На бескрайних российских просторах

     Эту главу я целиком и полностью посвящаю России и русскому народу. Пришла пора, увязав тысячелетнюю историю государства Русь с реалиями наших сегодняшних дней, на основе простой логики и здравого смысла объяснить многое из того, что происходило и происходит в России – то, внешняя алогичность чего нередко ставит в тупик даже самих русских, не говоря уже о жителях других стран. В этой главе я изложу своё видение русского человека прошлого, настоящего и будущего, тех его национальных достоинств, которые должны быть обязательно, непременно сохранены – без них наш народ просто обречён на вырождение – и тех его недостатков, от которых ему нужно непременно избавиться, поскольку все вместе они способны утянуть на дно самую прогрессивную нацию в мире. Сделать это нужно обязательно: пока на одной седьмой части земной суши, говорящей на языке Пушкина и Достоевского, не будет построено истинно достойное общество, основанное в первую очередь на порядке – не видать нам никакого, хоть сколько-нибудь стабильного, существования, и Россия на протяжении веков как шла, так и будет идти от одного потрясения к другому. Несмотря на то, что мировым лидером сегодня наша страна не является, у меня есть все основания считать, что в будущем она станет тем образцом, тем проводником именно того социального устройства и именно того образа жизни, который будет приемлем в первую очередь для рядовых граждан: тех двух условий, без которых любая мировая держава – не более чем колосс на глиняных ногах, обречённый рано или поздно неизбежно рухнуть. Не знаю, станем ли мы после прочтения этой главы понятны иностранцам – почту за честь, если такое всё же случится. Я ни минуты не сомневаюсь в том, что знаменитое тютчевское: «Умом Россию не понять…» - в какой-то мере должно стать анахронизмом по причинам, о которых я буду говорить ниже. И только будущее – как ближайшее, так и отдалённое – сможет показать, был ли я прав в своих умозаключениях или, к сожалению, ошибался.
     Однако обо всём по порядку, и перво-наперво, по моему мнению, нужно найти объяснение тому, почему мы такие и почему Россия такая. Все процессы и явления настоящего, как правило, прямо или косвенно есть следствия чего-то подобного, уже имевшего место в прошлом – потому причины всего, происходившего и происходящего в мире вообще и в России в частности, традиционно следует искать в прошедшем. Давайте окинем взглядом всю тысячелетнюю историю Руси от времён Рюриков и Ярослава Мудрого и до наших дней – и какой элемент этой самой истории вам, скорее всего, сразу бросится в глаза? Спросите любого историка, каким бы одним словом он охарактеризовал всё наше прошлое – и почти наверняка он ответит, что вся история Руси была историей войн. Стоит открыть практически любой источник по общей истории России – и не в последнюю очередь он поведает вам о том, какие военные конфликты либо полноценные войны с участием «страны Московии» вспыхивали на планете в тот или иной период. Еще до легендарного призвания варягов «на княжение», в результате которого, по одной из версий, и образовалось государство Древняя Русь, далёкие предки современных русских – славянские и финно-угорские племена – постоянно воевали друг с другом, что и вынудило в итоге искать общего правителя. И дальше всё шло только по нарастающей: штурмовал города и подчинял силой соседние племена знаменитый князь «Вещий» Олег, бился за власть и противостоял степным кочевникам крестивший Русь на православие Владимир «Красное Солнышко», топил рыцарей Тевтонского ордена в водах Чудского озера Александр Невский, в жесточайшей Куликовской битве освобождал Русь от монгольского ига Дмитрий Донской, огнём и мечом присоединял к Руси Казанское и Астраханское ханства Иван Грозный, гнали с русской земли прочь польских интервентов ратники Василия Шуйского Кузьма Минин и Дмитрий Пожарский, громил шведов в Северной войне Пётр I, в двух Отечественных войнах повергли наземь «Великую армию» Наполеона Бонапарта Александр I, а Третий Рейх Адольфа Гитлера Иосиф Сталин – вряд ли вы найдёте в истории Руси хоть одного правителя, который ни разу бы ни с кем не воевал. Русский философ Иван Александрович Ильин в своей книге «О России» указывал: «Соловьев насчитывает с 1240 по 1462 года (за 222 года) – двести войн и нашествий. С четырнадцатого века по двадцатый (за 525 лет) Сухотин насчитывает 329 лет войны. Россия провоевала две трети своей жизни…»(Ильин И.А, «О России»). Никакая другая страна в мире не сможет «похвастаться» таким количеством военных кампаний. К чести нашего государства следует отметить, что бóльшая часть войн была более оборонительной, нежели захватнической – мы больше защищались от иноземных агрессоров (недостатка в желающих завоевать Россию не было никогда), чем нападали сами, и в теории Нормы я уже объяснял, почему столь мощная держава Россия, всегда имевшая достаточно возможностей и ресурсов именно для ведения войн с целью ослабления других держав и захвата колоний по всему миру, вела таких войн меньше всех.
     Вместе с тем, как бы там ни было, любая война – хоть захватническая, хоть освободительная – есть война, и в ней не одержать победы, не имея всех составляющих полноценной армии: талантливых полководцев, современного вооружения, но главное – подготовленных солдат. Необходимость постоянно от кого-то отбиваться, порой мобилизуя на войну чуть ли не всё взрослое мужское население, требовала опытных воинов всё больше и больше – и ситуация, когда с приходом на российские земли очередного завоевателя бросался клич: «Вставай, страна огромная!», быстро перестала быть чем-то экстраординарным. Волей-неволей умение владеть мастерством воина требовалось от всех – от всех поголовно, независимо от того, какую профессию в мирное время выбирал каждый, вступающий во взрослую жизнь. А какова была основа такого мастерства для простого ратника, что требовалось в те времена от тех, кто шёл в стройных рядах когорт, дружин и туменов? Древние армии уже во времена Юлиев Цезарей и Александров Македонских делились на рода войск: были пехота, кавалерия, разведка, лучники, обслуга осадных орудий (а с XIII-XIV столетий нашей эры – артиллерии) и прочие, но исход любой битвы, в которой сходились основные силы сторон, в силу чего победа в ней, как правило, определяла итог всей войны в целом, решался именно в рукопашном бою, в непосредственном столкновении воинов враждующих армий друг с другом – и тогда на поле боя именно меч становился решающим орудием: ведь само слово «битва» как раз и произошло от слов «бить», «биться», т.е. сражаться на мечах.  Умело орудуя этим самым мечом, ратник мог нанести живой силе противника гораздо больший урон, нежели от стрел и копий, но для этого он должен был обрушивать на головы врагов максимально мощные удары, при этом сам как можно дольше оставаясь в строю (и там, где сходилась кавалерия сторон – именно мечи и сабли также решали исход всего дела). На такое были способны только наиболее крепкие, могучие, выносливые воины достаточно высокого роста – в сражениях они всегда шли на врага в первых рядах, дабы мощными ударами своего меча нанести пехоте противника максимально больший урон, как можно сильнее обескровить вражье войско – дабы следующим за ними менее сильным солдатам было легче завершить разгром неприятеля. Именно такие воины, сравнимые с горой, становились наиболее грозной силой древнего войска, именно таких, подобных им, богатырей, воспевали древнерусские былины: Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алёша Попович, Святогор, Вольга Святославич и прочие – все они были рослыми, крупными мужчинами, мощи которых позавидовали бы многие сегодняшние бодибилдеры. Само собой, что ввиду практически постоянной необходимости с кем-то воевать такие мужчины ценились превыше всего, в мирной жизни их окружали обожанием и почётом, князь хотел видеть в своей дружине побольше таких воинов – и, естественно, женщинам давалась негласная установка продолжать в первую очередь род именно таких. Так этот, продолжавшийся веками, отбор постепенно сформировал доминирующий образ типичного русского. Сегодняшний «Иван» - это высокий, крупный, широкоплечий мужчина с низким, громоподобным голосом, любящий по поводу и без пускать в ход кулаки, что на самом деле вовсе не говорит о его патологической агрессивности – дальше я раскрою причину такого его поведения. Недаром символом России с древних времён был медведь – свирепый хищник, не признающий ни чьей власти, после встречи с которым в лесу шансов остаться в живых практически не было. В том, что Русь взяла себе в качестве основного символ именно этого животного, было завуалированное послание всем возможным агрессорам: вот что вас ждёт, если рискнёте покуситься на наши земли.
     Однако это лишь одна сторона медали. Жизнь в доспехах, острая необходимость постоянно держать меч наготове предопределили не только внешние данные типичного русского, но и его внутренний мир, его мировоззрение, ментальность. Армия всегда отличалась жёсткой дисциплиной, предельно чётким распределением полномочий и обязанностей, максимальной ясностью роли каждого на арене военных действий – ведь без этого войны не выиграть. В обязанности простого солдата, за редким исключением, не входило требование думать – на это есть военачальник – солдат обязан выполнять приказы, совместно с другими такими же солдатами действуя, как единый организм, составляя одну мощную силу как в наступлении, так и в обороне. Приказ старшего – закон, на войне его неисполнение неотвратимо каралось смертной казнью. Такой принцип вовсе не был результатом склонности к диктату и самодурству командиров: просто все прекрасно понимали, что, почуяв рассогласованность действий воинов, враг моментально этим воспользуется. И вот мышление, идеально подходящее для военного времени, но, мягко говоря, далеко не всегда эффективное в мирном, начало захватывать умы, впитываясь с молоком матери и подкрепляясь соответствующим воспитанием в тех семьях, в которых, кроме успехов ратных, особо и нечем было похвастаться. Привычка везде и во всём жить, больше оглядываясь на приказ кого-то, кто так или иначе оказался старшим, себе отводя роль бездумного исполнителя, постепенно овладевала сознанием россиян всё больше и больше. Выражение: «Вот приедет барин – барин нас рассудит» не могло появиться там, где индивидуализм мог бы хоть как-то ощутимо торжествовать над юнговским «коллективным бессознательным». Воин, живущий по приказу, вытеснял из умов предпринимателя и хозяйственника, которого кормят идеи и инициативы. Злая сила человеческого гения тех, кто был гораздо ближе к княжеским шатрам и царским палатам, чем простые смертные, быстро разглядела в таком немалые преимущества для себя: искусный воитель на поле брани, виртуозно орудовавший там мечом и копьём, вернувшись к мирной жизни, зачастую оказывался в ней далеко уже не так востребован, и у него не оставалось выбора, кроме как соглашаться на любую работу и терпеть любой диктат со стороны тех, кто, возможно, никогда не носил офицерские погоны, но в