выворачивается. Плохому человеку тут обязательно плохо будет. А хорошему надо думать только о хорошем, чтобы ему тоже плохо не было. Тогда поверят ему духи-хранители этих мест. Прочитают его мысли и успокоятся. Это культовое место, ошибки тут быть не должно. И они никогда в людях не ошибались.
- Вот эти круглые ямы, вырытые в земле, не что иное как бывшие дома гольдов. Над ними ставили остов из жердей, обтягивали сооружение оленьими шкурами, и чум для семьи готов. А здесь их чуть ли не два десятка ям, значит, столько семей здесь и жило. И что самое интересное, Софья, воды в этих местах никогда не бывает. Даже в самую большую воду – тут сухо. Умели они выбирать такие места. А может, они уже давно выбраны были, уже тысячелетия. И кочевали гольды, и знали эти стоянки давно, со дня своего рождения. Вели своё расписание заселения этих мест, летом и зимой, разные стоянки. Целая наука.
- Знаешь, Григорий, у меня в голове лёгкое головокружение. Здесь такая тишина стоит, что я слышу, как воздух движется. Где-то далеко колокольчики звенят, это олени пасутся. Их немного там, я даже вижу это стадо.
- Давай, Софья, к краю рёлки пойдем, там ты проветришься. Здесь аура такая сложная, что не всякий организм её выдержит. Тяжело нам сейчас через время веков пробираться, да еще земля здесь, как нарочно, диким виноградом заросла. Тут поневоле всякое покажется.
На другой стороне рёлки живописный залив в виде подковы к реке тянется. «Подкова к подошве Ина». Нет, река не терпит подошв и оков на них, она с рождения свободная. Это духи этих мест вмешались. Так белые люди всё придумали, потому что они тяжелы на ногу. Оттого и мозги у них, как из сомячьей головы холодец. Его кушать хорошо, а думать им, ещё больше стынет!
Софье на ветерке стало легче, да и солнышко здесь радостней светит. Совершенно другая аура. И состояние её души быстро нормализуется. Даже стойбище гольдов само по себе сдвинулось в сторону. Всё стало на свои законные места, уже с чёткими границами разума.
- А то тут был какой-то иной мир без границ. Туда вошёл человек, и он уже весь там, в чужой власти другого разума, целой цивилизации. Тяжело ему там находиться, под гнётом времени, мозг не выдерживает колоссального напряжения, – это Софья размышляет так.
По берегу залива путешественники двинулись в другой край рёлки. И уже на подходе среди зарослей дубов был хорошо заметен большой холм. Он тоже порос деревьями. Но всё равно было видно, что это работа человека. Всё основание холма чисто, как будто здесь трактор поработал. И это понятно, это место специально зачищали люди и утрамбовывали годами. Здесь когда-то стояли на коленях охотники, скорее всего это культовое место. Что-то здесь клали, какие-то подарки, приношения.
На вершине этого сооружения всё же растёт несколько дубов. Лет им по их меркам немного, а по нашим – где-то всего сотня лет, один век. Получается, что последние люди совсем недавно ушли отсюда. Не хочется говорить, что совсем ушли, то есть умерли.
- Они следили за этим холмом, чтобы здесь ничего не росло. Лес был только со стороны стойбища. А дальше низина и чистое место: хорошо просматривается до самой реки.
Стоят рыбаки на самой вершине этого холма, за дубы обнялись и смотрят вдаль. Стараются угадать, почувствовать: что же здесь всё же было на самом деле.
- Давай, Софья, поклонимся на все стороны, так на Руси было принято. Всем добрым людям добра и покоя пожелаем. Они хотели этого, и мы сюда с добром пришли. И так же тихо уйдём отсюда, никого и ничего не потревожив.
По краю релки рыбаки двинулись в сторону своей лодки. Ничего они не говорили друг другу. Зачем? Каждый о своем думал. А тут было о чем человеку подумать. Только течение реки, встретившей их, ни о чём не заботилось. Оно и так знает великие тайны этих мест и всего ушедшего туда, не понятно куда, целого народа. Можно говорить и о параллельном мире, но тут всё намного сложнее.
- Потом, Софья, мы проплывём по тому заливу, что находится по ту сторону стойбища. Там будет продолжение того, что мы здесь с тобой видели. И тоже культовое место, это бесспорно. Если связать их в одну цепочку, то кое-какая картина вырисовывается. Но об этом, Соня, потом, сейчас у нас другие дела.
Течение несёт лодку, а Распутин и Софья во власти всего увиденного. Не стерпел рыбак и опустил руку за борт, затем охладил своё лицо водой. Снял другую, тяжёлую энергию с себя, как какое-то наваждение. По сути дела, так оно и было. Но они сами туда пришли, их никто не звал в гости. Утки сорвались с воды и шумно взмыли вверх, они отдыхали за поворотом реки. Вот они, эти чужие мысли, другого народа, они уже в другом воплощении, и снова живут на земле. А утки своими крыльями легко «нарезают» воздух на части, им всё равно, что о них думают люди. Они сейчас счастливы, и это главное в этой жизни.
Все свои вещи рыбаки выгрузили на берег, сейчас людям не до них. Надо скорее перебрать да поставить сетки, и это главное сейчас. Всё остальное потом само приложится, своим чередом пойдёт. Не раз так было.
И вот рыбаки снова в лодке. И снова лёгкой волной ложатся сети на воду. Плещется вода под днищем лодки, словно хлопает им в ладоши. Похвально все это: чётко сработали рыбаки. Как по боевому расписанию моряки работают. Известно, чья это школа. И это им сегодня наивысшая оценка. Так и должно быть на рыбалке: всё налажено, как в автомате.
Всё тут на виду, вокруг хорошие люди. Они всё видят и помочь могут - всё так просто у древних гольдов. - Не надо с ними ругаться!
Так что тут рыбакам надо поневоле стараться не потерять своё лицо. И пока у них всё отлично получается.
А далее перетащили они свои вещи вглубь острова, под дубы, где всё осторожно сложили.
- Здесь и будем мы строить свою землянку. Дубы только на высоких местах растут, они не любят затопляемые места, это у рыбаков и охотников самая верная примета. Но прежде всего нам надо перекусить и попить чай, так вслух рассуждает Распутин, чтобы и Софья его хорошо понимала. – Тут, Соня, нам работы будет непочатый край!
Плотно перекусили рыбаки, попили чаю, и Распутин взял в руки лопату. И только он начал снимать верхний слой земли, как уже появились первые археологические находки. Сразу попалось несколько глиняных черепков от посуды.
- Там ниже песок начинается, он здесь вековыми слоями лежит. Это остров, и все слои здесь наносные. Как пирог, их вода здесь веками слоила. Так что начинка здесь на удивление всякая может быть.
- Гриша, ещё что-то под лопатой лежит! – это Софья восторженно наблюдает за его работой, она старается ничего не пропустить. Никогда она не была на древних раскопках истории. Ей даже не верится, что такое вообще возможно. Она даже не замечает, что её за веку, укусила злая мошка, и глаз её уже заплывает. Настолько та ядовитая, эта лесная пакость, что сравнить её просто не с чем.
Распутин далеко от неё не ушёл, у него уже распухает губа, и на глазах она начинает некрасиво отвисать. Какая тут может быть красота? Можно было бы посмеяться друг над другом, но сейчас рыбакам не до этого.
Там действительно под лопатой что-то темнеет. Софья, как зоркий сокол, бросается туда и извлекает оттуда непонятно что. Это древнее грузило на сети, оно умело сделано гольдами из глины. Затем его обожгли на костре. Получился красивый кусочек керамики, даже прорези есть для ниток, чтобы его привязать к сети. Тут всё продумано, вековая технология. Даже своя энергетика есть, что тут копилась годами.
Софья это уже чувствует своими руками: «Мне кажется, что в моих руках волны плещутся. Это река так интересно играется со мной, прохладно и спокойно на душе. Как раньше никогда не было.»
- Вот я и сделаю тебе из него амулет, будешь ты настоящей шаманкой-гольдячкой. А то только видом своим напоминаешь. А так амуниция у тебя будет. Достаёт Распутин из ножен свой охотничий нож, и давай им сверлить дырочку в амулете. Это у него ловко получается, и скоро отверстие было готово. Рыбаки продели туда капроновую ниточку, и украшение получилось на славу.
Это настоящий праздник для Сони, и она не скрывает этого. Она уже торопливо примеряет обнову, одна беда, что зеркала у неё сейчас нет. Естественно, что для современной женщины это уже настоящая катастрофа. А для восточной и мудрой женщины, это тройная катастрофа.
Но на то она и мудрая женщина. Ловко снимает с себя кулончик, и уже он красуется на шее Распутина. Тот ничего не понимает, даже не успевает отодвинуться или как-то воспротивиться её действиям. Но от него ничего и не требуется сейчас, только спокойствие. Он её волей ловко использован, как простой магазинный манекен. Оценка находки уже произведена со всех сторон, звонкий поцелуй Распутину, и подарок снова на шее Софьи.
- Такого ценного подарка у меня никогда не было, – и ещё раз целует Распутина. – Спасибо тебе, дорогой! Моя драгоценная находка! – Наверно, это уже было сказано именно ему.
Когда они заканчивали свою работу, как шутил Распутин «по выемке грунта», то ещё раз им пришлось удивляться. В одном углу будущей землянки песок начал потихонечку осыпаться. Скоро там что-то заблестело на солнце, но что это было, трудно понять. Да и заблестело – не то слово, скорее, что-то обозначилось на свету.
«Зоркий сокол» и сейчас был на высоте. Софья не могла что-то пропустить. Как такое возможно? Ей даже подумать о том страшно!
И она уже на том месте шустро ковыряется палочкой, роет песок, как настоящий археолог. Потом извлекает из песка какой-то тяжёлый предмет. Это ещё непонятно, что за изделие, но это точно не золото, а, скорее всего, бронза. Тёмное очень.
- Пойдём к речке, искупаемся там, сети проверим. Да и с находкой надо разобраться, – говорит Распутин. Его уже заела мошка, та только и пользуется тем, что его руки заняты. Потное лицо преобразилось от укусов гнуса, глаза тоже заузились от яда. – Нанай, не нанай! Чукча, не чукча. Однако - резвый парнишка! – это Гришка о себе так весело отзывается. А что ещё остаётся ему делать? Он старый рыбак, и все прекрасно понимает, какую такую красоту он сейчас своей знатной персоной представляет. Наверно, историческая персона артиста-комика. И без смеха смотреть, конечно, нельзя, а то сам собой залюбуешься.
- Поплыли на ту сторону реки, там рёлка высокая, дубы: один к одному красавцы стоят. И место, будто созданное для отдыха.
Софья с ним не спорит. В её руках их драгоценная находка, и пусть это не золото, но она уже много значит для неё.
Там действительно стоял рыбацкий шалаш, но людей уже давно не было. И это понятно, если судить по стылому кострищу. Пепел успел хорошо спрессоваться, и даже травка по его краям ожила, оправилась от огня.
Разделись рыбаки догола, сейчас этот вопрос ими не обсуждался. Всё было намного проще, чем раньше. Так как и должно было быть в природе: мы все её шаловливые дети. Играться захотелось! И какая мама тут им возразит: они ей родные!
Плескались романтики на лёгком течении реки, вода нежно ласкала их тела. Солнце тоже радовалось, глядя на них. Оно всегда наблюдает за людьми, за ними глаз да глаз нужен.
Потом они вошли в свой сказочный шалаш, как в райскую обитель, и там потерялись. Но, похоже, что этого события никто не заметил. Наверно, так и должно было быть в природе.
Отчистила рыбачка Соня свою находку от глины, затем хорошо
