Предисловие: В этой повести отразились мои размышления о веществе жизни, мешает ли оно человеку либо потихоньку подталкивает его вперед в ту сферу, где это вещество перечернуто духом. ПРОТОКОЛЫ МУДРЕЦОВ-ТРУСИАНЦЕВ
Протокол №1
-Встать, суд идёт!
В зале шорох. Сорочки, майки пестрели среди четырех стен. И опять все сели. Яблоку негде упасть. Жара. Окна распахнуты, но это не помогает. Зной с улицы растворяется в помещении. Зубы напоказ, дышать нечем. Под потолком горят лампочки, хотя в зале и так светло.
Раззявы. С открытыми ртами слушают судью. Ему говорить не хочется, да надо: заставят. Дело касается охотников, а их тут большинство. Гр-н Трусов обвиняется в том, что 22 октября сего года совершил предумышленное покушение на жизнь Трусака, выстрелом из зарегистрированного ружья ранив его. Как установлено предварительным следствием, Трусов вышел на охоту ранним утром, имея при себе 32–калиберное ружьё, патронташ с шестью патронами, оснащёнными пулями, и двенадцать патронов с дробью. В патронташе находились также две 32–калиберные гильзы, оставшиеся у Трусова с прошлой охоты, которые он не успел начинить порохом и дробью. С раннего утра и до полудня Трусову не попался ни один заяц. Раскаивался уже, что пошёл на охоту. День, похоже, был неудачным для него. Задумавшись, Трусов направился через сад к полю. На нём прежде успешно охотился на зайцев. Урожай убран, листья с яблонь ранних сортов опали. На ветках пепинки пока оставались ярко-зелёными. Это место за садом давало охотнику последнюю надежду. Если и здесь ничего не светило, то ему пришлось бы возвращаться домой не солоно хлебавши.
Вдруг из-под низко опущенной ветки выскочил заяц. Он оказался матёрым Трусаком, только-только насытившимся молодой корой. Пустился наутёк со скоростью ветра, а может быть, ещё и шустрее. Задние ноги у него длинные. Они сверкали, как спицы в колесе мчавшегося с горы велосипеда. Вероятно, убежал бы от охотника, но у того ружьё в правой руке наперевес. Гр-н Трусов вскинул его и прицелился. Трусак означал сытный ужин и пузырь, наполненный горячительным напитком. К нему охотник испытывал дружеские чувства. Он приспособился в домашних условиях выделывать заячьи шкурки, а потом их продавать. Патрон 32 калибра заряжен дробью. Трусову удалось попасть в длинноухого, хотя тот находился не близко и ветки мешали прицелиться как следует. Ринулся к добыче, держа в правой руке ружьё, левой размахивая, чтоб быстрей бежать. Одет легко, даже слишком легко, не по сезону: поверх ситцевой рубашки - ветровка нараспашку. Ему показалось, что солнце стало пригревать чересчур, а на самом деле его разгорячила ходьба. Уже Трусов видел давно отцветшую пижму, забрызганную кровью. Раскинутые в разные стороны уши. Вытянутые длиннющие лапы. Матёрого подстрелил. Шкурка будет ого-го. Трусов на ходу переложил ружьё из правой руки в левую. Освободившейся цепкой пятернёй схватил Трусака сразу за два уха, поднял его над окровавленной пижмой. Глаза горели охотничьим азартом. Наконец-то достиг цели дня, посмотрел в выпученное заячье око. Вдруг торчавшие в раскорячку задние лапы Трусака дёрнулись. Это молния среди ясного дня. Они дёрнулись резко и опустились, сверкнув когтями. Может ли лезвие кривой турецкой сабли обрушиться быстрее? По меньшей мере, два когтя, прорвав ситцевую рубашку и майку, с такой же лёгкостью распороли кожу и слой жира на животе. Трусов успел только ойкнуть да выпустить заячьи уши, а подхватить собственные вывалившиеся кишки он уже не успел. Не успел ощутить и страх, ворвавшийся в каждую клетку мяса, и костей, и сухожилий. Не успел хоть что-то сделать с ружьём, выпавшим из левой руки в то время, когда правая пыталась ухватиться не за ветку ближайшей яблони, а за воздух. Не заметил, что именно в тот момент в небе пролетел самолет и медленно исчез, оставив после себя расплывающийся след. Не успел осознать, откуда синева сверкнула ему в глаза. Ничего-ничегошеньки не успел из того, что он намеревался сделать, что надо было сделать ему для полного счастья. Вместо всего этого, вместо жаркого с зайчатиной, вместо стопаря из бутылки с многообещающей этикеткой и неизбежной похвальбы он хотел теперь, чтоб синеватый канат из пуза не упал на пижму. Он видел её запылённые листочки там, где они не окрашены кровью, и понимал: тут не может быть ни одного чистого листка, тут напылило лето, накосарили косари, накопытили их кони, наколесили телеги, нашоферили шофёры, напроститутили проститутки. Запущенный сад – общее место для хороших и плохих, для работающих и развлекающихся, для алчущих и дающих, для насыщающихся и пресытившихся. Смерть предстала на миг не кишками, выскользнувшими из живота, а пылью, покрывшей темно-зеленые листья пижмы. Мелкие частицы земли в считанные секунды могли покрыть эти канатики, эту тонкую жизнь, клетки мяса, костей, сухожилий и еще чего-то, о чем не догадывалась и сама его сущность. Самолет оставил черту, перед которой прожитое, за которой – животный страх и далее пустота. Выронив ружьё, охотник рухнул в траву возле выпученных глаз Трусака. Придя в себя от шока, стал правой рукой отгонять больших блестящих мух. Таких он давно не видел, почти под цвет глянцевитых травинок, не умытых дождём, но чудом сохранивших весеннюю свежесть. Мухи были назойливыми, и казалось - отстаивали от врага свою территорию. А ведь это вовсе не их территория, а собственное его, Трусова, естество. Чувствуя, что с каждой минутой слабеет, он ухитрился левой рукой вытащить из кармана брюк мобильник. Помнил, что у него есть номер скорой помощи, нажал кнопку и, поскольку ему было трудно поднести телефон к уху, нажал ещё одну, включив громкую связь.
-Мне сделали хиракири, - незнакомым самому себе голосом произнес он.
В трубке не удивились.
-Ваш адрес?
Лоб Трусова покрыли крупные капли пота.
-Опушка Трусковского леса, - произнес лежавший рядом Трусак. Там, где нужно, услышали. Бессилие не позволило удивиться. Он уронил сотовый и смежил веки.
Когда глаза опять наполнил свет, рассмотрел рядом не врача, не медсестру, а участкового милиционера.
-Кто это тебя так располосовал? – участливо поинтересовался тот, приготовившись записывать в раскрытый блокнот.
-Врача, - прошептал одеревеневшими губами Трусов.
-Сейчас будет. И все-таки что тут у вас стряслось?
ИЗ ПРОТОКОЛА ОСМОТРА МЕСТА ПРОИСШЕСТВИЯ
На опушке Трусковского леса, называемой в просторечии Трусковка, 22.10. с. г. в 13 ч. 15 мин. обнаружен в полубессознательном состоянии Трусов Трофим Тимофеевич. Живот у него вспорот острым предметом, кишки - на траве. Правая рука вся в крови, ею Трусов, по-видимому, пытался вправить кишки на положенное место. Красно-бурые пятна имелись на многолетнике, называемом пижмой, возле которой находилось тело. На расстоянии одного метра двадцати семи сантиметров от Трусова лежало принадлежавшее ему охотничье ружьё 32 калибра. В одном стволе ни патрона, ни гильзы, в другом – неиспользованный патрон, заряженный пулей. Рядом с телом валялся мобильник Nokia 1616 во включённом режиме. Он время от времени пищал: кто-то, должно, пытался дозвониться до Трусова в момент, когда он потерял сознание. Вокруг никаких следов борьбы. На песчаной почве отпечатались сапоги, принадлежащие, несомненно, самому Трусову. В двух метрах от него обнаружено тело Трусака, белая шерсть которого обильно запачкана красно-бурой жидкостью. Красно-бурые следы обнаружены также на когтях задних лап. Трусак тоже находился в полубессознательном состоянии. На почве имелись немногочисленные отпечатки лап, по всей видимости, принадлежавшие Трусаку.
Баллистическая экспертиза
Выстрел в Трусака произведен из охотничьего ружья 32 калибра с пятнадцати метров сорока двух сантиметров. Охотничье ружьё, относящееся к категории промысловых, уже снято с производства, однако находилось в хорошем состоянии. Металлические части недавно смазаны, ударно-спусковой механизм исправен.
Пыж был обнаружен в полутора метрах от места, с которого произведен выстрел. Обгорелые буквы разобрать невозможно, за исключением слов «возлюбленная террориста». Путем сравнения различных газетных статей выявлено: означенные слова, набранные петитом, опубликованы в газете «Комсомольский ударник» от 21.10.с.г., следовательно, отстреленный патрон изготовлен Трусовым накануне охоты и принадлежит именно ему, так как в городе никто, помимо обвиняемого, не выписывает газету «Комсомольский ударник», а в розницу эта газета не поступает.
С помощью металлоискателя в зарослях пижмы найдена гильза от охотничьего патрона. Установлено, что она отстрелена из ружья, принадлежащего Трусову. Он по неизвестной причине удалил из ствола гильзу.
ПРОКУРОР
Трусов Трофим Тимофеевич, 1981 года рождения, обвиняется в том, что он 22 октября сего года, используя имеющееся у него ружьё, совершил покушение на убийство гражданина Трусака. На предварительном следствии обвиняемый свою вину признал полностью, однако попросил учесть: он был голоден, зол и ему хотелось выпить. Кроме того, на иждивении Трусова находятся жена и малолетний ребёнок, не имеющие собственных источников дохода.
Специалистом по баллистике установлено: выстрел произведен из ружья 32 калибра, принадлежащего Трусову, следовательно, каких-то сомнений в совершении им противоправных действий не имеется. С последнего места работы обвиняемый характеризуется как комфортабельный, транспортабельный, компанейский товарищ, легко сходящийся с людьми, особенно с женщинами. К уголовной ответственности ранее не привлекался, административных взысканий не имеет.
Вместе с тем и в тихом болоте водятся рогалики. Назовите их как-либо по-иному: суть не изменится. У Трусова был умысел на убийство? Да. Он сам чистосердечно признался в этом, добавив, что у него кишки марш играли. Если бы все, у кого кишки марши играют, схватились за оружие, в живых мало кто остался бы, включая присутствующих в зале, я уж не говорю про вышестоящую сферу. Он хладнокровно прицелился, хотя находился не в какой-нибудь, извините, сральне, а в храме природы, где до Господа Бога с гулькин нос пути. И все-таки Трусов нахально презрел сие обстоятельство, наплевал на природу и растоптал плевок. Раздался выстрел, он буквально потряс всю окрестность. Можно представить себе, как с карканьем взлетели с деревьев тучи ворон, с каким испугом шарахнулся в сторону пасущийся неподалёку конь или кобыла. Короче, наделал охотник в тихом, богоспасаемом уголке шороху. Перевернул вверх дном все моральные общечеловеческие ценности, но и это его не остановило, даже этого ему показалось мало. Взрослый человек, хороший семьянин, Трусов повел себя как пьяница, наркоман, извращенец… Я не знаю, как такое поведение максимально точно определить. В общем, фашизм какой-то. Я не люблю фашню, а тут она налицо. Своей огромной лапищей Трусов сграбастал поверженное животное за уши и поднял его над землёй. Вы представляете, какую силу надо иметь?! Одной рукой. Вместо того чтобы разрядить второй патрон, избавить
|
