Из рассказов знакомого доктора
Ах, Валя, Валя, Валечка, с ним случай был такой…
«Пересмотрел все это строго:
Противоречий очень много,
Но их исправить не хочу.
Цензуре долг свой заплачу.
И журналистам на съеденье
Плоды трудов моих отдам:
Иди же к невским берегам,
Новорожденное творенье,
И заслужи мне славы дань:
Кривые толки, шум и брань!»
«Евгений Онегин», А.С.Пушкин
Врачам Кардиологического центра им. Алмазова и российским лётчикам посвящаю.
Осень в Петербурге всегда разная. То стоит до самого октября тёплая, солнечная погода, с бабочками, грибными полянами и голубым, до горизонта небом, а ночью - в млечных, мечтающих о любви звёздах.
То, в один миг, все парки и леса становятся золотыми, и хочется просто гулять; гулять до самого вечера, но чтобы с той стороны Невы сиял шпиль крепости, чтобы, идя по Невскому, ты ощущал кипучую жизнь великого города. А к вечеру, когда становится довольно прохладно, ты ныряешь в метро и, согревшись в живом, бегущем потоке, понимаешь, что осень всё-таки наступила, и, закрыв глаза, держась за поручень вагона подземки, ты видишь сон, тот удивительный сон, в котором осень нам танцует вальс «Бостон».
А бывает намного хуже. Когда уже с августа льёт непроглядный дождь, серые тучи несут холод и тоску, весь город, как метелью, заметают разноцветные зонтики. И в такие дни, кажется, что это было всегда, что никогда не светило солнце, а серый асфальт слился с небом, напоминая, что город строился не у Чёрного моря, а у серого Балтийского, что создавался он с единственной целью – прорубить окно в торговую Европу, а, заодно, и воссиять новой столицей…
Вот и в этот год осень нагрянула ещё в июле. Проснёшься утром – дождь, вечером дождь и так день ото дня, ни солнца, ни голубого неба, тоска, и лишь одно желание: скорее бы всё закончилось. Но это «всё» продлилось до августа, перетекло в сентябрь и разлилось в своём беге до первых морозов.
Огромный городской парк мок под дождём уже третий месяц. Из-за дождей, листья оставались зелёными, но увядшие и опрокинутые вниз, они сливали дождевую воду как слёзы, уже не надеясь на жаркие солнечные дни, оплакивая ушедшее лето, и готовясь к первым заморозкам, что скуют их ледяной коркой.
Какая-то тоска и безысходность витали между деревьями, прогоняя людей домой, пряча птиц в гнёзда и уносясь вдаль, туда, где парк заканчивался, и где по блестящему асфальту неслись мокрые автомобили; неслись в никуда. И так, от заката до рассвета. От зари до зари и от темна до темна.
На северной стороне парка, у его решётчатых границ, несколько лет назад, был построен кардиологический центр. Самое совершенное оборудование, первоклассные специалисты и Петербург, сразу сделали его одним из лучших в стране. И сюда зачастили больные, как из России, так и из ближнего, и дальнего зарубежья.
В тот дождливый, осенний вечер, когда большая часть горожан уже сидела у телевизоров, дети делали уроки, а синоптики не обещали ничего хорошего, в одном из кабинетов центра заканчивался приём больных.
Ещё час назад доктор могла убежать домой, но у двери кабинета появился последний записавшийся на приём больной, и, выглянув за дверь, медсестра сказала:
- Софья Михайловна, последний, мужчина.
А обращаясь к сидевшему, добавила:
- Проходите.
Поздоровались.
Доктор посмотрела на вошедшего мужчину, лет сорока, протянула руку для взятия карточки больного и, указав на стул, начала листать страницы истории болезни.
Медсестра, повернувшись к посетителю, приготовилась записывать его данные.
- Фамилия, имя, отчество. Откуда направление, сколько лет, - и так далее.
Пациент, слегка повернувшись к девушке, стал диктовать:
- Смирнов Валентин Иванович, сорок два года, военный лётчик, истребитель, лечился в Военно-медицинской Академии, по направлению лечащего врача прибыл к Вам.
Доктор подняла глаза на лётчика, посмотрела, каким-то, глубоко изучающим взглядом, и опять погрузилась в чтение.
А лётчик стал украдкой бросать взгляды на ту, от которой сейчас будет зависеть: сможет он летать, или уйдёт из авиации навсегда, устроившись на работу в какую-нибудь контору по производству чего-то ненужного.
Но кроме ожидания будущего, он просто любовался этой женщиной. Такие красивые встречаются очень редко, а сейчас, эта красавица могла зачитать судьбоносный приговор, и думалось только об этом. Наш лётчик был женат, имел двоих детей, и ни о какой влюблённости не могло быть и речи. К тому же, больное сердце и тревожные мысли не позволяли думать ни о чём другом, но красота, какая красота, и в мыслях закружились слова: «Уж если и умру, то на столе у такого прекрасного хирурга».
Врач прочитала историю болезни, просмотрела анализы, кардиограммы, заключения нескольких специалистов и обратилась к лётчику:
- Расскажите, что с Вами произошло, и почему Вас направили именно ко мне, хотя, заключение я прочла.
- Служу в военной авиации более двадцати лет. Буду краток. В прошлом году, в июле, заканчивая боевое дежурство, пошёл на посадку, и тут вспыхнул один двигатель. Как потом выяснилось, в него попала птица. Впереди был аэродром и посадочная полоса. Дежурный приказал катапультироваться. Ну как я мог бросить самолёт прямо на товарищей. А уж оборудования, да стоящих самолётов под сотню. Я и потянул к лесу. Истребитель пылал, когда полоса осталась сзади. Я дёрнул ручку катапульты, отстрелился и полетел немного вперёд (самолёт клюнул носом). В общем, спускаюсь уже с парашютом, а самолёт прямо подо мной. Взрыв, меня отбрасывает ударной волной, а в грудь впивается кусочек титана. Падаю, живой, скорая, товарищи. В общем, очнулся в госпитале. Сделали операцию. Вот год лечусь, но операция была неудачная, и никак не могут поставить на крыло. А я без неба не могу. Хотят списать. Лечащий врач направил к Вам. Сказал, что Вы сможете вернуть меня в строй. Всё.
Софья Михайловна внимательно слушала, но когда дошло до июля, она, почему-то, вздрогнула и спросила:
- А какого числа, июля?
Пятого, ответил лётчик и продолжил рассказ.
Закончив, он посмотрел на врача, а та устремила такой удивлённый взгляд на этого, совершенно незнакомого человека, что офицеру стало не по себе, да к тому же, и молчала. Этот взгляд стоило пережить. А потом, вдруг, выдала фразу, после которой наш лётчик просто раскрыл рот, и его удивлению не было конца:
- Не беспокойся, Валечка, я тебя вылечу, обязательно вылечу. И будешь ты летать всю жизнь!!!
Наступила тишина. Молчал пациент, молчала доктор, молчала медсестра. Казалось, прошла вечность. Тишину нарушил лётчик:
- Софья Михайловна, мы знакомы пару минут… мне крайне неудобно, но так ко мне обращается только мать, даже жена зовёт меня иначе. Может я не вовремя пришёл?
- Вовремя, вовремя, Вы пришли, как раз, вовремя. Не удивляйтесь и не беспокойте своё сердце. Это у меня привычка. Дело в том, что в тот же день в прошлом году погиб мой младший брат. Потому и такая реакция. Я могла его спасти, но сообщили только к вечеру, а попал он к хирургу, который не знал, что надо делать в такой ситуации (слишком молод). Звали брата Валентин, а мы, сёстры, звали только Валечка. Вот такая история. Поэтому, я просто обязана Вас вылечить. И это будет, как послание на небеса брату, так и моя обязанность перед Вами.
По тому, что я прочла в истории Вашей болезни, требуется операция на артерии у самого сердца. Такие операции я делала не раз, и постараюсь сделать не хуже, чем для родного человека, хотя для меня, как врача, все равны, будьте уверены. А после операции Вы снова будете летать и, поверьте, падать Вам уже никогда не придётся. И если, не дай Бог, всё же, это случится, то выйдете Вы «сухим из воды» и не получите ни царапинки!!!
Растопив лёд неожиданности, доктор приступила к своим обязанностям.
- Сейчас я Вас послушаю, Катя сделает кардиограмму, выпишет направления на анализы, посмотрим, проверим, и ляжете в наш центр. Операция будет бесплатной, не беспокойтесь, Вы идёте от Министерства обороны. Кроме того, я буду Вашим лечащим врачом.
Через полчаса пациент ушёл, а красавица Соня, отпустив медсестру, стояла у окна и смотрела на плачущий парк. В душе всплывали воспоминания, те, что остались в душе, как самые счастливые годы, когда все были молоды, а, главное - живы.
Их у родителей было шестеро. Пять девочек и мальчик. Его и назвали Валей, уж неизвестно в честь кого, но то, что мальчика ждали и желали, сказалось на количестве детей. Родители умерли рано, хотя к тому времени дети уже встали на ноги. Одни закончили институты, другие и не поступали, а сразу пошли работать. Соня, как самая красивая, хотела сниматься в кино, но болезнь отца и связанные с этим тяготы матери, склонили её к профессии доктора, и красавица от Бога, а после и отличница, стала лечить человеческие сердца, да так успешно, что в считанные годы вышла на уровень первых кардиологов страны. Она лечила, делала операции, писала диссертацию, консультировала других докторов и всегда была готова оказать любую помощь своим близким и родным.
Валентин сразу решил стать строителем, сказалось коммунальное детство. У него была мечта расселить своих сестёр в дома, построенные им самим. К тому времени уже «существовала» частная собственность, частное предпринимательство и, окончив, ЛИСИ, молодой строитель создаёт строительную фирму, проектируя и возводя одно и двухэтажные дома для одной семьи.
Дела шли отлично, и, вскоре, Валентин строит Соне загородный дом, куда её семья и переезжает. Чуть позже домами обзаводятся и другие сёстры, рождаются дети, семья разрастается, и гости постоянно кочуют из одного дома в другой. На праздники все собираются у Сони, столы ставят в саду, первый тост всегда за родителей, веселье и счастье не покидают этих людей никогда.
Но однажды, по дороге на работу, Валентин попадает в аварию. Его быстро доставят в больницу, однако доктор, делая операцию, не заметил ещё одну травму и любимый брат умирает, не успев отметить своё тридцати пятилетие, через неделю после катастрофы.
Семейное горе было огромным, но в несчастье вмешалось время и стало тихо залечивать сердечную рану, ведь прошлое бывает слишком тяжелым для того, чтобы повсюду носить его с собой. Большая семья, потеряв брата, немного успокоилась, и в годовщину этого горького дня все собрались у Сонечки, проплакали весь вечер, а дождливая погода будто лила слёзы вместе с ними.
Через десяток дней, ниоткуда, появился лётчик Валечка, его больное сердце, и доктор Софья Михайловна поклялась сделать всё, чтобы рождённый летать ходил по земле только в отпуске, а на службе смотрел вниз, с высоты птичьего полёта, обнимая небо крепкими руками.
Таким людям нельзя обрезать крылья. Они рождёны летать, а не ползать.
Через две недели, когда все анализы, кривые и импульсные
