На бескрайних российских просторах

трактор, созданный Фёдором Блиновым в 1897 году – трактора в России «пошли в массы» только в середине 1920-х годов, когда первенство по ним прочно заняли американцы. А Андрей Нартов изобрёл токарно-винторезный станок аж за 80 лет до того, как то же самое сконструировал британец Генри Модсли. Вот далеко не полный список изобретений, которые, вкупе со множеством других, все вместе, могли бы к 1917 году сделать Россию не просто ведущей державой – мировым лидером, бесспорным примером для подражания для остальных на всеобщем пути к высшей цивилизации, однако царские правительства предпочли обойти их своим вниманием.   
     Первый российский университет открылся только в 1755 году благодаря стараниям пришлого таланта Михаила Ломоносова (вопрос о том, когда бы такой университет вообще появился в России, не решись любознательный отпрыск поморских рыбаков покинуть родную Архангельскую губернию и прийти в совершенно незнакомую ему Москву, где ему всего пришлось добиваться практически с нуля, на пустом месте, до сих пор остаётся открытым) – это при том, что в Европе к тому времени подобные заведения существовали уже несколько столетий: знаменитые Оксфордский и Кембриджский в Великобритании, Базельский в Швейцарии, Сорбонна в Париже и прочие. Однако немалая польза от этого достижения тоже была лишь временной: если при жизни Ломоносова университет был открыт практически для всех, то после его смерти в вуз стали принимать в основном детей дворян, закрыв дорогу к образованию многим талантливым отпрыскам простолюдинов. Подтягиваться по объёмам производства до уровня европейской российская промышленность начала лишь при Петре I, который с этой целью чуть ли не насильно заставлял строить новые заводы и фабрики. Крепостная зависимость на селе в том или ином виде сохранялась вплоть до 1917 года, а жесточайшая эксплуатация рабочих российских предприятий («…В России сложилась система жестокой эксплуатации рабочих, охраняемая государством: до конца XIX века не было фабричного законодательства, которое бы регулировало отношения между предпринимателем и рабочим – размеры заработной платы, продолжительность рабочего дня, применение женского и детского труда. Рабочие находились в тяжёлых жилищных условиях, не были застрахованы от травм на производстве. По сравнению с Западной Европой они получали меньшую заработную плату, имели наиболее продолжительный рабочий день…»; «История России: капиталистический строй») превосходила даже ужасы описанных ещё Диккенсом европейских работных домов, что в итоге и привело к социальному взрыву и тем новым временам, о наступлении которых 25 октября 1917 года возвестил холостой выстрел крейсера «Аврора»…
     У всего этого, помимо описанной мной инертности «низов», была и другая, также характерная именно для нашей Родины, причина. Несметные природные богатства России позволяли промышленникам наживать огромные состояния. Видя, что добычи и экспорта сырья для собственного обогащения и пополнения казны вполне достаточно, предприниматели зачастую останавливались на достигнутом, совсем не желая диверсифицировать производство, заниматься переработкой  этого самого сырья и изготовлением конечного продукта. Стоит открыть источники по экономической истории России XIX - начала ХХ столетия (период наивысшего подъёма российской дореволюционной экономики) – и в первую очередь они приведут данные об огромных объёмах производившейся продукции в угольной, металлургической, лесодобывающей промышленностях (а по добыче нефти Россия уже тогда занимала первое место в мире) – т.е. в отраслях, занимавшихся именно добычей сырья, которое легко можно было пустить на экспорт, сразу получив за это немалые средства. Россия упорно ориентировалась в основном на вывоз сырья, в то время как стеснённая в территориях и имевшая гораздо более скудные запасы ресурсов Европа волей-неволей была вынуждена развивать в первую очередь именно перерабатывающую промышленность и производство готовых изделий. И в результате при всём гигантском развитии добывающей промышленности доля того же российского машиностроения в общемировом за всю историю царской Руси ни разу не превысила 7 процентов – и это в государстве, занимавшем одну седьмую часть суши и обладавшем природными богатствами, коих не было больше ни у кого в мире! Вот в чём причина векового экономического отставания России от Запада: слишком огромные, слишком несметные, казавшиеся бесконечными российские ресурсы породили главного врага любой экономики – расточительство. Промышленники-сырьевики, легко нажив огромные состояния, готовы были быстрее спустить их в бесконечных кутежах, потратить на бесполезные предметы роскоши, на ненужные им дворцы и сады, нежели вложить в дальнейшее производство из добытого сырья уже готовых изделий – и в результате богатейшей стране на планете понадобились немалые вливания иностранного капитала, чтобы к началу ХХ столетия по объёмам производства готовых изделий выйти хотя бы на 5(!) место в мире. Ограниченность кругозора сырьевых магнатов, их «заточенность» лишь на экспорт ресурсов порождала замкнутый круг – явление, подобное тому, что я уже описывал в одном из разделов «Теории Нормы»: неразвитость именно высокотехнологичного конечного производства приводила к тому, что таланты из народа, все эти кулибины и ползуновы, оказывались невостребованы и нередко, в силу своего характера, становились изгоями среди своего же народа. Осмеяние, принижение таких со стороны невежественной толпы вело к разочарованию их в этой жизни, к сворачиванию их династий, вымыванию из генофонда нации именно талантов, а в результате – закономерно к кадровому голоду там, где такие  пригодились бы в первую очередь, в то время как на Западе многих подобных людей принимали с распростёртыми объятьями и создавали им все условия для продуктивного труда. И это, также ставя палки в колёса на пути отечественного производства готовых изделий – того производства, мощь которого единственно и отличает истинно развитое государство от сырьевой колонии – приводило к тому, что именно такое производство в России зачастую неспособно было достойно конкурировать с зарубежными предприятиями. Без новаторства, без свежих идей, без изобретений и рационализаторства, которое могли принести с собой только таланты, самый прогрессивный, самый смотрящий в будущее предприниматель на Руси вряд ли добился бы высот. А посему - невесел итог всего этого: парадокс, но несметные природные богатства Руси, прозванные вроде как помочь «стране Московии» стать бесспорным, непоколебимым, вековым мировым лидером, на фоне которого однозначно померкли бы и Древний Рим, и Британская Империя, и Соединённые Штаты, попав не в те руки, стали причиной того, что на вершину мирового Олимпа за всю свою историю родина Пушкина и Тургенева, Ползунова и Кулибина, Менделеева и Циолковского, Ивана Грозного и Петра I так и не пробилась до сих пор…
     Вот так, далеко не в радужных тонах, заполняя промежутки между войнами смутными временами, Россия ковыляла до 1917 года. В её истории по прежнему немало белых пятен, начиная с того самого легендарного призвания варягов на княжение. До сих пор не утихают споры между сторонниками т.н. «норманнской» теории происхождения Древнерусского государства и её противниками: первые утверждают, что знаменитый Рюрик, прийдя со своими братьями на Русь извне – со скандинавских земель – стал создателем первого государства русов, что сразу вызывает сомнения: как могли те, в чьих краях в то время никакого государства не существовало и в помине (и, естественно, никакого опыта государственного строительства у них просто не могло быть), создать нечто устойчивое на русских землях? Основные заявления их оппонентов сводятся к тому, что некое государство к приходу Рюриков во власть уже существовало на этих самых землях, что Рюрик по своему происхождению принадлежал вовсе не к скандинавам, а к западнославянским племенам, где влияние норманнов было уже достаточно велико, и, осев в Новгороде, прекратил внутренние распри уже не между дикими славянскими племенами, а между удельными князьками готового государственного образования. Как бы там ни было на самом деле, но в одном и «норманисты», и «антинорманисты» сходятся между собой безо всяких дискуссий: официально как полноценное государство, имеющее единое правительство и устойчивые связи с зарубежными странами, Русь ведёт свой отсчёт именно с 862 года н.э. – года начала правления этого самого Рюрика. А потому будем придерживаться этой даты как отправной точки всей нашей с вами истории, пока никем не доказано иное.
     Однако вот новоиспечённое государство Русь повело свою историю с рюриковских времён и опять же до того самого 1917 года – какие имена нам сразу приходят на ум, едва речь заходит о России дореволюционной? Помимо упомянутого уже Рюрика, сделавшего Русь Русью, помимо «Вещего» Олега, создавшего знаменитую Киевскую Русь, большинству из нас вряд ли вспомнится кто-то ещё, кроме Ярослава Мудрого, стараниями которого Древнерусское государство приобрело наибольший авторитет именно в международных сношениях, а также Ивана Грозного и Петра I, чьи неоспоримые заслуги в деле становления Руси как державы лишний раз расписывать здесь, я думаю, будет излишне. Знаменитые Дмитрий Донской и Александр Невский также не в счёт: подобно легендарному царю Леониду с его 300 спартанцами, они вошли в историю прежде всего как вершители успехов ратных, при этом в мирное время никак не проявив себя. Таким образом, в истории России при всём желании не наберётся и десятка правителей, которым бы хотелось поставить памятник и с чистой совестью сказать, что вот именно с таких политиков и надо брать пример. Уловили мою мысль? Вот третья причина того, что развитие России столь долго оставляло желать лучшего: редко везло России на царей. И периоды бурного роста при Ярославе Мудром, Иване Грозном, Петре Первом сменялись глубокой рецессией в промежутках между ними. После смерти Ярослава борьба за власть между его потомками в итоге вылилась в распад первого русского государства, в результате чего русский народ едва не был полностью истреблён во время опустошительного монгольского нашествия. Последователи Ивана Грозного довели всё дело до смутного времени и польско-литовской интервенции – оккупантов тогда с трудом удалось изгнать лишь с помощью всенародного ополчения. Петровские времена сменились эпохой дворцовых переворотов, якобы «золотого века» Екатерины II, и не подумавшей отменять на Руси крепостное право, правления Николая I, ознаменовавшегося позорным поражением в Крымской войне, и, наконец, через череду Александров – к последнему царю России Николаю II, сначала проигравшему русско-японскую войну, а затем позволившему втянуть Россию и в Первую мировую, что вкупе с остальным и стало причиной крушения царизма. На одного истинно великого монарха приходился десяток безликих, оказавшихся неспособными или просто не пожелавших сделать для своей страны и своего народа хоть