норовили меня ухватить то за грудь, то за задницу, прорываюсь к цели.
Замираю за Ее спиной.
- Теть Том! Тома! Тамара! - наконец-то дозываюсь сквозь музыку.
- А? - испуганно вмиг обернулась ко мне женщина. - О! Привет! Поздравляю!
- Спасибо... - растерянно бурчу я. - Борю, Кузнецова не видела?
Удивленно выгнула брови та, но запрос все же не прокомментировала:
- А... - растерянный взор по сторонам. - Вроде, недавно еще где-то тут был. Гриш! - окликнула своего муженька. - Борю не видел?
Обмер, удивленный Еремов; нахмурился:
- А на**й он тебе?
Пристыжено рассмеялась Тамара:
- Да не мне! Вон Лесе! Кстати, - махнула в мою сторону рукой, - познакомься: Олеся - сестра Макса, Фирсова.
Беглый, растерянный, ленивый взгляд на меня мужчины, да так, что едва ли смог увидеть, различить среди толпы; прожевал что-то:
- Поди... теперь ее все знают, - ржет откровенно, цинично, с неодобрением; облокотился на барную стойку. Что-то жует...
Тотчас стыдливо прячу взор, утопив в пол. Молчу, нервно закусив губу.
Хихикает Балашова-Еремова от неловкости:
- Ну, так что? - продолжает та, кивая своему благоверному.
- Что? - обмер, словно дурак: по ходу, пьяный уже в хлам и едва что соображает. Испуганный взгляд то на нее, то затем вновь на меня, задумался: - А... - вдруг махнул рукой, - да уехал он... с бабой своей. Не будет его уже, не ищи...
Глава 7. Финиш
***
Свалить почти сразу с корпоратива. Разрешить Киселю провести домой, вручить обратно ему рубашку - и послать... восвояси, отмазываясь всем, чем угодно, рисуя причины буквально из ничего. Глупо, явно, но и плевать... Глубоко плевать. Уже было не до приличия.
Зайти в квартиру - беглый взгляд по стенам пустой, одинокой квартиры... (мать у бабки осталась ночевать).
Пройтись на кухню. Глоток воды и в спальню.
Вспомнить о жутком - живо забуриться в сумку и достать трофей.
С*ка... Резвый взмах и запулить в стену - отчего враз разлетелся на части хрусталь.
"Е**сь оно все конем!" - опуститься на кровать, сесть и обреченно утопить лицо в ладонях.
Дико, отчаянно зареветь, душась в рыданиях.
Всё, б***ь! Всё для него и ради него... а теперь я еще и шалава... Шалава, которую хочет весь "ОНГМ", но которой нужен только тот, для кого она теперь хуже мерзкой швали, грязной подстилки... Которую с радостью променяет на послушную, "приличную" сиськастую... барышню. Леди, мать ****! Порядочную девушку, а не конченную дуру, которая из кожи вон лезет ради Него, но и вместе с тем играет, как умеет и как может. Провоцирует - а Он... никак не ведется, ни одного резвого, уверенного, стопроцентного шага. Одни... терзания, метания, дерганья.
И сама виновата, и сама дура... и он - дурак.
Но не могу больше... не могу!
Проиграла...
Благо, последний день был. Благо, финиш...
***
Немного прийти в себя. Встать... пойти в ванную. Принять душ...
Резвые, болезненные движения, силой отдирая, отмывая себя от мерзкой, гадкой чужой похоти, собственного позора... - и что-то важное, опять, с*ка, важное... и ключевое, колючее вспыхивает воспоминанием в моей голове.
Вылезти из-под струй кипятка, быстрые шаги в коридор. Включить свет - и вполоборота уставиться в зеркало.
Подпись. С*ка, подпись этого козла... на всю мою поясницу стертыми штрихами и расползающимися потеками-фронтолизами.
Мразь!
Молнией устремиться обратно под воду. За мочалку - и жадно, обижено, гневно... тереть-стирать его письмена.
Не твоя, ублюдок. НЕ ТВОЯ Я! Больше не твоя... сам отказался. Вот и подавись ты своей Сиськастой...
***
Кое-как дожить до понедельника.
Черт, надо было в четверг все закончить - нет, б***ь, до последнего тянула. Пятница, как оказалась, не в счет, а посему вот - все прут в универ уже, а я лечу с отзывом руководителя (который сама и сочинила - вернее, из интернета скачала) и отчетом по практике в этот... уже всем сердцем ненавистный "ОНГМ".
Едва ли не с ноги открыть дверь этого упыря и без приглашения ввалиться в кабинет.
Повезло, никого, кроме этого гада не было.
- Простите, Борис Федорович, но...
- Всё нормально, - машет в сторону испуганной секретарши, что застыла в дверях.
Секунды - и щелкнул замок захлопнутого полотна, оповещая заботливо, что наконец-то мы остались одни.
- Слушаю? - с важным, умным видом бросает мне Кузнецов, а на лице - словно только пуля в лоб его спасет: видимо, без меры бурные выходные выдались, что сейчас хлопни в ладони - и его башка просто взорвется.
Невольно, неосознанно морщится.
Шаги ближе - и швыряю бумаги на стол.
- Что это? - удивленно кивает.
- Конец практики. Больше не смею Вас тревожить...
Нервически сглотнул слюну, обмер, ошарашенный на миг, осознавая нечто большее для себя, чем просто мой "неприятный визит". Поджал губы на миг. Закивал вдруг головой.
- Я смотрю, - решаюсь на дерзость, - она тебя совсем замотала за эти дни...
(присаживаюсь на край стола)
- Кто? - нахмурился.
- Сиськастая...
Хмыкнул ядовито. Шумный вздох.
Вдруг встал - обогнул стол и замер напротив. Взгляд сверху вниз - а расстояние до неприличия близко:
- А тебя, как я вижу, - решается на слова, - Кисель не дотягал... потому такая злая и неудовлетворенная? Да? - циничная ухмылка.
- Не переживай, - неприкрыто в ответ грублю, не смотрю в глаза. - Сегодня дотягает.
Дрогнули болезненно его уста. Шаг в сторону, прочь.
Вдруг разворот:
- Лесь, че те надо?
- Подписи...
- И всё?
Обмерла, я прожевывая злость... и страх, что упущу последнюю возможность - хотя, по-моему, и так все решено...
Вдруг звонко, болезненно вздохнул - и потер ладонями лицо, сдирая с него напряжение.
Взор на меня:
- Вот ты увязалась за мной... - неожиданно искренне, серьезно проговорил. - И тебя ни разу не смутило... что я в два раза старше тебя? Что в отцы гожусь?
Оторопела я от сказанного. Тягучие мгновения - и отваживаюсь на правду:
- Нет. А тебя?
Скривился, пристыжено рассмеявшись. На секунды отвел взгляд, и снова лицом к лицу:
- Пока о цифрах думаю - смущает, - долгая... пугающая пауза. Шаг ближе. Глаза в глаза... пристально с вызовом, но внезапно исказила его губы едкая, хоть и несмелая, улыбка: - А когда твой зад вспоминаю... особенно в ту нашу первую встречу - то не очень...
Осмеливаюсь уже и я на иронию, добрую, робкую:
- Хочешь повторить? - ухмыляюсь, облизав губы.
Вдруг разворот - и, вновь утопив лицо в ладонях, вскрикнул:
- А-а-а! Б***ь! Что же ты... за с*ка-то такая?.. - сжалась я невольно от испуга, обмерла ошарашенная; не дышу; выдыхает, смущенный взгляд на меня: - Пи**ец, с тобой я сам не свой, просто... башку сносит. Леся! ЧТО. ТЫ. ТВОРИШЬ?! - разъяренно затряс руками, будто душу выдирая из своей груди; взмолился от отчаяния.
Сижу, еще больше огорошенная переменами, искренностью, разговором, рдею от стыда и смущения...
- Ну, не верю я! - внезапно продолжил, гаркнув, - или не хочу... верить. Хоть убей! Но... НЕ ТАКАЯ ТЫ!
- Какая такая? - нервически, тихо смеюсь.
- Б***ь тупоголовая...
Обмерла я, еще больше удивлением распята, невольно округлив очи (и это после тех слов, что на сцене...).
Боязно, шепотом веду:
- А какая тогда? Умная? - попытка сыронизировать. Не неудачно, глупо выходит.
Печально рассмеялся - горько так, сдержанно, смиренно:
- Напротив. Я бы второе как раз таки оставил...
Неожиданно резво, стремительно подошел к столу, схватил бумаги, ручку и живо расписался в пустых, необходимых графах.
Полуоборот - еще больше изумилась:
- Даже не читая? А вдруг... подстава?
Еще штрих и собирал все в стопку, пару ударов об столешницу и протянул мне. Взгляд в глаза:
- Тогда будет, за что наказать.
Обмерла я, глотнув звуки. Но тотчас его серьезность обрисовалась в улыбку:
- Жестко и беспощадно, - сквозь радушное коварство продолжил, видимо, все же найдя в себе силы спрятать истинные переживания, мысли. - Бери, - вновь тычет мне в грудь.
Неуверенно, нехотя поддаюсь - подчиняюсь, хватаю, но тут же откладываю обратно на стол. Сижу, не двигаясь с места.
- И вообще, - вновь отозвался, шаги по кабинету, а затем и вовсе сел в свое кресло, отчего пришлось обернуться. - Ты же не думала, что я тебя за красивую фигуру сюда взял, довольствуясь коротеньким намеком на твою конфронтацию с братом? Всё пробили, всё узнали, всё прожевали. Вот только... некоторые вещи для меня так и остались загадкой.
С вызовом взгляд, подначивая на новую игру, решаюсь:
- Что именно? - нос к верху, готова к бою.
- Что же такое надо было натворить... чтобы тебя родная сестра так возненавидела, что готова пойти на все... ради того, чтоб сделать в ответ больно и неприятно?
- Я бы даже сказала, - игриво язвлю, найдя и в себе запас лжи для укрытия чувств; забросила ногу на ногу, до неприличия оголяя тем самым бедра, - вызвать звериную ярость...
Следит, скользит взглядом по отрывшимся видам.
Продолжаю речь:
- И это всё... что тебя интересует?
Еще сладкие мгновения откровенной его заинтересованности - и наконец-то выстреливает мне взглядом в очи:
- И почему Киселя не бросишь... раз у вас ничего такого, и он ничего для тебя не значит?
Победно смеюсь (чувствуя, как вновь рыбка заходит на крючок):
- Уже интереснее... но тоже невпопад. Я же не спрашиваю, зачем ты себе... Сиськастую завел - по-моему, ответ очевиден... Пока один плошает, другой...
Вдруг встал из кресла, оборвав меня тем самым на полуслове. Неспешные, играя с волнением и трепетом внутри меня, врастяжку шаги ближе. Замер вплотную. Чуть нагнулся...
Взволнованно сглотнула я слюну.
Едва ли не губы к губам:
- Обиделась что ли? - цинично стебется.
- Нет, - глупо вру, а сама уже дрожу под его напором.
- Не было ничего...
- Ну да... - отчаянная, сгорающая в поражении язвительность.
- Ну да, - шепотом, утвердительно. Вдруг движение и отстранился немного, взор около и снова на меня, растопленную под его жаром. - Отвез домой - и хватит.
Нервически смеюсь:
- От не пи**и...
Ржет.
Казалось, вполне искренне:
- Одному неэффектно уезжать, да и тебе хотелось отомстить...
Резвый взгляд мой ему в глаза, выстрелом. Но молчу.
Продолжил:
- А ты с Киселем?..
Пристыжено рассмеялась я, отведя очи вбок. Томные, давящие мгновения тишины - его выжидания - и сдаюсь, враз встаю со стола, шаги на выход, но замираю у двери, полуоборот. Взгляд гордый, саркастически заливаясь победной ухмылкой:
- А это, Борис Федорович, вам необязательно знать.
Пораженчески, хотя и смиренно, рассмеялся:
- Ну, и ты стерва...
Ухмыляюсь:
- Зато желанная...
Закрыл веки и в негодовании закачал головой. Миг - и добро как-то улыбнулся. Глаза в глаза:
- Прощай, Лесь, - вдруг движение, сгреб со стола мои бумаги, подошел ближе и ткнул мне в грудь. - Хватит уже с нас... Давай жить порознь. Жить, как до этого жили... Ибо ничего у нас толкового не получается, и не получится. Да и я... едва уже сдерживаюсь, чтоб тебя не пристрелить.
***
И пусть уже все слова сказаны, и все надежды разодраны, перед самым финишем вновь иду в его кабинет.
- Там совещание, - взволнованно бросает мне Лиля, секретарша.
Улыбаюсь ей, игриво подмигнув:
- Ниче, я быстро.
- Лесь... ну... - отчаянное.
Но уже тарабаню в дверь.
Несмело приоткрыть и просунуть нос в дверную щель.
Не сразу, но заметил Кузнецов.
Обернулись и почти все "граждане-заседатели".
- Я сейчас, - живо подрывается с места и топает ко мне. Сильнее приоткрыть полотно, шаг ближе - застыли мы на пороге.
- Ну, что еще? - с негодованием, отчаянием и сдержанным раздражением.
- Одну подпись забыл поставить...
-
