свободе. Но не долго. Удача покинула его. Приговор суда на этот раз был суров. И пришлось бы ему провести на каторге провести свои лучшие годы. Да грянул семнадцатый год. Не выдержав бешеного напора буйных февральских ветров, рухнул царский трон в России. Вчерашние слуги царя великой страны, прозрев вдруг и признав в помазаннике божием сатрапа и обвинив его во всех грехах, поражениях и несчастиях отреклись от него и нацепив себе на грудь алые банты, вышли на, ставшие вдруг тесными, улицы Петрограда, хмелея от хлынувшего на них нового и упиваясь звучанием новых слов - Свобода! Революция! Республика! - потребовали от него отречения от престола. Одна из таких колонн, обдуваемая пьяным, февральским ветром, вломилась в ворота тюрьмы, где в числе подобных ему, ждал отправки в места отдаленные, вновь осужденный Малютка. Словно мощная штормовая волна хлынула она на тесный, обнесенный высокой, каменной стеной двор тюрьмы, разметав жиденькую цепочку охранников попытавшихся преградить ей, путь и, обычно погруженные в строгую тишину тюремные коридоры, огласились вдруг торжествующими воплями и топотом множества ног. – Братья! Свобода! Равенство! Революция!- С жалобным скрипом распахнулись двери и в камеру ворвались возбужденные, разгоряченные люди.
- Революция! Братья! Свобода!-
К поднявшемуся с нар, растерянному Малютке подлетел какой – то маленький, пухленький господинчик, в распахнутом, дорогом пальто и сверкающими возбужденно, на нежно розовом лице, заплывшими жирком глазками и, облапив возвышавшегося над ним Малютку, возопил ликующе. - Свобода, гражданин! Свобода! Конец проклятому прошлому! Конец царизму! Николашку кровавого долой! Мы уже братья! Ура! Браво!
Малютка не моргая смотрел на розового господинчика. Еще не понимая происходящегоон понял только одно. Он свободен, И может уйти туда, где его ждет такая желанная и пьянящая свобода. Двери камеры открыты настежь. Из коридора доносится многоголосый шум толпы, в которой легко раствориться исчезнуть спрятаться от внимательных глаз вездесущих сыщиков царской охранки. Осторожно отстранив от себя все еще вопящего что-то восторженное, господинчика, Малютка еще не решительно шагнул в коридор. Какая-то расхристанная дамочка с ликующим воплем кинулась к нему на грудь. Малютка лишь мельком глянул. В мелькнувшие из под откинутой вуальки бирюзовые глаза. И мимо, мимо. И как память о ней, осталась в судорожно сжатой руке белая полоска пухового шарфика. Выйдя из тюрьмы, Малютка настороженным взглядом окинул двор. Буйствуя, разноголоса, вопила толпа, восторженным ревом встречая появление каждого заключенного - Революция граждане! Свобода! Вставай проклятьем…!- Малютку подхватили на руки, и он неуклюже раскорячив руки и ноги, поплыл над толпой. Внизу проплывали, словно явившиеся из небытия, распахнутые в крике рты, налитые безумием глаза. - Виват революция! Виват Керенский! Урра!-
Передовая с рук на руки Малютку донесли до стены, стискивающей в своих объятиях здание тюрьмы и бросили в снег. Здесь на него налетел огромный, похожий на вставшего из берлоги медведя, мужик в черном, распахнутом кожухе и с налитыми кровью глазами меж которыми красовался сизый, похожий на большую сливу нос, и, схватив беспомощно барахтающегося в снегу Малютку в объятия и сдавив, так что захрустели костипроревел хриплым басом: « Братка!» - Как символично граждане! взвизгнул за спиной задыхающегося в медвежьих объятиях Малютки чей-то голос. - Они братья! Граждане! Они братья! Это символично! Братья встречаются вновь у ворот тюрьмы! Вот она, свобода! Вот она революция! - Из-за плеча мужика полезла в глаза Малютке чья-то вытянутая физиономия с козлиной бородкой и болтающемся на тонком шнурочке пенсне. – Господа, он же замерз! - Вдруг взвыл обладатель козлиной бородки. – Граждане, борец за свободу замерзает! Да неуж мы !....-
-Братка мерзнет! - Проревел мужик, цепляясь одной рукой в бобровый воротник чьего-то пальто. - Братка замерзает! - Сымай!- Ревела в ответ толпа - Сымай! Пальто борцу за свободу! Шапку…!- Когда, наконец помятый и одуревший от объятий любвеобильной толпы Малютка был, вытолкнут за ворота тюрьмы на нем красовалось пальто с богатым, бобровым воротником и такая же шапка.. Удаляясь от тюрьмы, еще не верящий в случившееся Малютка с тревогой оглядывался по сторонам, ожидая, что вот – вот хлестнет в спину тревожная трель свистка городового и забухают торопливо, нагоняя его, тяжелые шаги, Но к его удивлению, никто, на заполненных народом улицах, не обращал на него внимания. Мимо шли колонны солдат и матросов вперемешку с важными и не очень важными господами. Трепал ветер алые банты и транспаранты с начертали на них призывами и лозунгами. Грозно звучала « Марсельеза». А с многочисленных портретов, смотрели в необозримую даль будущего, суровые, бородатые люди. Шли за ними окутанные дымом ладана не большие колонны верующих, неся над собой золоченые хоругви и иконы. Шли на борьбу с дьяволом, спустившимся с холодных небес на грешную землю и замутившим разум людской. Качались в руках, идущих впереди колонн священников, кадила. Звучало церковное пение. А сквозь Легкую пелену дыма смотрели на людей с древних икон, скорбные лики святых. Любовью и скорбью были наполнены их глаза, Словно знали святые, по какой страшной дороге предстояло пройти их любимым чадам.
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Отшумели буйные, февральские ветры. Отзвенели звонкой капелью март и апрель. Сизым ласточкиным крылом мелькнул май. Из Петрограда уходили на юг, к берегам благодатного Крыма переполненные поезда. Подальше от черных матросских бушлатов. От слоняющихся по улицам солдат. От захлебывающихся тревогой и восторгом газетных полос. Где – то далеко еще идет война. Остатки деморализованной, русской армии пытаются противостоять полнокровным немецким дивизиям расплачиваясь кровью верных присяге солдат и офицеров за бездеятельность правительства Керенского и за предательство. Но это далеко. Скорее, скорее к ласковому теплому морю, к щедрому солнцу. Окунуться в голубые волны. Смыть вместе с дорожной пылью растущую тревогу за страну. Увидеть в синей морской дымке хищные силуэты русских, боевых кораблей, и убедиться, что Россия еще сильна и вечна и нет на земле силы способной сломить мощь великой державы. В толпе господ и зажиточных обывателей, терпеливо ожидающих очередной поезд стоял и Малютка. Через несколько недель, после его счастливого освобождения в его душе поселилось странное, лишившего его покоя чувство тоски. Оно появлялось неожиданно в образе женщины со смутным, исчезающим из сознания лицом и яркими, бирюзового цвета глазами. Целыми днями он слонялся по улицам города, заглядывая в прикрытые вуальками глаза идущих на встречу женщин, в надежде найти ту, что бросилась к нему на грудь в тюремном коридоре забитом буйствующей толпой. Когда тоска, острой иглой вонзалась в сердце, лишая сна и покоя он подносил к лицу узкую полоску белого шарфика и с жадностью вдыхал ускользающий аромат её духов. Только работа отвлекала на время его от поисков. Но вламываясь в чужие квартиры или вскакивая на ходу в пролетку и наставляя свой револьвер на тех, кому волей случая предстояло быть ограбленными, он и тогда ловил себя на том, что искал ее. Так прошло лето. Наступила осень. К власти в стране пришли какие-то большевики. На улицах все чаще звучали выстрелы. Работать становилось труднее. Малютке было безразлично, в кого стреляли и чья кровь дымилась на обледенелых мостовых. К политике он был равнодушен. Еще в тюрьме тощий и вечно кашляющий узник пытался приобщить его к борьбе за великое дело революции и вселить в темную душу Малютки нетленный дух борца за счастье народа страдальца
. Но наука не пошла в прок. Увидев полное невосприятие Малюткой духовных ценностей борца революционера, политический ушел. Больше Малютка его не видел. Скорее всего, его знакомство с политикой на этом и закончилось бы навсегда. И закончил бы Малютка свой жизненный путь, как и большинство его коллег от случайной пули, выпущенной наугад испуганной жертвой, или в пьяной ссоре от острого ножа. Да только судьбе было угодно приготовить ему другой конец. Однажды под утро, гонимый острым приступом тоски, шел Малютка по продуваемой холодным ветром улице. И вдруг прямо в глаза, острый, как бритва, луч света. Прижался Малютка к темной стене дома, да поздно кажется. Фыркнув двигателем, машина остановилась на противоположной стороне улицы, Несколько не ясных теней мелькнули в призрачном свете притушенных фар и растворились в темноте. – Не заметили,- перевел дух Малютка.
- Бежать?!- Но страх невидимыми путами сковал мышцы. Малютка узнал машину. Днем она появлялась редко. Но вечером, стоило только сгуститься темноте, как с улицы доносилось её усталое пофыркивание и испуганные обыватели, прячась за плотно зашторенными окнами с тревогой гадали, у какого, же подъезда остановиться эта страшная машина? Чья сегодня очередь? Несколько минут до обостренного страхом слуха Малютки не доносилось ни звука, Но вот в доме напротив послышалась какая-то возня.. Сухо треснуло стекло и осколки с жалобным звоном посыпались на прихваченную морозом мостовую. Чья-то не ясная тень появилась в оконном проеме светлым пятном выделяясь на темном фоне. Но щелкнул выстрел и попытавшийся выскочить из окна человек бесформенным комом рухнул вниз. - Мертвый,- определил Малютка по звуку падения тела. Еще до его слуха донесся жалобный, женский вопль, оборванный на высокой ноте. И вновь все стихло - « Бежать! Бежать! « требовал мозг, чуя леденящую опасность. Бежать по дальше от этой притаившейся у дверей подъезда, страшной машины. От лежащего у стены дома трупа. От смертельной опасности, которой, казалось, был пропитан даже стылый воздух. Но было страшно. Страшно пошевелиться. Страшно сделать первый шаг., Так и стоял Малютка, распятый страхом на холодной стене дома, как жук, приколотый булавкой к листу ватмана безжалостной рукой коллекционера, пока хищный нос маузера не толкнул под ребра и чей – то вкрадчивый голос спросил « Кому стоим милок? Ждем кого?» Качнулся, было, Малютка в сторону, но тут, же в другой бок ткнулся еще один ствол. – Не балуй, - предупредил Малютку хриплый бас. Скосил глаза Малютка. Совсем рядом тускло блестят пуговицы морского бушлата.
- В машину его, товарищ Чепурной,- приказал вкрадчивый голос с лева. - Слышал?- хрипло выдохнул обладатель баса. – Швартуйся
