» Однако стоило кому-то характеризовать самого Романа через
национальную принадлежность и сексуальную ориентацию, называя «жидовским
пидором», как его это очень сильно огорчало, тем более, он ведь действительно
был и тем и другим. Таким образом, налицо был двойной стандарт: Р. Штеккеру
явно не нравилось, когда кто-то его называл по схеме, подобной той,
руководствуясь которой он клеймил людей.
А тем временем, пока Роман развлекался,рекомендуя безгранично доверявшим ему «невротикам» различные коктейли из
психотропных препаратов (правду о том, сколько он получал за это от фармацевтических
компаний, разумеется, знал только он и представители соответствующих
фирм-производителей), Юлия Пигалица использовала написанные им материалы, чтобы
укрепить свой авторитет в группе «Возвращение к жизни». Ведь для неё так важно
было позиционировать себя как специалиста, профессионала. И не беда (для неё,
по её представлениям), что она уже давно не работает в своём несчастном ПНД,
став домохозяйкой – ведь амбиций-то у неё указывать другим, как им жить, стало
ещё больше! Впрочем, строго говоря, после ухода из диспансера, Юлия стала
«временно не работающей» только формально. На самом же деле она постоянно
пробовала себя в том, что называла «индивидуальном предпринимательстве»,
которое для неё выражалось в участиях в мошеннических сетевых схемах типа гербалайф
– орифлейм, работающих по принципу лоханулся сам – обмани другого.
Но,с другой стороны, казалось бы, чем это может быть плохо, если человек,
разбирающийся в теме лучше многих в группе, делился своими знаниями, давая
бесплатные рекомендации? Вроде как другим участникам (по крайней мере,
некоторым) можно было только благодарить её за бескорыстную помощь. Однако если
присмотреться поближе, можно было заметить серьёзные негативные стороны
деятельности Юлии в группе.
Так, сразу была заметна её позиция попринципу «каждый кулик своё болото хвалит». Каковы бы ни были симптомы у
человека и сколь сильно они ни указывали на реальную, «физическую» природу
заболевания в противоположность «это всё у тебя в голове», Юлия рекомендовала
человеку пройти стандартный набор обследований «для исключения органической
патологии», после чего обращаться в ПНД к психотерапевту.
Юлия выражала непоколебимую уверенность:подавляющее большинство соматических симптомов ВСД, на которые жаловались участники
сообщества, носили психогенную природу. Когда же Джонни в ходе дискуссии с ней
попытался возражать, упоминая неоднократно встреченные им в текстах сообщений
проявления болезни, которые нельзя вызвать мыслями и вылечить словами, она
заявила безапелляционно, что это вопрос индивидуального восприятия и личного
мнения. Её же позиция, по словам самой Юлии, основана на достижениях науки и
доказательной медицины.
Когда Джонни прочитал эту реплику Юлии,ему стало обидно, что она не может через интернет услышать смех, который
вызвала у него таким заявлением. Какие слова знает, подумать только:
«доказательная медицина!» – насмешливо думал он. И дело даже не в том, что с
завершением «холодной войны» и обусловленным им урезанием государственных
расходов на фундаментальные исследования наука окончательно превратилась в
продажную девку буржуазии, когда «учёные» за гранты от своих хозяев –
корпоративных толстосумов готовы мать родную продать, не только истину.
Вероятно, если бы Юлия знала (и хотелазнать) о медицине хоть на гулькин хрен больше, чем её незатейливые стереотипы,
она бы поняла, как на самом деле сложно, практически невозможно, полностью
исключить органические нарушения. Фактически, оставаясь полностью честными
перед пациентами, можно максимум лишь делать утверждения типа: «при нынешних
возможностях диагностики нам не удалось выявить у Вас патологию, которая
согласно принятым в настоящее время представлениям объясняла бы Ваше состояние».
А тем временем Джонни, словно желаянемного подбодрить себя дополнительным аргументом в пользу собственной правоты,
когда практически все участники сообщества были против него, зайдя с другой
учётной записи (дабы не заподозрили подвоха) предложил своим оппонентам
следующий тест при помощи провокационного вопроса:
«А у вас никогда не возникало мысли, что«метеочувствительность» людей с «ВСД» может иметь характер самоисполняющегося
пророчества? По крайней мере, частично? Например, человек смотрит за окошко или
прогноз в интернете и думает: ой, кажется, мне сейчас поплохеет!..»
Как и следовало предполагать, полученныеим ответы были примерно такими: «Нет, не было такого! Я сначала чувствую, что мне
становится плохо, а потом только спрашиваю, что с погодой». Даже Юлия
собственной персоной ответила: «Однозначно нет! Скорее, это похоже на уточнение
прогнозов Гидрометцентра. Типа, синоптики не предсказывали никаких колебаний
температуры, давления и т.д., но я уже знал, что они ошибаются!»
К немалому удивлению Джонни, дажепрофессиональный психолух Елена Словоблудославская ответила развёрнуто:
«Нет, не возникали. У меня реально такаяметеочувствительность. Я прогнозов не смотрю совсем, и за изменениями
температуры и облачности не слежу. Но вот на днях легла спать вечером... Жара
стояла за окном неимоверная! Ночью проснулась от приступа, промаялась часа два,
уснула, встаю утром – ба!, за окном снег. То есть за ночь температура на 17
градусов рухнула! В окно я не смотрела и ночью его не открывала...»
И только Кейси Джонс, который оказался втой группе как всегда некстати, просёк провокацию и ответил насмешливо,
усомнившись в искренности отвечавших. Мол, они сами не замечают, как постоянно
с тревогой следят за погодой и с опасением ждут её перемены.
Казалось, Джонни должен был радоваться:ведь у него появился новый аргумент для полемики со сторонниками
психосоматического генеза ВСД. Но он уже слишком устал морально от
противостояния практически всем, а потому не видел смысла продолжать спор с теми,
кто не искал объективной истины. Чего же тогда они добивались на самом деле?
Важное наблюдение, которое помогло емунайти для себя ответ на данный вопрос, Джонни сделал, когда одна девушка по
имени Евгения имела неосторожность позволить себе не согласиться с Юлией
Пигалицей в том, какое лекарство стоит лучше принимать одной участнице
сообщества. Тогда Юлия гневно поинтересовалась, как обычно, обращаясь к
собеседнице на Вы, со свойственной ей фальшивой почтительностью: «А Вы,
простите, кто? Какая у Вас квалификация?» Евгения ей робко ответила, что она
студентка – медик. Тогда Юлия угрожающе заявила примерно в таком стиле: «Вот
когда доучитесь и будет у Вас практика минимум несколько лет, тогда, возможно,
к Вам можно будет прислушаться. А пока идите и учитесь дальше и никогда не
спорьте со старшими по званию, которые знают лучше, а не то мне придётся
связаться с администрацией, чтобы Вас здесь заблокировали без права
обжалования!»
Джонни, конечно, не испытывал особыхсимпатий и к той девице – студентке, с «высоты» своих знаний считавшей его
клиническим неадекватом. Однако заметив, как Юлия Пигалица общалась с ней,
Джонни невольно примерил это на себя и гневно подумал о том, как он сам бы
реагировал, окажись он на месте этой Евгении. Нет, разумеется, он не стал бы
терпеть такого базара по отношению к себе, а послал бы эту Пигалицу на х**! А
если бы админ попытался его забанить, пригрозил бы рассказать, какая группа
говно большему числу людей, чем когда-либо будут в ней состоять. Да ещё потом и
рекламодателей его обосрать, чтобы они разбежались. А у новых (потенциальных) будет
тогда повод хорошо подумать, хотят они афишировать себя в таком неблагополучном
месте, или нет.
Впрочем, это были только мысли Джонни, ине до чего такого дело тогда не дошло. Видимо, Юлия также понимала, с какими
людьми она может разговаривать как с Евгенией, а с кем нет. Да и в любом случае
её больше волновало другое, а именно отсутствие подобающего признания со
стороны участников сообщества. Поэтому Юлия решила разыграть с ними
манипулятивный трюк под названием «Неблагодарные вы, уйду я от вас!» Она
написала о своём решении покинуть группу, так как там сплошной негатив и
жалобы, а к её советам никто не хочет прислушиваться.
Джонни всегда впечатляли такие проявлениячувства воспалённого собственного величия у некоторых людей. «Ну не нравится
тебе группа, так возьми и тихо выйди вон! Зачем же всех об этом информировать,
да ещё расписывать пространно свои мотивы?!» – недоумевал Джонни.
Тем не менее, демарш Юлии Пигалицы, судяпо всему, принёс ей ожидаемые результаты. Сразу же в комментариях ей стали
писать множество её поклонниц: «На кого же Вы, чуть ли не единственный знающий
человек, специалист, среди всего этого нытья, нас покидаете?!» Юлия же, как
полагается в такой ситуации, принялась чванно ломаться, после чего пообещала
время от времени заходить в сообщество и «наблюдать краем глаза» за
происходящим, видимо, признавая тем самым сформировавшуюся у неё к тому времени
зависимость от общения в группе, дававшего ей возможность вдоволь тешить своё
эго.
Трудно сказать, кто больше всех вдохновилНадежду Граблину: была ли это Ариэль Суровая, Юлия Пигалица или кто-то ещё. А
может, сама дошла. Возможно, это и не так важно, а главное результат. Но, так
или иначе, Надежда открыла для себя важный принцип: когда тебе плохо, найди
того, кому ещё хуже, и отыграйся на нём. А тут ей подвернулся изумительный
вариант.
В свои двадцать пять лет Дима Седыхпо-прежнему жил с мамой. В принципе, это обстоятельство само по себе ещё не было
чем-то из ряда вон. Например, Джонни жил с мамой почти до сорока лет, пока она
не умерла от последствий своей «ВСД». Но если Джонни умел большую часть времени
держать свои переживания по поводу симптомов в себе, понимая, как глупо было бы
делиться ими на публике, то Дима был слишком слаб не только телом, но и духом,
а потому испытывал непреодолимую потребность излить душу в контактике. Более
того, Дима (о ужас!) нигде не работал.
Нет, это никоим образом не означает, чтоДима всю жизнь собирался сидеть нахлебником на шее у собственной матери. Просто
так уж сложилось. Сначала он закончил ПТУ и пытался работать по полученной там
пролетарской специальности, однако сумел заработать лишь грыжу. Уже тогда Дима не
мог не заметить неблагоприятные перемены, происходившие в его организме:
физически он становился всё слабее и был уже не способен поднимать более пяти
килограммов. Соответственно, ему необходимо было искать другую работу.
Однако в его провинции для «менеепыльного» трудоустройства требовалось высшее образование. И Дима пошёл учиться
в институт. На психолуха. Наверное, ему самому такой выбор специальности
казался достаточно логичным, и он даже не догадывался, насколько это было
абсурдно в его ситуации.
Подобно многим, кто пошёл учиться напсихолуха, Дима надеялся получить знания, которые помогут
