оказалась там какая-то знакомая, а потому всё быстро оформили, и даже дату и время назначили приемлемую, удобную для нас: завтра, на десять утра.
- Довольна? – бросает мне Киселев, а сам аж давится от счастья. Улыбка до ушей.
Ухмыляюсь, коварно щурюсь на него.
Шаги по ступенькам, через сквер в сторону автобусной остановки.
- Довольна, - наконец-то отвечаю. - Теперь главное зашкериться до утра: чтоб не нашли и планы не сорвали. Надеюсь, никто раньше времени не сдаст. И эта твоя – солдатиком будет держаться. Женимся – и пусть х** все сосут. Там уж точно меня услышат.
***
- Че? Платье выбирать будешь, или как? – уставился на меня мой женишок.
Ржу с его довольной скотской рожи.
- Да пойдем первое попавшееся купим – и х*р с ним. А у тебя костюм и так есть.
- Есть, - хохочет. – И не один.
- Да, завидный ты женишок... - не таясь, стебусь. – Завидный. Только с невестой прогадал.
- Какая уж есть, - пристыжено улыбается, а в глазах так и плещет искренность.
С*ка, аж противно враз стало. Мигом отворачиваюсь, дабы целиком не внять, не осознать то, что внутри него творится.
Плевать. На все плевать: сейчас главное – план, и четко его придерживаться.
***
- А ты точно не беременна? – вдруг обнял, прижал к себе и поцеловал в висок. Нервно дернулась я, отталкиваю его от себя.
Не могу понять, то ли шутит, то ли реально дурак. В момент устремляю взгляд ему в очи:
- С х** мне быть беременной? – ошарашенная.
- Ну, - пожимает плечами и загадочно улыбается. – Мало ли…
Тягучие мгновения тишины, и решаюсь ответить (невольно грубо, черство, с недовольством):
- Я давно уже ни с кем не тр**лась, если ты об этом. Ты первый за долгое время. А остальные вопросы – к презику, что сейчас у тебя в квартире в мусорном ведре. Кстати, - скривилась, желая быстрее сменить тему (шаги и дальше вдоль проезжей части - поддается, спешит за мной), - ты вообще мерзкий тип! Х*ра ты его бросил на тумбе? Еще бы в чашку положил! Лень было до мусорки донести? Или жена за тобой будет все убирать? – язвительно ухмыляюсь, желая и вовсе перекроить настроение.
Улыбается:
- Просто… тогда было не до этого.
- А меня с пола на кровать… было когда таскать? – ржу.
- Сравнила! – взвизгнул невольно, взмахнув руками.
…
- А, вообще, - вдруг выстреливает в меня жуткой фразой, едва мы расселись в автобусе друг напротив друга. – Я бы только рад был, если бы ты залетела.
- Че? – ошарашено выпучила я на него глаза. – Совсем больной?
- Зато сразу семья… полноценная.
- Да иди ты на ***, Артемка! – злобно, но сдержано. – Тебе такое сейчас светит, а ты мне про семью задвигаешь?
Внезапно приблизился, шепотом, так чтоб только я слышала – отвечаю тем же:
- Ну… вы бы дождались, или нет? – взгляд в глаза, а там так и искрится наивность и странная вера, мечта. Жутко тотчас стало на душе. Словно кто в черта святой водой брызнул.
Мигом отодвигаюсь обратно, отворачиваюсь к окну (облокотилась на выступ стенки; нервически принялась грызть ноготь).
С*ка, и что бы тебе такое ответить, чтоб не обидеть. А главное… чтоб не побежал сейчас брыкаться и буянить, разыгрывая страдальца.
Хы. Дождались бы?.. Вот гад.
Сплюнуть откушенный кусок, и вновь взор на своего «мечтателя»:
- А малого тебе совсем не жалко? Ладно, меня… Но его. Если тебе пятнашку впаяют – выйдешь, когда у него уже бабы появятся? Да? Или че?
Виновато, пристыжено опускает взгляд:
- А может, девочка получилась бы…
- Х**вочка! Что это меняет? Артем, не о том ты сейчас думаешь! Давай дожмем этих тварей, а потом всё обговорим. Идет?
Глаза в глаза.
Долгая, жуткая пауза рассуждений – и сдается, обреченно кивает, обижено повесив голову.
Ну, и дурак… семью он захотел. Да еще с кем? С такой е**нутой, как я? Ну, точно… у мужика (а он уже, черт побери, уже реально мужик, а не пацан) ничего в голове, кроме зазубренных знаний, толкового нет: то как вша по разным шворкам скачет, то на дворнягу кидается. Нет бы… породистую, добрую, покладистую, верную, да так, чтобы и борщи варила, и детей растила… и из тюрьмы, коль что, ждала… а не по ночам о другом выла.
***
- Че, сегодня повторим? – лезет уже своими лапами ко мне, хватая за грудь, едва мы вновь оказались наедине, на какой-то съемной хате его знакомого.
В момент отдергиваю руки нахала в сторону и слегка пинаю ногами его от себя, сдерживая напор, попытку завалиться на меня сверху. Нагло ржу:
- Окстись, Киселюшка. И, вообще, вали нах*ен на диван – жених до свадьбы невесту не должен видеть! Примета плохая!
Надув губы, бурча что-то непонятное, недовольное, хотя во многом наигранно, побрел покорно в зал.
А я – перевернулась на бок и сильнее, по самый нос натянула одеяло и отчаянно зажмурила веки…
Боря. Вновь в моей голове пеленой... один только Боря.
***
И страшно было вляпаться в грандиозный скандал, и за собой потащить хороших людей, но зато больше шансов, что, если заранее все пронюхает Фирсов, то не захочет устраивать публичные разборки.
А потому соглашаюсь на предложение Киселя позвать его родственников: маму, сестру, ее мужа и племянницу, да еще несколько его друзей для количества. С моей же стороны – никого: в том числе… и мать не звала. Мы с ней редко общаемся: она всегда поддерживает Макса, а не меня, причем в любом деле. А потому и стуканет, если че, сразу…
- Звони Кузнецову.
- На**я? – оторопел Артем, жадно выпучив на меня очи.
Шумно вздыхаю, словно сейчас сама перерублю цепь гильотины, что давно уже над моей шеей вист. Тягучая пауза – и решаюсь:
- Сейчас уже и нас позовут. Время подходит. А ему еще надо успеть приехать. Пора объявлять войну… и начинать наступление. Звони через секретаршу, зови в шаферы. И от меня привет передавай…
Глава 15. Залпы
***
- Подождите, свидетельницей будет Арина, - машет взволнованная мать Киселева на свою дочку. – А свидетель кто?
- Шафер опаздывает, - любезно отвечаю я. – Не переживайте. Он непременно будет.
…
- Приглашаются на регистрацию брака Киселев Артем Викторович и Фирсова Олеся Дмитриевна…
Но едва я попыталась переступить через порог, как вдруг за руку враз отдернул меня Артем. Оборачиваюсь в испуге:
- Что? – взор в лицо.
Не сразу, прожевывая страх, но все же осмеливается произнести то, что гложет:
- Ты ведь меня не кинешь? Не там, по крайней мере, - кивает в сторону регистраторши. – Не в самый последний момент… - жуткая, жгучая пауза перестрелки взглядов. – Решай сейчас…
Нервически сглотнула слюну. Сжать в кулак волю. Твердо, как перед Богом:
- Слово даю. Не дрейфь.
…
Никогда не думала, что буду радоваться долгим, запойным речам оратора. А уж тем более свадебного регистратора… на собственной свадьбе.
Ведь часики тикали – а Кузнецова до сих пор не было.
Так и стояли, как идиоты: с моей стороны Арина, с почетной повязкой «свидетельницы», а со стороны Жениха – тишь да гладь. Пустота язвительная.
Тихий, сдавленный, но глубокий вдох.
Но ничего… не так, конечно, как задумывалось, но все же бомбанет по нем новость. Однозначно бомбанет. Если не врал, если не играл с чувствами и в чувства – непременно бомбанет.
И он меня услышит.
И вдруг несмело скрипнула дверь. Легкий шумок (не решаемся обернуться с Киселем, ибо нутром чуем и так ответ - лишь друг на друга метнули взгляды). Томные, жуткие мгновения выжидания – и поравнялся рядом с Женихом наш Шафер. Поправил лацканы пиджака на груди, бабочку, слегка прокашлялся.
- Простите, - шепнул регистраторше из-за того, что невольно сбил оную с толку.
Скривилась недовольно женщина, но секунды - и совладала с собой: продолжила свою невероятную, впечатляющую, завораживающую «элегию» далее.
Спустя мгновения вновь набрался смелости наш «свидетель». Чуть наклонился к Киселеву:
- Прости, что опоздал, - шумный выдох. Видно, что запыхался, пока бежал, ибо все еще никак не мог прийти в себя. – Просто… всё так неожиданно…
- Почему? – нагло вклиниваюсь, вмешиваюсь я, хотя также тихо, чтоб никто лишний не уловил. – Еще же на его День рождения объявили, что скоро свадьба…
Оцепенел, побагровел гад, глаза выпучились. Нет сил даже моргнуть. А я лишь победно вздернула подбородком вверх, наслаждаясь удачным залпом.
Шах и мат, с*ка. Шах и мат.
И вновь слушать речь, вот только кожей уже ощущать тепло родное, хоть и вдалеке от себя. Аромат, манящий, всепоглощающий, душащий,… что ловкой змеей пробивался ко мне даже сквозь дюжий парфюм по соседству стоящего жениха. Временами взгляды… косым зрением. И слова, что говорит неугомонный работник ЗАГСа, пожелания… все летят в душу, вот только складываются в крохотные мелкие пазлы мечты относительно него… моей заветной, запретной любви.
- Готов, готова ли…
- Да.
- Да.
Жуткие залпы, словно гром, разрывая потускневшие, кровавые облака.
…
- А теперь подпись Жениха, вот здесь. Прошу…
Шаг вперед, отчего мы с Кузнецовым невольно оказываемся рядом: плечом к плечу.
Безумное чувство, до дрожи, до судорог, до окаменения мышц во всем теле. Визжать уже хотелось от переизбытка чувств. Что угодно бы в жизни отдала, лишь бы поменялись они с Киселем сейчас местами. Но… увы, история не та. И я слишком невезучая, чтоб такое мне было суждено.
А потому еще движение, еще штрих и жених ставит точку. Шаг назад, уступая мне место.
- Невеста…
Доли секунды для сомнений – и подаюсь вперед.
Честно, я бы даже хотела, чтоб он пристрелил меня сейчас, на этом же на месте, или избил жениха, разогнал всех гостей, разорвал все бумаги и украл меня… в конце-то концов, но лишь бы помешал этому сумасбродству, этой войне, этой ошибке. Хоть что-то внятное, резкое, настоящее, по истине доказывая… что вопреки всему любит меня, что нужна ему, что готов идти за мной до конца. Даже если это – мой собственный конец, конец моей жизни.
Но нет. Взять в руки ручку, косой, прощальный взгляд в лицо своему супостату – а он смотрит и даже не моргает. Не дышит – но молчит. Бездействует. Смиренно выжидает мой выбор.
Но я дала слово – и я не подведу…
Взор на Киселя – взволнованного, рдеющего, готового… казалось, уже взорваться от переизбытка чувств.
И вновь уставиться в бумажку.
Вот и всё. Конец истории. Конец мечте. Прощай, Боренька.
Отныне – я больше не твоя.
Резвый взмах пера… и, словно кровью… на договоре с Дьяволом, я завизировала свою смерть.
***
Подписи свидетелей. Не дрогнула и у Него рука, верша, подтверждая нашу общую жуть.
Взор мне в очи.
Едкое, словно скрежет металла:
- Надеюсь, ты довольна, - гаркнул на меня, едва вновь стал плечом к плечу с женихом.
- Еще как, - лживо смеюсь, а сама… будто лезвие глотаю.
- А теперь можете обменяться кольцами, - живо протягивает Арина нам блюдце с подушечкой и золотыми клятвами на ней.
Выставляю руку Киселеву, а сама не в силах сдержаться - и устремляю взгляд на Бориса.
Долго, жутко сверлит меня взглядом Он, не моргая, а затем вдруг дрогнули его губы. Но тихо, отчего только по устам прочитать можно было:
- Я тебя убью.
Коварно, победно ухмыляюсь.
- Жду, - отвечаю тем же.
А вот и моя очередь – смело ухватить кольцо… и довольная, счастливая… любым исходом (просто ненависть, или, реально, смерть: а так или иначе… скоро бомбанет - и ничего прежнего не останется;
даже этого… чертового цирка)
…надеть золотое ярмо на палец своему мужу.
- Можете поцеловать невесту.
Со всей страстью, со
