АТАМАН глава 3

Поняли?
Бабушка, тут же упала на колени – мне терять нечего, я своё отжила. Живы они с Лёшей, или нет? Я правду в могилу унесу – скажи!
Ничего не сказал председатель, лишь кивнул головой. И тут же пошёл на выход: - Разговорчики у меня! Распустились!
Всё, как в армии. Старый солдат, выполнил свой долг. Большего, он сделать не мог – приказ!
И на долгих, двадцать лет, Настя исчезла из жизни Пахоменко Саши.
Без них, Саша чувствовал себя сиротой, даже, при живых родителях. Но надо было жить: и не только жить, а готовить себя к трудностям. Формировать свой характер, и закалять свою душу. Ведь учитель очень надеялся на него. И подвести учителя, будет хуже смерти. И Настя, жива! Что ещё надо. И Саша смирился с неизвестностью: и этому учил его учитель.
А время было сложное. И на границе, тоже очень неспокойно. Помнили ещё сельчане пограничный остров Даманский, когда там шла настоящая война.
Много погибло тогда наших ребят, пограничников. И земля дрожала от залпов наших реактивных минометов, что огнём накрыли захватчиков. Говорили потом, что около миллиона их осталось на поле боя. Но разве заменят они наших погибших мальчишек, которым китайцы выкалывали глаза, отрезали носы и уши. – Никогда!
Жители пограничных сёл, вооружались, чем могли: ружьями, ножами, топорами. И готовы были стать в ополчение, вдоль всей границы. Ни один захватчик не должен ступить на нашу землю. Это на границе – закон!
И Саша был среди таких добровольцев, со стареньким ружьецом. И ещё горстка мальчишей-кибальчишей, готовых, если надо будет, умереть за свою любимую Родину.
Но советская армия, отбила всякое желание у захватчиков лезть на нашу землю. И всё обошлось на этот раз. Но напряженность оставалась, ещё долгие годы. И провокации, часто повторялись.
И вот, в такое смутное время, на заставу пожаловали нежданные гости, и чины все были немалые.
Чекисты, долго время не тянули, о цели своего визита. Не до того им было.
Знать дело особой, чрезвычайной важности, раз всем, не до церемоний! – догадались пограничники.
Чекисты жестко, предупредили капитана Иванова, начальника заставы. Что возможно с той стороны, прорвутся к нам вооружённые люди. Может и без боя будет переход. Но ни в коем случае, не оставлять их здесь на заставе. И не дай Бог отдать их врагу.
По-возможности? - Сделать всё невозможное!
Ты понял меня капитан? – сердится полковник.
И тут же поправился: «Как друга, как брата прошу! И солдат, тоже прошу:
Животов своих не жалеть, героям цены нет. А один там, так целой армии стоит.
Ты всё понял Иванов? – и опять, молит, полковник. – «Не подведи!»
А пот с него градом струится. – Тяжела задача! Не подведи!
И действительно на следующую ночь, на той стороне разгорелся настоящий бой. Он всё разрастался, и это было очень плохо.
Накрыли всю группу! - стонет капитан Иванов. Ему самому, в том бою быть, было бы легче, чем ждать их здесь. Гадай тут, что там случилось. И никак, им не поможешь – граница!
И за голову хватается. – Беда! Погибнут ребята. Жалко разведчиков.
Может, ударим по ним! – предлагает ему пограничник Турков.
Они ведь наших ребят не пожалеют – изуродуют всех! И живых, и мёртвых: им всёравно кого резать. Азиаты ведь они! Палачи!
Ждать! Ждать! – рычит Иванов. - Я бы и сам пошёл на ту сторону.
Не задумываясь, пошёл! – Один!
И у меня ведь, сердце есть - не камень!
Всем боевым расчётам, находится на своих местах. - Всё оружие, держать в боевой готовности: «уж, лучше бы грянул бой!».
Не ночь, а кошмар, какой-то! - изводятся в неизвестности пограничники.
Но, что тут сделаешь – ничего! И ничем не поможешь нашим, что бьются, на той стороне.
Стихла стрельба не скоро. Но уже, до самого утра никто из пограничников не сомкнул глаз. Все напряжённо ждали, и гадали, что там, на той стороне, случилось?
Ведь так, и до войны не далеко. И кто знает, что здесь, дальше произойдет.
Но международный конфликт, в любом случае неизбежен! - говорит сержант. Это точно!
Да, и Бог с ним, с этим конфликтом, спасти бы своих ребят. Хоть тела их забрать.
Мы тоже готовы биться насмерть! - рвутся на ту сторону добровольцы, и не мало таких бойцов.
И опять, терзаются ожиданием наши пограничники. И туда, нельзя! И здесь каторга. Мысли, одна хуже другой.
А на рассвете, под самым берегом, бойцы обнаружили лодку. Края её бортов, пулями: чертовски изгрызены. И дальше чуть не в решето изрешечённая, и только чудом лодка не утонула. И в ней, весь израненный лежал человек: но живой ещё был этот разведчик.
Весь, бинтами он, как кукла измотан. И как мочало, пропитан кровью, и водой. А рядом автомат, и гора стреляных гильз.
Хоть картину рисуй, с этого фрагмента боя: «Возвращение, разведчика». Но не до того пограничникам. А тут жизнь, взяла, и сама нарисовала, эту картину. Да так, что холодок под гимнастёркой гуляет.
Живой! – обрадовался сержант Веприн. Живой он!
Дорогой ты наш. Глаза открыл.
Однако он на китайца сильно похож! – забеспокоился молодой боец. И совсем, не молодой он. Может подстава, какая?
Не рассуждать Турков. К командиру его надо, да побыстрее доставить! Торопитесь!
Раненый, снова открыл глаза, и на чистейшем русском языке произнёс: Доложите в Центр, что Тибетец прибыл. Остальные погибли в бою. Это Рок. Всё повторяется. Документы на теле. Им цены нет.
Он глотнул воздуха, и добавил: - Ребятам спасибо!
И ещё скажите им, что войны с Китаем не будет – всё наладится здесь! Без войны они поживут, и детей вырастят. Дело Мира побеждает!
И дальше уже, бессмысленное высказывание, похожее на бред. Огромной ценой мы платим, но дело стоит того! – это Рок! Всесильный Рок! - Рок!
Иванов, срочно вызвал вертолёт. Всю словесную информацию, он передал, в штаб. Остальное, уже не его дело, не его полёта. Там есть, повыше чины, и головы у них побольше, чем его. Теперь, пусть они всё решают, а он свою задачу выполнил.
Чистое лицо командира заставы, потемнело: сказывалась, бессонная ночь. Ему очень, захотелось отдохнуть. Но раненый снова заговорил:
В селе найдите Сашу Пахоменко, он у меня один там остался. Скажите, что я верю в него. Я не умру! Пусть запомнит это. И пусть, за Настю не беспокоится. Она в безопасности. У неё всё хорошо! Мы сына ждём!
Тут в палату, влетел рядовой Турков. Без стука и всякой военной субординации, он буквально выпалил: «Парламентёры с той стороны на катере к нам, на всех мощах прут». Под белым флагом идут. И в мегафон злобно орут: Говорить надо! Командира давай!
Тут и Иванову стало не до устава. Вот это дела! И раньше были у них переговоры, но всё по мелочам. И перебежчиков им, мы всегда возвращали. Такой договор у нас был. Бывало, что, и целые семьи оттуда бежали: от жизни, каторжной. Но оставлять их у себя: нам было невозможно, ещё по многим причинам. Хотя, и бывало порой, их очень жалко.
Китайцы со своими перебежчиками особо не церемонились. Лишь только катер уходил в свои территориальные воды. Чётко слышались пистолетные выстрелы. В бинокль, было видно, как падали тела за борт. К своему берегу катер подходил, без перебежчиков.
Раненый забеспокоился. И чёрные глаза его, блеснули звериной тревогой, будто бы он в капкан попал. От бессилия, и застонал бедный.
Командир понял его без слов, и заспешил жестом, успокоить разведчика. Лицо пограничника, при этом, сразу же просветлело. И тут же, всего на миг блеснула, его мальчишеская, задорная улыбка. А голубые глаза Иванова, при этом красиво заискрились. Ох, уж эта русская душа. Игривости, в ней немерянно.
От мёртвого осла им уши, или дырки от бубликов. Мы своих ребят, не выдадим, пусть хоть война будет. Сами в бой хотели идти ночью – вам, на выручку!
Ты понял меня?
Раненый, тоже попытался улыбнуться. – Спасибо!
Из штаба ответили: - Вертолёт вылетел. С переговорами, тяните время! Лихов.
Беду они задумали!
Последнее, уже не по уставу. От души сказано.
Китайцы, особо не церемонились. Переводчик перевёл слова старшего из офицеров, на чистейшем русском языке.
У вас находится наш перебежчик. Это мы выяснили из радио перехвата. Мы требуем его выдачи, так как, он ещё и военный преступник!
Хитрят, бациллы узкоглазые – думает так Иванов. Нет у вас такой аппаратуры.
Нет ещё! Кишка слаба, что-то слышать в эфире!
Стоят, напротив друг друга военные разных стран, которые уже испробовали свои силы в бою. И знают они, кто и чего стоит.
И уже по привычке, мысленно анализирует Иванов всю данную ситуацию:
А, вообще-то нагло ведут себя, гости из Поднебесной. Вон младший из офицеров, постоянно сплёвывает слюну под ноги. Но так и норовит под сапоги мне попасть.
На русскую землю плюёт, а здесь столько нашей крови пролито.
Вот урод! Зелёный ещё, как огурец, а туда же, в политику лезешь! – возмущается, его офицерская, русская душа, ей тоже чести хочется.
Да и гнев, где-то, в глубине его глубине души начинает расплёскиваться. И трудно с ним, уже справиться: но, надо!
Борзый кадр, очень борзый! Нарвёшься, и ты, когда-нибудь, на подарочки, что пи-лями называются. На пользу тебе, всё будет!
Не учила тебя жизнь, ещё ничему хорошему. Не учила!
Но время ещё есть: уж больно ты молод! – Непременно научит!
И твоё счастье, что нельзя мне, на провокацию поддаваться – счастье! - так утешает себя, начальник заставы, Иванов. И с нашей стороны всё выглядит нормально, никаких подвохов!
И тут, негласная война идёт уже полным ходом.
Вон, что вытворяет офицеришка их – злобствует как!
Так же, очень обидно, воспринимает, всё происходящее, и сержант Веприн.
Его крестьянская душа, очень ранима, и сейчас глубоко задета. Ведь она: его душа, обычного, уважения к своей стране требует, и справедливости. И за русскую честь, всегда готова постоять.
Но видно время ещё не подошло. И его душа, как и у Иванова, терпит: пока терпит обиду.
Нет у нас, ваших перебежчиков. У нас и без них, проблем хватает! - очень искренне отвечает начальник заставы, китайцам: «дипломат он, ещё тот!».
Вы там, у себя воюете, и воюйте - это ваше право. И нас это не касается.
И руками своими разводит, как истинный одессит при разговоре: «Ну, ни как, не касается?».
А когда были перебежчики, с вашей стороны, то мы договор не нарушали. И всех их, выдавали вашим властям. Так ведь было?
Но китайцы прут напропалую: - значит, не выдадите, наших людей? Война будет!
Не надо нас пугать, господин офицер. Вы, наверное, слышали русскую поговорку, что пуганая ворона, и куста боится. Только кто здесь ворона, вы не знаете?
Перевёл всё это переводчик своему начальнику. Тот сразу, резко изменился в лице. Потом раскрыл свой рот, а слов: и не находится – нет таких, онемел вояка.
Тут послышался рёв турбин. И наш вертолёт с ходу пошёл, на посадку. Как говорится, работал в одно касание.
Сел он не далеко. И видно было, как задвигались там люди. Через тридцать секунд, он уже был в воздухе.
Красиво сработали лётчики, как в цирке, - восхитился начальник заставы. Молодцы!
Китайцы, тоже пришли в себя. Уж больно напугал их, этот вертолёт. Но старший офицер пересилил себя, и задал довольно таки наглый вопрос.
А что загрузили туда, в вертолёт? И почему так быстро он улетел?
Смешно стало, Иванову. Ах ты, деревня! В простачка, играешь, или от природы такой дурень?
Да это собачка моя, косточкой подавилась. В Америку повезли её, через Москву - оперировать будут. Собачка очень хорошая, Жучкой зовут!
Как долетят, я вам всё, непременно сообщу - слово офицера!
Что тут