Как правильно приготовить борщ

            — Каждая девушка должна уметь готовить! — заявил Петрик, поедая, по-моему, уже десятую Калифорнию.
Мы снимали столик в маленьком ресторанчике, я с Тимуром и Алка со своим Петриком. После работы друзья затащили меня посидеть, попить пивасика. Мы заказали двойной сет темпура на всех, три пива и сок, потому что я пива не пью. Из алкогольных напитков предпочитаю исключительно розовое шампанское Абрау-Дюрсо, в крайнем случае, могу выпить Мартини, но вкус пива кажется мне невыносимо гадким, поэтому мне взяли сок.
            Слова Петрика повергли меня в легкий шок и показались вопиющей дискриминацией. Вот же зараза!
            Значит, если ты умеешь готовить, то ты есть полноценный человек и состоявшаяся девушка, а как же быть остальным? Тем, которые не считают еду, каким-то фетишем, и не стремятся проводить все дни возле плиты. Таким, например, как я? Мне вполне хватает на ужин йогурта, а на завтрак чашки кофе и одного бутерброда с сыром, на обед я запросто могу съесть белковый батончик.
            Проблема готовки никогда не стояла передо мной, не понимаю, почему некоторые раздувают целые скандалы из-за этого! Вокруг полно всяких забегаловок, типа вот этой, еду можно заказать по телефону и по интернету, практически в каждом супермаркете есть огромные отделы кулинарии, где просто глаза разбегаются и остается только выбирать из двадцати видов представленных салатов, я уж не говорю про всякие горячие блюда, на худой конец, можно купить полуфабрикаты и разогреть в микроволновке.
            Чего Петрик хотел добиться этим своим замечанием?

            — Зачем? Вокруг полно готовой еды! — вступила я в спор.
Не могла не вступить, потому что я всегда стою за справедливость, и мои друзья об этом прекрасно знают: пропустить мимо ушей такое высказывание, принижающее нас, девушек, в глазах общественности и отдающее за версту гнильцой дискриминации, я не смогу.
            Подружкин парень насмешливо приподнял брови, разглядывая меня, но я не собиралась давать ему ни единого шанса цинично веселиться над нами.  
            — Или тебе важен сам факт? Может, тебя заводит, когда Алка надевает фартук?
            Я представила себе подругу, стоящую на кухне, в фартуке, надетом на голое тело, на шпильках, в крахмальной наколке в волосах и с мыльной тряпкой в руке. Пена с тряпки стекала на пол, а сама Алка извивалась в стрип-танце вокруг кухонной табуретки. Фу! Вот есть же такие извращенцы! Меня прямо передернуло от этой картины.

            — Какой еды, Иннокентий? Если ты имеешь в виду вот эти роллы, то это не еда, — невозмутимо заявил Петрик и отхлебнул соевый соус прямо из чашки.
            — Тогда, почему же ты сожрал больше всех? — обвинила я его.
Взяли сет на четверых, а я, например, успела съесть всего три ролла с лососем, а Калифорнии мне уже не видать, остается Унаги, одна порция Филадельфии и простые роллы с авокадо и огурцом — чуть ли не половину сета Петрик уничтожил один, не моргнув глазом.
            Алка, по-моему, все еще ковырялась в первом шарике, Тимур, вообще, только пил пиво (японскую кухню он не любил, но оторваться от коллектива не хотел), а вот его друг работал палочками, будто только вырвался из подземелья, где сидел на одной воде без всякого хлеба. Не понимаю, как Алка его терпит, я бы уже двадцать раз убила, причем, все двадцать раз, только за одно это высказывание про место женщины в природе!
            На мой резонный вопрос Петрик не ответил, захватил палочками Филадельфию, которую, между прочим, я хотела взять, и нацелился в меня.
            — А ты, Кешка, можешь, хоть что-нибудь приготовить?

            Меня зовут Инна, но один дурак, по имени Петр, еще в самом начале нашего знакомства обозвал меня Иннокентий, а второй придурок, по имени Тимур, сократил это погоняло до Кеши. Обоим это жутко понравилось, и они стали называть меня только так, даже моя подруга пошла у них на поводу. Сколько я не устраивала им истерик, бойкотов, сколько раз ни отсылала в игнор такое обращение — они упорно мучили меня этим попугайским именем. В конце концов, я смирилась и привыкла, рассудив, что новых друзей найти в наше время не так-то просто, к тому же не факт, что им, в свою очередь, не придет в голову обозвать меня как-нибудь похуже, Петра же, из вредности, я переименовала в Петрика. Он, зараза такая, ни намеком не возразил, словно ему понравилось! Имя Тимур не склонялось у меня в кличку, как я не старалась.

            Так вот, падать в грязь лицом перед ними мне было никак нельзя.
            — Конечно могу! — я возмущенно вздернула подбородок, хотя и посчитала этот вопрос чистой воды провокацией. — Ал, подтверди!
От таких разговоров моя, в общем-то, не самая низкая самооценка, не просто падала, а буквально, валялась, где-то под столом, и каждый, желающий поглумиться надо мной, попирал ее ногами, то есть вытирал об нее свои кроссовки. Как могла, я пыталась поднять из пыли чувство собственного достоинства.
            — Алка, это правда? — Петрик, по-хозяйски, погладил мою подругу по плечу, скользнул ладонью по спине и поднял руку к шее.
Подружка ласково смотрела, улыбалась и терлась о его ладонь щекой, как кошка — ей были по фигу наши споры.

            Я тяжело вздохнула, глядя на нее. Для общества она была навсегда и безвозвратно потеряна, теперь она смотрела на мир глазами своего ненаглядного. Каждый его поступок не обсуждался, каждое его слово было истиной в последней инстанции и принималось ею, как постулат, то есть, сомнению не подлежало. Просто сердце кровью обливалось, глядя на то, как она гибнет, становясь тенью своего бойфренда.
            — Ал, скажи ему, что я вкусно готовлю! — потребовала я у подруги.
Рядом со мной Тимур поперхнулся своим пивом, и я, от злости на мать-природу, сотворившую меня женской особью, которой надо уметь делать кучу дел, исключительно потому что мужикам лень их делать, так шарахнула его по спине, что он опрокинул свою банку на стол.
            — Только посмей улыбнуться! — предупредила я его.
Еще будет тут хихикать! Сам вчера уплетал, за милую душу, сендвичи с колбасой, помидорами и горчицей у меня дома и, что-то я не заметила иронии у него на морде, когда он прожевал четвертый по счету бутерброд, приготовленный мной!
            — Кеша, да ладно тебе, — примирительно расплылся до ушей этот придурок и полез обниматься. Не любит он ругаться со мной. — Петька же прикалывается, да? — он сделал страшные глаза приятелю.
            — Нет, — упрямо мотнул головой скотина Петрик. — Иннокентий не умеет готовить, а уж, кажется, должна бы уметь, в ее возрасте. Ты, хоть картошку-то сможешь почистить, не отрезав себе палец?
            — Она продается чищенная, — не желала я сдаваться. — И порезанная. Смысл — покупать грязные овощи?!
Тимур снова завздыхал и принялся оттирать салфеткой пятно со своей рубашки. А я вдруг заметила темное пятнышко от пива у себя на коленке. На моих белых джинсах от Армани!!! Но я решила, что сейчас не стану заострять, однако, настроение быстро портилось.
            — И вообще, — отчеканила я с каменным лицом, глядя на своего парня. — Чистить картошку — мужская работа! А у меня, между прочим, маникюр! — продолжая смотреть на Тимура, я вытянула руку к Петрику, ладонью вниз. — Как ты себе это представляешь? Да, Тимур?
            — Угу, — тут же согласно кивнул он.
К его чести, надо признать, что он всегда со мной соглашался, но я-то ждала поддержки от Алки. Подруга называется! Я тут, в одиночку, отбиваюсь от двоих мужиков-эгоистов, которым только бы пожрать, а она сидит, помалкивает!
            — Мужская работа — мариновать шашлык, — все еще не мог угомониться Петрик. — А уж чистить овощи — это для вас с Алкой занятие, и готовить борщ тоже.
Ну, если она согласна терпеть такое хамское к себе отношение, то я — нет!
            — Я приготовлю тебе борщ! — вдруг выдал мой язык, а я не успела остановить его, вечно он лезет вперед, когда надо бы сдержаться. Но раз уж полез в пекло, то называйся груздем! Поэтому я ринулась в огонь. — Приходите с Алкой в субботу, часам к пяти. Обещаю, что ты оближешь себе все пальцы и вылижешь тарелку!

            Все! Слово вылетело, а оно — журавль в небе! Что означает эта дурацкая поговорка я никогда не могла понять, но сейчас именно она подходила к ситуации.

            Злая, как голодный волк, я поднялась и, не оглядываясь на Петрика с Алкой, двинула к выходу. Позади меня топал Тимур, который не пошевелил пальцем, чтобы поддержать меня. Он что, думал — это шуточки? Я не позволю считать себя неумехой! Как им в голову пришло обвинить меня в таком? Я много чего могу приготовить: яичница, омлет, бутерброды — это только часть блюд, а какой восхитительный кофе я могу сварить, если захочу и буду в настроении — этого разве мало?!
            — Кеша, — мой парень подержал пальто, пока я засовывала руки в рукава. — Ты что, правда хочешь приготовить борщ? — беспокоился он.
Интересно мне было, за что он так переживает? За меня или за свой желудок?
            — Конечно, — я отобрала у него свою сумку. — А ты как думал? Предоставлю Петрику вдоволь посмеяться над собой?
            — Кеш, хочешь, я маму попрошу приготовить, а ему скажем, что это ты приготовила, — неожиданно предложил мне Тимур.
От таких слов у меня растаяло сердце. Какой он милый! Я благодарно улыбнулась ему.

            Надо сказать, что у его мамы, Марьям Якубовны, дело готовки было поставлено на промышленный конвейер, в их доме всегда забит до отказа холодильник и, если я прихожу в гости, то она не выпускает меня из-за стола, пока я не объемся до отвала. Татары очень гостеприимны, а уж накормить гостя, по их мнению, нужно так, чтобы он встать не смог, иначе они чувствуют себя смертельно обиженными, а обижать маму своего парня я не хотела. Конечно, приготовить жалкий борщ для нее — плевое дело, но перекладывать на других свои проблемы некрасиво. Заткнуть рот Петрику я должна была сама.

* * *

            Если вы считаете, что к любому делу нужно подходить творчески, как думают многие наивные люди, то вы глубоко заблуждаетесь — начинать работу необходимо, тщательно обдумав со всех сторон и трезво оценив свои возможности. Слова вырвались и назад их не заберешь, да Петрик и не отдаст — это же первый эгоист в нашей компании. Вторым был Тимур. Как я уже говорила, его мама готовила с утра до вечера, как заводная, так что вкусно покушать он привык и просто удивительно, что при этом не растолстел, а имел тонкое поджарое тело и хороший пресс на животе. Сколько я его туда не била, он только хохотал и орал мне: «Сильнее бей, что это за удар?!»
            Короче, я настроила себя на серьезную, кропотливую возню возле плиты, никому не нужную, кроме меня. В Яндексе я нашла подробную пошаговую инструкцию приготовления настоящего украинского борща и решительно принялась за дело.
            Промыть мясо и поставить варить его на два часа.
            Какая ерунда! На антресолях нашлась кастрюля, в которой, когда-то квасили капусту, а в морозилке валялся кусок мяса.

            Время от времени моя мама делала набеги на квартиру, доставшуюся мне от бабушки: покупала ненужные продукты (например, сырое мясо), проявляла навязчивую заботу, минут пятнадцать изображая из себя