В час безумия

патрулями, солдатскими заслонами у косматых костров.  Это был не их, некогда блистающий великолепием Петроград, Это был совершенно чужой, неожиданно возникший из пугающего вселенского мрака город, презрительно глядящий на них тысячью безжалостных глаз.
Дверь им открыла мать Юрасика Юлия Петровна Кадамова, высокая  светловолосая женщина еще не потерявшая привлекательности и того милого женского обаяния заставляющего мужчин останавливаться и восторженно смотреть в след.                                                                                                                                    
-Юрасик!-  воскликнула она,  с укором глядя на сына.  -  Как же ты мог!?  Мы так волновались за вас. Уже так поздно. Мы уже все….-   Она еще хотела сказать Юрасику о том, как они все волновались, ожидая их, но замерла на полуслове заметив заплаканные глаза Оленьки на побледневшем от пережитого страха лице.
-Нас солдаты задержали,- ответил Юрасик на немой вопрос матери.  
-Но вы не беспокойтесь,- добавил он торопясь успокоить мать. он хотел еще добавить , что страшного ни чего не произошло и солдаты их отпустили. Но было уже поздно. Богатое воображение  Юлии Петровны. Свойственное впрочем, всем  импульсивным и романтическим натурам уже нарисовало ей ужасную картину встречи молодых людей с солдатами.
У слышав её возгласы в переднюю, торопливо вошли Павел Юрьевич Кадамов и родители Оленьки. На не успевших  раздеться Юрасика. И Оленьку посыпались вопросы встревожившихся не на шутку родных. Но  вскоре, убедившись, что  с их детьми, ни чего страшного  не приключилось, Наталья Владимировна Терская увела дочь  и все еще бледную Юлию Петровну  на женскую половину, а мужчины вернулись в гостиную. И здесь Юрасика ждал Сюрприз.  С фронта приехал младший брат Павла Юрьевича  Сергей Юрьевич Кадамов которого все  родные и близкие друзья  называли почему-то просто Серёжей, не смотря на то, что и лет ему было уже за тридцать и на плечах его золотом поблескивали полковничьи погоны. Надо  ли говорить, что в глазах Юрасика, с детства бредившего офицерскими погонами и подвигами на полях сражений личность Сергея была окружена ореолом славы и романтизма. Вот и сейчас, глядя на  дядю восхищенными глазами, Юрасик не заметно принюхивался к  нему  стараясь уловить запах  сгоревшего пороха, взрывчатки и ещё всего того, чем, по его мнению, должно пахнуть  обмундирование   офицера – героя совершавшего подвиги на поле боя во имя боевой славы во имя России.  Но, к его огорчению, от Сергея исходил  запах одеколона, табака, водки и ничего того, что могло бы подтвердить его причастность к сражениям и подвигам.
-Что это ты брат, невесту  свою по улицам водишь?- обнимая племянника, спросил Сергей.
Время нынче тревожное, Не до прогулок с барышнями.- И словно в подтверждение его  слов за окном гулко ударил выстрел, и  чей-то жалобный вопль оборвался на высокой ноте, е          
-Царство небесное, рабу, вновь  представленному  Господу нашему,-  скороговоркой шепнул Николай Алексеевич Терской осеняя себя крестным знамением,  - Прими Господи душу раба твоя…-
-Да, тесно там сейчас, у ворот то райских,- в пол голоса  сказал Сергей Кадамов ни к кому не обращаясь. -  Целыми батальонами валит туда наш брат, русский офицер. НА фронте не знали, кого больше боятся, следует. Спереди немцы бьют. Сзади  свои в спину целят-.
-Куда идем?- грустно вздохнув,  произнес Кадамов  старший. – Куда катится матушка наша  Россия?-
-Надо идти на Дон, окрепшим вдруг голосом заявил Сергей.
-Да, да господа, именно на Дон конечно, если мы не хотим, что  бы  и нас также как цыплят. Прямо на улице.  И там, на Дону начать формирование, из верных присяге казаков и нас, русских офицеров, армию спасения  России. Сформировать армию и ударить по взбесившейся солдатне. Да именно ударить,- повысил он голос заметив протестующий жест  Терского, - И поверти мне, господа, другого выхода у нас нет. -    
-Это же война, Сережа. Война внутри страны. Против своего народа-Великомученника,Богоносца.-!
-Да бросьте вы эту  достоевщину, господа!- почти выкрикнул  Сергей.
-Ваши богоносцы расстреливают  русских офицеров прямо на улицах! Пьяная солдатня и матросы  насилует их жен, дочерей! Грабит господские к5вартиры! Громит магазины и банки!  В стране хаос!  Бунт! Россия на грани вселенской катастрофы! А вы молите нас о пощаде!? О милосердии!? Это  просто безответственно, господа! Это же….!
- Серёжа, успокойся, пожалуйста, прервал брата Павел Юрьевич.
Давай те   лучше  выпьем, по русскому  обычаю. И за встречу. И за детей наших. За их счастливое  избавление от рук этих разгильдяев.
Но едва мужчины  успели наполнить  рюмки, как в гостиную вошли  женщины.
О! Да какая же ты стала взрослая, Оленька,- Изумленно воскликнул
Сергей, поднимаясь из за стола навстречу девушке.
-Никогда бы не подумал, что из такого  маленького, глазастого грачонка может вырасти такая красавица. И клянусь честью русского офицера, что если бы я это знал, то нашему Юрасику ходить бы холостяках еще лет десять.-
-Сдается мне, милый Сережа, что холостяковать предстоит тебе,- ответила Сергею  Юлия Петровна уже полностью оправившаяся от недавнего потрясения.   – Сердце Оленьки принадлежит Юрасику,
-Ну тогда позвольте мне порадоваться за Юрасика и будем надеяться, что наш род не канет в лету безследно,-сказал  Сергей    склонив в легком поклоне голову перед порозовевшей от радостного смущения, девушкой.
Появление в гостиной женщин развеяло тревогу  вызванную спором о судьбе России, а легкое, белое вино помогло Юрасику и Оленьке  окончательно освободиться от последствий пережитого страха  охватившего их после  неожиданной встречи с солдатами и вскоре весело смеяться  над случившимся, в третий или в четвертый раз рассказывать сидящим за столом о вечернем приключении каждый раз добавляя к своему рассказу все больше смешных деталей. А если бы они все таки попытались отнять у тебя Оленьку? – неожиданно спросил Сергей  Испытывающее глядя на племянника.
-Стрелял бы! не задумываясь,   воскликнул Юрасик, содрогаясь от прилившей в друг к сердцу горячей волны мужества. – Обязательно стрелял бы! и  чтобы ни у кого, а прежде всего, конечно у Оленьки, не возникло  ни каких сомнений, с едва скрытой гордостью вытащил из кармана  брюк  плоский, вороненый браунинг.
-Хороша игрушка,- подбросив на руке пистолет, сказал Сергей, с улыбкой глядя на племянника.  – Я рад за тебя. Не было в нашем роду трусов и думаю, не будет. Хотя боюсь представить, что могло случиться с вами обоими если бы они догадались  что ты вооружен. Скорее всего…-
- Сережа..-  предостерегающе воскликнула Юлия Петровна. Сережа  не надо больше об этом! Выпейте лучше водки.-
Но, ни водка, ни притворно громкий смех уже не могли заглушить возникшее вновь  острое чувство тревоги от надвигающейся на них опасности.  Каждый из сидящих за столом, вдруг ясно ощутил  насколько хрупок и не надежен их мир, к которому они привыкли и считали вечным и нерушимым,  В любую минуту могли загрохотать в подъезде тяжелые сапоги и ни что уже не спасет их от неминуемой беды. Ни плотные шторы на окнах, ни массивные, дубовые двери, ни дорогие, сверх надежные замки и запоры не послужат им защитой. Они вдруг ощутили себя сидящими на крохотном островке, затерянном в безбрежных просторах мирового океана. Яростно ревет шторм. Огромные волны с гневным ревом накатываются на их  последнее  пристанище, грозя смыть его и погрести в бездонной пучине  несчастных  людей. И нет спасения обреченным.
Вскоре женщины ушли к себе оставив мужчин одних. Ушла с ними и Оленька, посчитав не приличным оставаться одной в мужском убществе.
Павел Юрьевич предложил было и Юрасику  покинуть общество взрослых и отправиться к себе. Но за племянника неожиданно заступился Сергей.
-От чего же ему уходить?  - спросил он,  обращаясь к брату.
-Юрасик уже далеко не ребенок, если бы не эта, большевистская революция он бы уже носил на плечах погоны русского офицера. Хотя впрочем…- Он  откинулся на спинку стула и с  усмешкой  глянул на племянника сквозь густую пелену  табачного дыма, повисшую над столом. – Хотя впрочем,  Юрасик сам должен решить   остаться ли ему с нами или уйти.-
-Я останусь!  Я! Да я конечно останусь! Я с вами!- торопливо выпалил Юрасик путаясь и смущаясь, чувствуя, как лицо начинает наливаться пунцовой краской стыда. Да и как тут не покраснеть? Его, без пяти минут офицера русской армии все еще считают ребенком. Стыдно господа! Ей Богу стыдно!-
-Правильно,- кивнул головой Сергей Юрьевич соглашаясь с племянником и одновременно одобряя его решение.   – Русский  офицер рождается на этот свет офицером, а не выучивается на него, как утверждают некоторые, набитые чепухой головы. --
Господа! А не выпить ли нам водки, В нашей кампании прибыло. Великолепный повод господа!  Выпили за вступление Юрасика в касту взрослых. Поздравили Павла Юрьевича  с повзрослевшим сыном.  Выпили и за неё, за могучую, великую и не делимую.
-А мысль о Доне, поверьте, господа, не соль уж и безрассудна, - вернулся к прерванному разговору Кадамов старший, поставив на стол опустевшую Рюмку.
-Ко если не мы русские офицеры. В конце концов,  и я на что – нибудь  сгожусь. И не беда что в отставке. Ведь я тоже офицер. И послужить России-Матушке  рад всегда.-
-Нет, уж вы меня простите господа,   но я все, же против войны - заявил Николай Алексеевич  терской, привлекая к себе внимание  легким постукиванием  вилки о хрустальный графинчик с искрящейся на дне водкой.
-Вы только представьте, господа, русские стреляют в русских. Это же просто  абсурд! Это не возможно. А как же национальная идея  всеобщего, русского братства? Вместе со своим народом? На мой взгляд, нам не надо спешить. Большевики у власти долго не продержатся. Набьют  карманы золотом и камеями и разбегутся. И еще господа, у нас есть царь! Наследник престола!  И еще, господа,  у нас есть Бог. Он не допустит развала и хаоса в православной стране.-
-Царь отрекся от престола и в настоящее время находится в плену у большевиков. Наследник тоже в плену. А  Богу, милейший Николай Алексеевич, Богу, до нас, русских, нет ни какого дела, мрачно заметил Сергей.
-Господа, неужели  это крах? Крах России?-
-Обойдется. Россия еще сильна.-
-Нет, господа. Все  во много  сложнее. Во много раз. Сергей Кадамов  закурил. Оглядел собеседников сквозь  повисшее над столом облачко дыма.
-Представьте господа. Разваленная армия. Митингующие  рабочие. Воры, налетчики и прочий сброд выпущенный большевиками из тюрем, в считанные дни  создали в стране хаос. И я просто уверен господа, что только армия может навести порядок в стране. Да господа, только Армия,-  Говорил Сергей спокойно и  это спокойствие придавало его словам какую – то магическую силу, способную зажечь  пламенем  далеко уже не трезвые души сидящих за столом  собеседников. И надо ли говорить о том огне, вспыхнувшем в еще не искушенной душе Юрасика.  Он уже готов был,  прямо  сейчас, бежать, лететь, мчаться. На Дон. Туда, где ,по словам Сергея, будет решаться в кровопролитных боях судьба великой России.
Кадамов старший  уже не тверд ой рукой вновь наполнил рюмки водкой, не забыв на этот раз и Юрасика  что было расценено им как доказательство того, что он принят в среду взрослых.
-Господа,- встав из-за стола,  Павел Юрьевич поднял