Всё пропьём, но Флот не опозорим.Это истина с тех времён.Хотя её уже никто и не придерживается.
Флотское братство, после строительства заборов, дач, пансионатов - куда то улетучивается.Проявляется врождённое жлобство.
Жлобство так засасывает, что когда сейчас стал вопрос: Своё "честно" нажитое майно или Родина? В Крыму выбирают своё, предавая Украину.
Что-то я с Вами уважаемые читатели отвлёкся, на тему жлобства, сейчас речь не об этом, но обещаю к ней ещё вернуться, уж очень тема интересная.
Итак я был приглашен в славный, вольный городок Черноморское на празднование Дня Флота.
Кто бывал из Вас в этом городишке, в последнее воскресенье июля, должен знать, что у них сразу совпадает три праздника - День города, День Нептуна и День Флота.
Зачем всё свалили в кучу не понятно, если всё это разделить по одному празднику, да дать хороший, как сейчас модно говорить пиар, можно и гостей пригласить больше, да и денег для себя и для города заработать в три раза больше.
Как говорил брат моей жены Саня Юдин,-Я балдею с этих русских.
Но это дело не моё, я приехал праздновать свой праздник. С утра кум выстроил во дворе всех приглашенных гостей на большой сбор, посвящённый подъёму флага ВМФ СССР.Мне как бывшему старшине команды ВТМ ККС "Березина", было поручено командовать этим мероприятием, что я и сделал с большим воодушевлением и подъёмом,скомандовав:
-На флаг и гюйс смиииииииииирно!Флаг и гюйс поднять!
Черт возьми, а ведь приятно иногда вспомнить за молодость.
Слегка поправив пошатнувшееся здоровье, собравшись в центре, мы поставив во главе колоны знаменосцев, отправились к месту дислокации.Что потом произошло меня сильно поразило и удивило. На некоторых представителей из местного населения наш флаг подействовал, как красный цвет на быка.Дело дошло до мордобоя, а ведь в обычной, повседневной жизни они были добрые соседи и коллеги по работе. Приехавшая милиция в эту свару не влезала, только посоветовала нам вести себя скромнее, убрать флаги, зашкерится подальше от пляжей и сильно не бухать, чтобы не портить курортникам празднования Дня Нептуна.Что нам и пришлось сделать, переступив через свои амбиции и убеждения.
Блажен, кто верует, что отделившись от Украины не решив территориальный и национальный вопросы,можно построить счастливое крымское царство-государство.
Мой кум потом ездил отмечать День Флота в Севастополь, но уже почему-то сам. А почему бы и не съездить в город русских моряков,
Нужно съездить, пока не съездили по роже местные жители - отставники, понаехавшие со всего необъятного Союза, которые пишут у себя в блогах - место проживания Россия, город Севастополь. Пока есть возможность надо ездить, не то либо границу братья-славяне перекроют и поставят забор с колючей проволокой, либо исконно коренные жители Крыма татары, возьмут верх и начнут строить свой халифат.
Как говорил брат моей жены Саня Юдин,- Я балдею с этих русских.
А я ведь ещё помню, за то время, когда двери не закрывались и обувь с колясками стояла в коридоре, а в общежитии мы всю ночь пили пиво, когда оно было, и играли в карты.
А общий туалет в который мы ходили, был во дворе. Есть за что вспомнить.
Послесловие:
Этот рассказ написан в 2013 году в предверии известных событий, произошедших в Крыму. После того, что случилось, я не стал его переписывать, немного подредактировал, сохранив атмосферу того времени.
09.11.2013
Предисловие:
Создавайте легенды о себе.
Боги начинали с этого.
Станислав Ежи Лец
НОЧНОЕ РАНДЕВУ
Вы никогда не замечали, уважаемый читатель, что резкие перемены погоды влияют на настроение? Не замечали? Я вот тоже до последнего времени не замечал, но зимняя слякоть и меня уже вывела из равновесия. Что-то мне захандрилось в этот зимний вечер и я ни с того, ни с сего вспомнил за свою юность, проведённую на флоте. Захотелось мне написать за него рассказ, ничем его не приукрашивая и не прилизывая. Я немного призадумался, а потом взял да и начал писать. Надо же, как-то с хандрой бороться.
Уважаемый читатель, если Вы по фамилии ищите здесь себя или своих знакомых, хочу Вас заранее предупредить — рассказ художественный вымысел, все фамилии придуманы, и совпадения совершенно случайны.
Вина не пил я Божоле.
И баб не целовал французских,
В проливе я Па де Кале
Одеколон бодяжил русский.
Он был мне слаще за вино.
Что в кубки из бочонков льётся.
А вместо баб я за оно...н
Вы поняли, к чему ведётся?
1
Что-то заскрипело, потом затрещало и старый швартовочный резиновый кранец, не выдержав напряжения, лопнул, со звуком разорвавшейся ручной гранаты. Чайки кружившиеся беззаботно над причалом в Угольной бухте, подняв гвалт, улетели в более спокойное место.
«Полундра братва!» — крикнул, старшина боцкоманды, мичман Шепель, выбрасывая за борт запасной кранец. К стенке, с приспущенным флагом на грот мачте, швартовалась пришедшая с очередной боевой службы, засуреченная и закрашенная шаровой краской, в пятой предзаходной точке, под Кипром, плавмастерская шестнадцатой бригады УВФ, Краснознамённого Черноморского флота,
Держитесь севастопольские шлюхи, с морей пришли не видевшие почти год женщин, иссеченные солёными морскими ветрами и океанскими штормами военные моряки.
Весь офицерский и мичманский состав корабля высыпал на ют и полуют, высматривая своих родственников. Как только были выполнены необходимые формальности, подписаны все документы и перегружены доставленные с боевой службы на Родину трупы, командный состав, загрузив в такси, свои чемоданы, с честно заработанным на боевой службе барахлом, рассосался с корабля по своим домам. Замполит капитан-лейтенант Шлангин, прихватив за какую-то провинность молодого лейтенанта Петрова, оставил того дежурным по кораблю, дав ему в помощники прослужившего полтора года старшину второй статьи Яковлева. Лейтенант, хоть и был молодой по службе, но дураком по жизни от этого не стал. Проверив вахтенного у трапа, и оставив в дежурке своего помощника, старшину второй статьи Яковлева, он выпил с годками, на камбузе чифира, отправился в самоволку к себе домой, не сдав табельное оружие. Какая там инструкция и какое там оружие, когда дома, одинокая, в холодной постели, его ждёт не дождётся, не траханая им год молодая жена.
Проводив лейтенанта, Яковлев, достал книгу и, откинувшись на баночке, начал читать, получая удовольствие, от книжных похождений романтика кардинала и его недругов мушкетёров, мешающих ему волочиться за королевой. Когда уже Яковлев дочитал до того места, где кардинал должен был наконец-то уже впендюрить объекту своего вожделения, ход его мысли прервал дежурный у трапа:
— Слышь, Яша, здесь две какие-то шлюхи просятся к нам на борт. Что делать?
— Гони их нахрен в шею. Задолбали. Не успели прийти, как они тут, как тут. Что не могут дождаться, когда нас отпустят завтра в увольнения?
— Иди сам и скажи им это. Они пьяные в хлам. И кажется уже не сами.
— А ну-ка кто здесь, покажись!? — выйдя на полуют и подойдя к трапу, грозно спросил Яковлев, всматриваясь в полумрак, царивший на стенке.
А там царило оживление, матросы плавмастерской предоставленные в эту ночь сами себе, устроили у трапа импровизированный базар, выложив пришкеренное от бдительного глаза замполита честно купленное и наченчованное в Сирии барахло. Покупателями были мичмана и офицеры с соседних кораблей. Ходовым товаром в Союзе считались джинсы, мохер и дивной расцветки американская кремпленовая ткань. И это, ходовое барахло, было вынесено на стенку матросами, прибывшими с боевой службы. Были забыты ураганные ветра и штормовые моря. Война в Сирии осталась далеко позади, пришло время — команде пить и веселиться.
К ночному торговищу, подтянулись вездесущие бабушки с улицы Ревякина, торгующие своим домашним вином и самогоном. Деньги вырученные за барахло, уже осели в их бездонных карманах, а самогон и вино, для удобства, перелитые в грелки, перебрасывались со стенки на ют корабля.
Ревякинские бабушки, принёсшие вино, были женами и матерями офицеров и мичманов и по большому счёту, своей подпольной торговлей, подрывали дисциплину, но когда дело касалось выгоды, всё остальное отодвигалось в сторону. Такой же позиции придерживались и съехавшиеся со всего Союза на учёбу в Севастополь студенточки шлюхи мечтающие выйти замуж за моряков, а пока они уже успели проникнуть на корабль и своим развратным поведением могли в корне подорвать воинскую дисциплину. Запахло махновщиной и анархизмом.
«В клюзах засвистал ветер», — так, кажется, говорил один хитрожопый замполит, (перешедший после развала Союза на должность начальника мастерских) старясь культурно описать военно-морской бардак.
Разогнать этот стихийно самоорганизовавшийся бардак не представлялось никакой возможности, но комсомолец отличник боевой службы, старшина первой статьи Яковлев решил его всё-таки пресечь. Он включил кормовой прожектор, навёл его на стенку и вдохнув поглубже стал вещать, как на комсомольском собрании:
— Товарищи военные моряки: матросы, старшины, мичмана и офицеры, а также гражданские лица, к вам обращаюсь я, старшина Яковлев, помощник дежурного по кораблю. В это тяжелое для нашей страны время, (как вытекает из материалов двадцать пятого съезда партии) когда международный империализм не дремлет, а наоборот усиливает своё тлетворное влияние на нашу молодёжь, мы передовой отряд защитников Родины и будущие строители коммунизма, должны сказать этим вражеским действиям, своё решительное — Нет!! Требую немедленно выбросить за борт всё спиртное и запрещённую к провозу контрабанду и, прекратив это, позорящее честь и достоинство советского моряка, безобразие, разойтись по своим кораблям иначе я буду вынужден принять соответствующие меры - доложить утром обо всём командиру.
Сзади по железному трапу загремели шаги и на уровне палубы полуюта показалось голова, со сдвинутой на затылок беске:
— Слышишь ты, грёбанный салабон, до утра ещё дожить надо, — сказала голова. — Так что туши фонарь и вали на хрен на свой пост карась. Не мешай людям культурно отдыхать.
В говорившем, Яковлев узнал годка из СМЦ, старшего матроса Синицкого. На шкафуте показались ещё годки и сочтя свою лекцию несколько не своевременной и не актуальной Яковлев последовал мудрому совету, старших товарищей по службе. Выключив прожектор он убрался с полу-юта, и закрывшись у себя в дежурке, почти час старательно писал донос замполиту, стараясь никого не упустить из виду. Окончив свой эпохальный труд, он отнёс его в тайник, потом зашёл к своим годкам в шхеру и с чистой совестью принял участие в кутеже и разврате.
Ничего особого в ту ночь, на плавмастерской не случилось, если не считать того, что случайно в шхере СМЦ, были обнаружены пропавшие вещи моряков. Выяснилось, что вором, обокравшим своих, сослуживцев, оказался молодой матрос Жаксамбеков. Годки-старослужащие, разозлённые тем, что им помешали веселиться и что
